Парламентарии, руководители музеев и чиновники решают судьбу Мозырской районной галереиМозырская галерея (филиал Национального художественного музея) — явление уникальное. И похоже, эта уникальность вышла боком. В 70–х Компартия озаботилась культурой на селе — в результате собрание белорусских классиков оказалось в десятке километров от райцентра. Бывшая школа деревни Гурины стала первой в БССР сельской галереей. Здесь представлено около 200 работ из коллекции Национального художественного музея — фамилии Ващенко, Савицкий, Щемелев говорят сами за себя. В райисполкоме галерею называют «полесской Третьяковкой». Сюда возят школьников и студентов, приглашают иностранцев. Приезжают и из местных санаториев.
Фоном для этого благостного великолепия служит шестилетняя переписка, которую ведет директор Национального художественного музея Владимир Прокопцов с местными властями. «Приведите в порядок помещение», — предлагает Прокопцов. По его мнению, картины, являющиеся национальным достоянием, находятся под угрозой.
«Скромный вид строения не позволяет даже предположить, что внутри вас ждут такие сокровища», — это уже выдержка из книги отзывов, оставленная немецким туристом. «Скромное строение» находится в ведении местного сельсовета, а отнюдь не скромное содержимое принадлежит Национальному художественному музею. Как не возникнуть пресловутому вопросу о форме и содержании?
Сегодня, чтобы попасть в галерею, гипотетическому любителю искусства надо добраться до Мозыря, а там ждать рейса на Гурины. По словам заведующей филиалом Тамары Анисимовой, план (6 тысяч посещений в год) выполняется за счет студентов да школьников. Я походил по окрестностям в поисках ценителей живописи. Нашел. Все сообщили, что в галерею ходили, очень понравилось. Было это в детстве. Для большинства мною опрошенных детство закончилось лет 20 назад. Что ж, в конце концов, не все питерцы были в Эрмитаже... Правда, и Эрмитаж пока не обзавелся филиалом в сельской школе.
Цель недавнего приезда в Гурины целой парламентской Комиссии по образованию, культуре, науке и научно–техническому прогрессу была обозначена скучно: «Изучение применения законодательства... в части обеспечения сохранности культурных ценностей...» Все понимали, о какой сохранности речь. У входа собралась «тревожная группа» — представители интеллигенции, художественной самодеятельности в цветастых костюмах.
— Нас хотят лишить галереи, — догадался художник Николай Дубрава (чья работа также здесь имеется). — Проще всего увезти картины в Минск: мол, делайте теперь что хотите в своем местечке. Но они не представляют, чем это пахнет, — будет большой скандал...
Впрочем, и сам член Гомельского областного правления Союза художников Дубрава признает: условия, мягко говоря, неважные... Поэтому надо дать отсрочку, найти спонсоров...
Большой скандал будет, если картины не вывезти, считает Владимир Прокопцов и перечисляет претензии: прогнили пол и крыша, охранно–пожарная сигнализация отсутствует, полотна, равных которым, по словам директора, и в Минске нет, охраняет «дед с топором», не выдерживается температурно–влажностный режим.
Дебаты изобиловали крайностями. Не разрядили атмосферу даже ритуальные песни–пляски...
— Гнилые стены — и Леже, Савицкий, Селещук! — возмущалась председатель совета директоров музеев Зинаида Комаровская. — На месте Прокопцова я давно бы вывезла все. И не надо обижаться, какая это галерея — музей с устаревшей экспозицией...
Мудрено не обижаться...
— Что ж, вам повезло — вы в столице, — не удержался глава района Михаил Савчик. — У вас денег больше, а у нас «асфальт не везде».
У председателя райисполкома есть личный мотив. Когда все тут создавалось, он оказался председателем здешнего колхоза. Говорит, первая председательская зарплата пошла на галерею.
— Ну не было у района возможности капитально отремонтировать здание, — объяснял Савчик. — Мы ж и так ограду построили, артезианскую скважину пробурили, дорогу отремонтировали, одной мебели на 10 миллионов купили... Теперь с деньгами полегче, сделаем реконструкцию. К концу года проектная документация будет готова.
Директор главного белорусского музея не верит: мол, показуха:
— Завтра скажут: Прокопцов — душитель белорусской культуры, приехал все закрыть и вывезти. Но никто из вас не несет уголовной ответственности за сохранность того, что здесь находится. Если завтра пожар, ограбление или трубу прорвет, у меня спросят: а куда ты, Прокопцов, смотрел?
Сошлись на том, что музей заключит с райисполкомом договор, сколько придется выплатить, случись что с картинами, а местные власти найдут деньги на ремонт.
Владимир Прокопцов итогами поездки в деревню недоволен:
— Состояние картин ухудшается. Надо сегодня же вывозить экспозицию в настоящее музейное помещение. Все, что сегодня прозвучало, — это слова, я их 6 лет слышу. Мы можем лишиться уникальных произведений, опозориться на весь мир. Думаю, мы все заберем и раздадим по другим музеям. Сначала — работы, которые нуждаются в реставрации, потом — посмотрим... А в ближайшие дни мы дадим финансовую оценку тому, что находится в галерее, — чтобы район и область осознали, какие это ценности.
Сегодня власти Гомельщины и Мозырского района демонстрируют готовность выполнить требования Национального художественного музея — лишь бы картины не забирали. И где, спрашивается, раньше все были?
