– Вы уже больше 20 лет работаете на телевидении и за это время сменили много разных образов. Как сейчас можете охарактеризовать свой стиль?
В молодости я одевалась так, чтобы максимально привлечь к себе внимание. Моя одежда буквально кричала: «Эй, посмотрите, я не такая, как все, я другая! Я индивидуальность, личность!» Сейчас уже все про себя знаю и не нуждаюсь в том, чтобы еще и с помощью одежды что-то демонстрировать. Впрочем, это не значит, что я все время хожу в мятой футболке и пижамных штанах. У меня есть свой образ, свой стиль, который я нашла и которому верна, но это уже скорее отражение моего настроения в текущий момент, а не манифест.
– В вашем детстве родители заботились о том, чтобы вы хорошо выглядели?
– Меня наряжали, как куклу! Одна мамина подруга была замужем за военным, они жили в ГДР. У них не было детей, и они часто слали мне подарки. Мама рассказывала, что нас часто останавливали на улице и спрашивали: «Боже, где вы взяли это чудо!» – и показывали на мои невероятные «зефирные» платья.
В то время с одеждой у многих был напряг, но в нашей семье все большие модники – и родители, и бабушка. Особенно всегда удивляла бабушка Таня. Несмотря на то что денег у нее не было вообще, она выглядела потрясающе. У нее стояла швейная машинка «Зингер» столетней давности, и бабушка шила себе блузки, юбки, умудрялась одно и то же пальто перешивать из года в год, добавляя к нему то какую-нибудь красивую пуговицу, то воротник оригинальный, и смотрелось все это очень стильно и дорого.
Читайте также
Другая бабушка жила в Молдове, в Гагаузии, с районным центром – городом Чадыр-Лунга. Вот в этой Чадыр-Лунге было два больших универмага, в которые из близлежащей социалистической Румынии попадали немыслимые югославские плащи, гэдээровские ботинки, чехословацкие брюки. А поскольку в Гагаузии вся эта роскошь никому не нужна, универмаг был завален дефицитом. Поэтому от бабушки мы всегда уезжали к себе в Донецк с нарядами.
В середине 1980-х мама ездила на Западную Украину, на границу с Польшей. Оттуда она привозила всякие польские варенки, джинсу, кроссовки, цветные резинки для волос.
В общем, крутились как могли, но выглядели при этом просто замечательно.
– И ни разу не попадали в ситуацию, когда чувствовали себя не в своей тарелке?
– Было и такое. В 1991 году мы с мамой приехали в Москву на вступительные экзамены в МГУ, на факультет журналистики. Отправляемся гулять по городу, надеваем все самое лучшее. А «все самое лучшее» – это польские синтетические спортивные костюмы неоновых цветов, такие дутые, с брюками-бананами и объемной «олимпийкой» на молнии. У мамы – салатовый, а у меня – цвета фуксии. Свой наряд я дополнила столь же актуальными в тот год красивыми
пластиковыми босоножками под названием «мыльницы» перламутрово-розового цвета. И вот гуляем, заходим в гастроном «Москва» – там тогда находилось кафе-мороженое «Пингвин».
И какой же был тот гастроном красивый – мраморные полы, гранитные колонны. Я стою, роскошная такая, отражаюсь в мраморе своей «фуксией». И вдруг распахиваются двери, и в гастроном заезжают трое парней на скейтах – в драных шортах, растянутых майках, клетчатых рубашках. Классные! Я переливаюсь, как новогодняя елка, а они меня не замечают. Ворвались, как вихрь, купили себе по мороженому и выскочили на улицу. И я поняла, что мой провинциальный донбасский шик явно здесь «не зашел».
Как только мама уехала, я быстро нашла ближайшие к общаге секонд-хенды, рассталась с шелковыми батничками, коротенькими юбочками и каблучками и переоделась в драные джинсы и армейские ботинки. И вот этот стиль – скорее функциональный, чем нарядный – надолго стал моей визитной карточкой.
Тутта с мужем Валерием и детьми
– Вам когда-нибудь говорили, что вы одеты неподобающе для эфира?
– Пока я работала на МТV, ни у кого не возникало вопросов к моей внешности. Это меня, как я сейчас понимаю, здорово избаловало. Вообще, МТV тогда было чем-то невероятным. Такая теплица, где нас десять лет взращивали, холили, лелеяли и позволяли делать все, что мы хотим, самовыражаться во всем, в том числе и в вопросах внешности. Глава канала, Борис Гурьевич Зосимов, мог только слегка бровь приподнять, глядя, к примеру, на мою красную звезду, выбритую на макушке, или железный зуб, который я однажды вставила себе перед выходом в эфир. У Мадонны тогда была коронка на зубе, и мне тоже хотелось. Приятель-стоматолог сделал мне из серебра съемную накладку, я с ней в эфир выходила.
Вся эта лафа закончилась, когда я попала на большое телевидение. Перед первым моим выходом в эфир на большом шоу один из телевизионных боссов посмотрел на меня и сказал: «Это что такое?! Татуировку срочно спрятать!»
В эфир я выходила в вечернем платье с открытыми руками. Стилисты в срочном порядке вышили из золотой парчи и каких-то бусинок нашивку типа «дружинник», только красивую, и налепили мне ее на руку. Это был такой позор! И второй телевизионный босс, который ее увидел, сказал: «Нет, пожалуй, не стоит, давайте снимем нашивку и оставим как есть».
В конце концов я поняла, что для большинства телевизионных руководителей профессионализм человека в кадре – это и его внешний вид тоже.
В общем, период адаптации был для меня довольно болезненным. Сейчас мне уже все равно, я умею и в джинсах держаться достойно, и в платье, и в чем угодно.
– А на красных дорожках в каком виде предпочитаете появляться?
– Знаете, для меня все эти выходы – ужасный стресс. Ты на дорожке проводишь ровно три минуты, а готовишься две недели. Тратишь кучу времени на то, чтобы подобрать туалет, к нему – украшения, сумку, туфли, правильное белье (оно никому не видно, но ощущение, что у тебя все правильно по цвету и форме, необходимо лично тебе). Но, слава Богу, это происходит не часто.
– Был ли в жизни период, когда вы решили, что откровенной одежде в вашем гардеробе не место, потому что вы многодетная мать и пора бы уже поменять стиль?
– Никогда такого не было. Менять стиль только потому, что у тебя появился ребенок (или второй, или даже третий), глупо. Я не надену суперкороткий топик, но не потому, что многодетная мать, а потому что вижу: мой живот уже не столь упруг, как 20 лет назад. Я откажусь выйти в город в микрошортах, но только потому, что не считаю приличным появляться в таком виде в большом городе.
Сейчас в одежде мне больше всего важно ее качество, удобство. Я не надену что-то очень модное и крутое, если мне в этом некомфортно. Если что-то постоянно сползает, отваливается или пайетки царапают кожу, – пусть это круто, но такая одежда не для меня.
– Мимо чего вы никогда не сможете пройти в магазине?
– Мой фетиш – обувь и сумки. Еще у меня очень много брюк, пиджаков, футболок – не спортивных, а именно дорогих базовых, которые носятся под пиджак. И, как ни странно, пальто. Причем все от одного дизайнера – Гоги Никабадзе. Вот не вру, штук шесть пальто от него, не меньше. Хотя в нашем климате пальто не самая носимая вещь – можно за весну всего два раза успеть надеть. Но я не могу остановиться. Еще очень много вещей от Ксении Оганесян.
– Своему мужу вы можете подобрать в магазине какие-то вещи или он предпочитает одеваться сам?
– Ох! Муж сам покупает только каратешные кимоно и одежду для спорта. Ну, может, еще джинсы, потому что носит годами одну и ту же модель одного и того же бренда. Все остальное покупается исключительно вместе со мной. Без моего вердикта он не в состоянии определить, можно ли такой пиджак надеть с этой рубашкой.
– Были в вашей жизни какие-то невероятные, безумные покупки?
– Это регулярно происходит. Последней подобной покупкой, о чем я даже пост сделала в Instagram, были меховые шлепки, которые выглядят аккурат как тапочки моей бабушки. Причем не просто тапочки, а изрядно поношенные. Они из овчины такого цвета… даже не знаю, как определить. Грязно-зеленого, болотного, что ли… И очень дорогие – там внутри натуральная кожа. Но снаружи эти тапки выглядят как часть костюма йети.
Я просто не могла пройти мимо этого произведения искусства, купила их, но очень долго не могла понять, что же мне с ними делать. Носить их зимой жалко. Летом в них жарко. В межсезонье? Тоже непонятно, с чем сочетать. В общем, лежали тапки, ждали своего часа, а недавно я выбила палец на тренировке. Он у меня распух, и нога в объеме значительно увеличилась. И тут оказалось, что я ни во что, кроме этих шлепок, не влезаю.
Пошла я в них на одно мероприятие. Мне было жутко неловко, я думала, как же ужасно выгляжу со стороны: строгие брюки, шерстяной кардиган, белая рубашка, а внизу вот это. Представляете, ко мне четыре или пять раз подходили люди и говорили: «Какие у вас крутые тапки! Где вы их взяли?» И только потом я поняла, что дело не в тапках. Это я, я сама украшаю собой все, что надеваю. И внезапно перестала вообще париться по поводу одежды. Если вещь мне нравится, если она клевая – надо надевать и идти. Вот и весь секрет.
Тутта ЛарсенМария АДАМЧУК, ООО «ТН-СТОЛИЦА» (специально для «ЗН»), фото Юлии ХАНИНОЙ
Настоящее имя: Татьяна Романенко
Родилась: 5 июля 1974 года в Донецке Семья: муж – Валерий Колосков, тренер по карате; дети – Лука (12 лет), Марфа (7 лет) и Иван (2 года)
Образование: окончила факультет журналистики МГУ им. Ломоносова
Карьера: с 1995 года работала ведущей на канале МУЗ-ТВ, в 1998-м перешла на телеканал «MTV Россия», где проработала 10 лет. Несколько лет была ведущей на канале «Звезда». С 2010 года – одна из ведущих ток-шоу «Девчата» на канале «Россия». В мае 2015-го запустила собственный интернет-канал TUTTA. TV. С декабря 2017 года с Марфой ведет программу «Завтрак на ура!» на телеканале «Карусель»
