Профессор–историк Лаврентий Абецедарский еще в 1957 году подробно и доказательно в своей книге «Белорусы в Москве» рассказал, сколько (и чаще всего не по своей воле) потрудились наши земляки на столицу Российского государства, — строили кремлевские соборы, резали и украшали алтари церквей, мостили дороги, возводили многочисленные здания... Список велик и разнообразен. Каменщиков, плотников, кузнецов, оружейников, иконописцев брали в плен и везли в Москву... Так продолжалось несколько столетий. И теперь в первопрестольную едут белорусы. Это, как говорят, другая история, но суть прежняя.
Недавно в одной районной газете вышел материал о пьяницах и тунеядцах, которые много лет нигде не работают. Одним из героев стал Андрей Чеведаев. Но откуда было знать работнику социальной службы, что мой собеседник все эти годы вкалывал в Москве? Впрочем, может, если бы не та статья, то Андрей и не стал бы со мной откровенничать, рассказывая о «прелестях» жизни гастарбайтера.
— Отработал я почти пять лет лесником, а после пришлось написать заявление по собственному желанию. У меня было два прогула... Возвращаться в колхоз я не хотел. Другой нормальной работы здесь не было и не предвиделось. А если предлагали, то с зарплатой копеечной. Не поверишь, но после армии я работал в колхозе токарем за пачку «Примы» и буханку черного хлеба. А работать иногда приходилось с восьми до восьми вечера.
Знакомый предложил поехать с ним в Москву. Он уже несколько раз ездил туда на заработки. Я подумал и согласился, а куда было деваться?
Первый объект, на котором пришлось работать два месяца, находился на Минской улице, в районе Воробьевых гор. Мы занимались наружными работами на фасаде здания. В том доме Геннадий Хазанов квартиру купил. Мне заплатили хорошо. Заработал столько, сколько получал за семь месяцев, работая в лесничестве.
— Андрей, а у тебя была строительная специальность?
— Нет! Но если хочешь научиться, то научишься. Посмотрел, как другие делают, попробовал сам. Научился быстро. Все не так просто. Работу проверяют и принимают люди знающие.
Сразу очень боялся высоты. Где я здесь, в деревне, девятый этаж видел... Страшно было к окну подойти, не то что в люльку перебраться... Постепенно страх ушел, даже в люльке под током побывал. Морозы тогда были в Москве под 40 градусов. Я на том фасаде пальцы обморозил, но опыт получил бесценный.
— А жили где?
— В общежитии. У нас была личная машина «Газель», и мы на ней добирались до объекта. Водил ее парень из Витебска, он раньше работал на маршрутке.
В следующую поездку в Москву я уже перешел с фасада на кровлю. Переманил меня земляк. Он был в годах и нуждался в толковом помощнике. Начали обслуживать «царские села» — особняки русских богачей. Целый год отработал на крышах. Мастер стал часто домой уезжать, а меня оставлял за старшего. Бригада состояла из шести человек. До чего только не доходило! Сделали, к примеру, крышу, а хозяину не нравится, что, когда дождь идет, слышно, как капли барабанят. Пришлось металлочерепицу снять и поставить мягкую вентилируемую кровлю.
Потом купола министру одному в резиденции делали, обшивали медью. Каждый купол — 30 квадратных метров. Работа была сложная и новая, но я быстро процесс освоил и сделал свой купол быстрее, чем бригадир.
— Много белорусов работает в Москве?
— Много. И не только в Москве и Санкт–Петербурге. Раньше, когда «менты» щемили, то лучше было в маленьких городах Подмосковья. Знаешь, как это выглядит? Приезжаешь на Белорусский вокзал, а милиция уже тебя встречает, начинает документы требовать. В метро спускаешься — они и там приезжих ждут. Гастарбайтеров ведь сразу видно. Большинство из деревень, вид испуганный, ругаются громко. Дашь денег — и сразу отпускают. Требуют тысячу, но и на 50 рублей соглашаются. А прикинь, скольких они за смену успевают задержать! Таджиков и узбеков автобусами в линейный отдел увозят.
— Как и с кем договариваетесь о цене на предстоящую работу?
— У нас есть прораб, свой мужик из Витебска. К нему стекаются предложения от разных фирм. Раньше расценки были выше. Меньше тысячи российских рублей за квадратный метр утепления фасада не платили. Сейчас расценки упали процентов на 40. Прораб выдает нам аванс под будущую работу. А по завершении все подсчитывается и мы получаем окончательный расчет. Если живем на объекте, то за жилье не платим, а если в общежитии, то с нас высчитывают.
— А что значит «жить на объекте»? Там же и воды нет, и тепла?
— Фирма покупает бойлер, а душ мы и сами можем сделать. Живем в вагончиках, есть телевизор, биотуалет. Иногда приходит милиция проверять. Но сейчас нас не трогают. Мы теперь считаемся «лимитчиками». А вот с узбеками–таджиками не церемонятся. Я как–то жил в доме на проспекте Мира, где в подвале теснилось человек 50 из Узбекистана. Без всяких удобств. Знаешь, жильцы возмущаются: понаехали тут, гастарбайтеры. А ты попробуй москвича заставить улицу подметать. Если бы не эти несчастные, то Москва давно бы в мусоре утонула. Это они еще до рассвета начинают мести, мусор вывозят, порядок наводят.
— Андрей, какой режим работы у гастарбайтера?
— Есть пословица: «Дождь идет, фасадчик пьет». Работаем столько, насколько хватает сил и пока видим. Почти весь светлый день вкалываем. Официальных выходных нет, но если надо, то можно отпроситься.
— А если ты заболел, если случилось что–то чрезвычайное, трос порвался, упал–разбился... Финансовая страховка существует?
— Страховки у нас нет! И бюллетень нам не оплачивается... За то время, что я работаю в Москве, поменял уже шесть фирм... Налоги не плачу, трудовой стаж мне не идет. Купить в Москве «корки» альпиниста — не проблема. Стоят 5.000 рублей. Требуется уметь только пару узлов завязывать. Пройти медкомиссию — 2.000 российских. Стаж работы на веревках у меня есть, и этого достаточно. Мы над настоящими альпинистами смеемся. Они обвешаются карабинами, веревками, страховками, каски на головах, перчатки. А зачем все это? Только мешает работать, движения сковывает...
Многие гастарбайтеры хитрят и умудряются сразу в нескольких фирмах работать. Чтобы денег подзаработать, да и надежнее так. Вдруг «кинут»? Такое пару раз случалось, никто не застрахован...
Белорусов москвичи уважают. Во–первых, мы хорошо работаем и качественно. Это неправда, что гастарбайтеры все делают тяп–ляп. Мы работаем на совесть, делаем, как себе. Даже был случай, когда жильцы дома в Люберцах вышли во двор и прогнали милицейского начальника, который приехал с нами разобраться, а проще говоря — содрать денег. Люди кричали, что белорусы им дом утеплят как следует, а он только мешает работать со своими проверками.
— Если бы тебе дома за работу лесником платили так, как в Москве?..
— Работал бы лесником. Я же деревенский человек. Мне здесь все нравится, я все умею делать: косить, пахать, копать, пилить... Только где я здесь такую работу найду? Пробовал устроиться в Витебске фасады утеплять. Но когда там узнавали, что я работал в Москве, сразу отказывали. Связываться не желают. Интересно почему? Если честно, то в Москве жить не нравится. Грязно, шумно, тесно, пробки, люди друг о друга плечами трутся, толкаются...
* * *
У Андрея два брата: Тимофей и Сергей. Они тоже ездят работать в Москву со старшим братом. Андрей вспоминает, как учил братьев узлы завязывать правильные, как переживал, когда они на фасад пошли. Пока он помогает матери по хозяйству, ждет звонка из Москвы. А почему мы такого работящего парня не можем обеспечить хорошей работой в Минске? На днях Президент возмущался, что не хватает рабочих на стройках. В чем же дело?..
