В Греции белорусские пилоты узнали, что такое 45-градусная жара, побывали на родине Пифагора и научились готовить дзадзики
Перелет из Каламаты в Салоники. Ночевка. Утренняя дозаправка в Софии – и беспосадочный восьмичасовой транзит через Болгарию, Румынию и Украину. В пятницу после обеда на военном аэродроме Липки приземлился вертолет Ми-26Т с 15 членами экипажа на борту. Выгоревшие до цвета слоновой кости комбинезоны, смуглые лица и руки – 112-дневная командировка в Грецию завершилась. Полыхающие леса Древней Эллады, 290 часов в раскаленном, не знающем дождей небе и 1109 сливов в режиме «воздух—земля» – сегодня это уже история. Фотографиями и впечатлениями о беспрецедентной для Беларуси спасательной операции с нами поделились авиаторы МЧС.
Это лето для Греции выдалось черным — вспоминать о нем будут еще долго. Оглушительная жара пришла в мае — даже для этих широт факт небывалый. К началу июня весь юг полуострова Пелопоннес, как тело язвами, был усыпан очагами лесных пожаров. Стихия не обошла стороной ни одного нома (единица административно-территориального деления, наподобие области. – Авт.). Лакония, Месиния, Аркадия, Элида, Аттика – десятки сообщений о возгораниях каждый день. Рекорд – 73 точки одновременного горения на площади, равной трети полуострова! Нечеловеческое упорство специалистов местного управления пожарной охраны оказалось бессильным перед масштабами природной катастрофы. Греция обратилась за международной помощью.
— В Москве нам закупили специальное летное обмундирование: облегченные комбинезоны песочного цвета и обувь. Вылет – 14 июня. С собой на борт брали только самое необходимое: медицинскую аптечку, солнцезащитные очки и черный хлеб (там его нет). После посадки в аэропорту Салоников и завершения обязательной сертификации воздушного судна вертолет взял курс на первую точку базирования. Остров Самос в Эгейском море, — вспоминает Владимир Кабанов, начальник аэромобильного отряда авиации МЧС Беларуси. – Взлетно-посадочная полоса на северной оконечности острова, близ деревни Пифагория (той самой, где родился знаменитый ученый древности и где ему сейчас установлен памятник). В двух шагах от аэродрома – компактные двухэтажные домики, в которых разместились пилоты и специалисты наземной службы. В окружении сотни похожих островов нам предстояло провести полтора месяца.
Местность гористая: сопки, ущелья, возвышенности. Выше – рощи ливанского кедра, кипарисов, сосны, оливок и апельсинов. Глянешь сверху – одна сплошная зеленая щетка… В день прибытия термометры показывали +32. Через четыре дня ртуть «выросла» еще на десять пунктов – и курившийся поначалу остров вспыхнул, как стог сухого сена.
— Боевое дежурство начиналось за 30 минут до восхода солнца и заканчивалось через полчаса после захода. Учитывая малую продолжительность южных ночей, получалось около 16—17 часов в режиме двадцатиминутной готовности. Поэтому работали посменно: сутки – одна, сутки – вторая, — рассказывает Сергей Купрацевич, главный штурман аэромобильного отряда авиации МЧС. – Сообщение с земли об очередном пожаре, сигнал тревоги – и вместе с одним из координаторов-греков дежурная смена взмывает в воздух. Язык общения – английский. Ключевые фразы, десятки раз на день звучавшие в кабине пилотов: «Заходим на забор воды!», «Заходим на слив!» Впрочем, уже через два-три дня мы и сами неплохо разговаривали на местном наречии: пожар – фотья, пилоты – пилотос, механики – механикос, Ми-26 – Ми икоси экси, пожарная служба – скет. Сократис и Панайотис искренне радовались нашим лингвистическим успехам.
«В Греции мы, пожалуй, впервые увидели, что даже скалы могут гореть», — говорят в один голос летчики. Смотришь: вроде голый камень, кое-где жиденький кустарник, трава – чему гореть тут, спрашивается? А полыхает вовсю. С 2 до 5 часов дня, когда все живое в Греции погружается в сладкую негу сиесты, на склонах гор творится настоящий ад. Водосливной «колокол» вертолета, способный за раз зачерпнуть из моря до 12 тонн воды, вынужден был совершать по несколько заходов над одной лесополосой. Где-то удавалось справиться с огнем за 20—30 минут, где-то – за 10—11 часов.
Самый страшный пожар произошел в десяти километрах от Афин. Вечером 25 июня экипаж подняли по тревоге и с Самоса направили на полуостров Пелопоннес. До посадки в Элефсисе все уже знали: горит национальный заповедник близ горы Парнис – ценнейшие кедровые и сосновые рощи. Панайотис, координатор, коротко объяснил: реликвия, что-то вроде Беловежской пущи. В общей сложности белорусы работали там пять дней: Элефсис, Алмирос, Танагра, Волос, снова Элефсис… В грузовой кабине — + 45 — +47, в кабине пилотов – все пятьдесят градусов, взлетать без 4—5 упаковок питьевой воды — смерти подобно. Увы. Даже несмотря на значительные воздушные и наземные силы, стянутые в район, заповедник выгорел почти полностью. Гектары выжженной земли. Черный частокол сгоревшего леса. Жуткое зрелище.
В конце июля самой горячей темой в радиоэфире стали острова, прилегающие к Самосу. Наксос, Милос, Хиос и родина Гиппократа – остров Кос. Рабочая высота, с которой вертолет заливал горящие склоны, — 80—100 метров. Однако приземлиться и походить по историческим местам так и не удалось. Но пилоты говорят, само осознание того, что ты тушишь родину мировой медицины, придавало сил и позволяло на время забыть об испепеляющем зное.
В последний день месяца, сфотографировавшись возле памятника Пифагору и купив в деревне его знаменитые кружки умеренности, белорусский экипаж попрощался с Самосом. Следующая точка на карте – Каламата. От винта!
Крайний юг Пелопоннеса. Центр провинции с населением 70 тысяч человек. Аэродром смешанного базирования. Сюда и еще на 20 других авиабаз Министерство по охране общественного порядка Греции (аналог нашего МВД) начало стягивать серьезную воздушную группировку спасателей. Ситуация накалялась день ото дня и 22 августа достигла своего пика.
— Происходило что-то невообразимое. Лесной пожар шел стеной, как беспощадный восточный завоеватель: фронт огня шириной в 10—20 километров не оставлял ничего живого на своем пути. Ни деревень. Ни рощ. Если посмотреть на снимки со спутника, хорошо видно: Спарта, Мегалополис, Триполис и Кипарисия оказались в огненном котле. К тому моменту, когда правительство Греции запросило помощь у Евросоюза, погибли уже 63 человека. В их числе – местные жители и спасатели, — говорит Владимир Кабанов. – Вместе с нами в небе над Пелопоннесом в те дни работали почти полтора десятка бортов с водосливными устройствами. Россияне, греки, швейцарцы, итальянцы, немцы, новозеландцы – все мы взлетали с аэродрома рано утром и приземлялись уже затемно. Все, что осталось в памяти об этих двух бесконечных неделях, — мутное, будто затянутое покрывалом солнце. Сумерки уже в 12 часов дня. Дым, внешне напоминающий гриб ядерного взрыва. И космический серо-лунный пейзаж пожарища, над которым крутятся вихри пепла и бежит поземка.
Вспоминает Олег Яковлев, начальник авиации МЧС:
— Каждый вечер я звонил в Грецию и получал от членов экипажа детальный отчет о прошедших сутках. В конце августа, когда Пелопоннес был в огне, помню кто-то из летчиков сказал мне: «Здесь можно снимать фильм об апокалипсисе. Это похоже на третью мировую или финал ядерного противостояния». Они и сами противостояли усталости, жаре и экстремальным условиям пилотирования. Человеку, далекому от авиации, тяжело представить, что такое управлять в горах 54-тонной машиной с диаметром главного винта
…Война войной, а завтрак, обед и ужин – по расписанию. Готовили себе сами, изящно комбинируя привычные блюда с изюминками местной кухни. Вместе с макаронами, тушенкой и яичницей на столе всегда соседствовали греческий салат с брынзой, запеченная в углях рыба, шашлыки-сувлаки, жареные кальмары, фрукты, бризола (свинина на решетке) и, конечно же, знаменитые дзадзики. Рецепт этого салата теперь знает наизусть каждый из 15 членов экипажа. Несколько огурцов, стакан сметаны, 6 головок чеснока… И что-то там еще.
— Греки очень доброжелательны, общительны и гостеприимны. Для них мы с первого дня стали людьми из «мегала хеликоптер» (большого вертолета – греч.), который прилетел за тридевять земель, чтобы помочь в беде их родине. Перед отлетом наш координатор в Каламате Манолис Валтиракис в знак признательности подарил экипажу Ми-26 икону, а каждому семейному пилоту – женский платок ручной работы. Для супруг, — вспоминает Сергей Купрацевич. – Следующим летом нас опять пригласили в Грецию. Тушить. Но признаюсь честно, когда мы летели назад и видели там, внизу, храм Артемиды, древние, высеченные в скалах крепости, Коринфский канал, Акрополь, стадион в Олимпии и древнюю Спарту — все эти бесценные сокровища мировой цивилизации, — мысленно пожелал, чтобы наша помощь им не потребовалась.
На снимке: тот самый экипаж из «мегала хеликоптер». С возвращением!
