Как разорвать порочный круг насилия над детьми?
Мы привычно называем детей цветами жизни. Но обращаемся с ними нередко как с сорняками: топчем, рвем с корнем, превращаем своей жестокостью в цветы зла. В 2007 году 95 уголовных дел возбуждено о «преступлениях против личной свободы, чести и достоинства несовершеннолетних». 7.305 детей «признаны потерпевшими от криминальных посягательств». 18 детей были убиты, 40 получили тяжкие телесные повреждения, 24 ребенка стали жертвами истязаний, 245 детей — жертвами сексуального насилия. Причем чаще всего совершают эти уголовно наказуемые деяния не преступники в подворотне, а родители и «лица, их заменяющие».
Семейные хроники
...Таня панически боялась вечеров. В это время появлялся дома отец. И начинал воспитывать Таню и ее двоих братьев. Придирался к каждой мелочи, колотил детей нещадно. А излюбленным «методом» был у него «марш–бросок». Приводил Таню в лесок за домом. А обратно приказывал ползти на коленях, если хочет остаться живой. Она ползла по кочкам и камням, оставляя в пыли кровавый след. В глазах было темно от боли и страха. Ночью Таня билась в истерике и судорогах. Потом ночные кошмары стали постоянными. Подруги посоветовали, как избавиться от «колотухи», — дали попробовать «колес». Полегчало... С тех пор Таня и пристрастилась сначала к «колесам», а потом и «на иглу села»... В конце концов за хранение наркотиков она попала «на малолетку» — в Гомельскую колонию. Здесь и написала о своей семье, обо всем, что с ней случилось, в школьной тетрадке. Когда я читала эти признания на листках в косую линейку, меня тоже била «колотуха»...
...Отец Вали сам пришел в редакцию и принес письмо от своей дочери. Возмущался, негодовал, требовал «пропесочить в газете эту сучку». Валя писала, как отец ставил ее, маленькую, в угол, запирал в ванной, где было темно и страшно. А когда дочь подросла, обзывал «дебилкой» и избивал кабельным шнуром за «тройки» в дневнике, новую прическу или «неурочное» возвращение домой. «У меня навсегда остались рубцы от твоих побоев и ненависть в душе. Мое главное желание — никогда больше тебя не видеть и не знать, жив ты или нет...» — писала Валя. Отец почти полгода разыскивал дочь в Минске, куда она уехала из райцентра после школы. А когда нашел в заводском общежитии, его встретила вечером совершенно пьяная Валя. Она обзывала отца «фашистом», орала, чтобы он «проваливал».
...Воспитательный арсенал у родителей Юли, Насти и Лизы был незамысловатым — окрики да тумаки. Когда дети шалили, их... привязывали веревкой к кровати. А часто просто забывали покормить. Самую младшую, двухлетнюю Юлю, такими вот «педагогическими» методами просто... уморили голодом. Отца и мать осудили, но малышку уже не вернешь...
Эти факты из семейно–уголовной хроники — вершина айсберга, который называют насилием над детьми. Конечно, преступный умысел, как выражаются юристы, родители чаще всего не вынашивают — убивать, калечить, доводить до тюрьмы или алкоголизма своих детей никто или почти никто сознательно не собирается. Просто обуревает их страсть к насильственным воспитательным методам. И орудием этой страсти нередко становятся не только традиционный ремень да отцовские кулаки, но и самые изощренные садистские «методы».
«Воспитательные» побои не всегда становятся уголовными преступлениями. А вот нормой жизни физическое, эмоциональное, психологическое насилие по отношению к детям стало в большинстве семей.
«Воспитательный» подзатыльник
На учете в милиции у нас состоит до 20 тысяч неблагополучных семей. Норма жизни в них — пьянки да драки. Детям в этих баталиях тоже перепадает. Ну а в остальных, вполне нормальных, уважаемых семьях почему детей унижают, избивают? Специалисты по семейной педагогике составили целый список причин — от «своеобразия поведения ребенка, вызывающего чрезмерную реакцию взрослых» до «озлобленности или разочарованности в жизни» родителей. Но главная причина в том, что большинство мам и пап понимают воспитание как некие насильственные действия: упреки, оскорбления, оплеухи. Ведь их самих учили уму–разуму подзатыльниками да отцовским ремнем. Эту «педагогическую модель» они и воспроизводят в своей взрослой жизни. Другими средствами воспитания просто не владеют. Большинство родителей вообще не видят ничего плохого в так называемой репрессивной педагогике. Проще говоря, в побоях. А если учесть, что общение с детьми занимает у родителей примерно 45 минут в день... Ну как раз хватает, чтобы отчитать за порванную куртку, отвесить оплеуху за «двойку» в дневнике да ремнем перетянуть за драку во дворе с соседским мальчишкой.
Чем опасен этот порочный круг насилия? От родительской жестокости дети сами ожесточаются, проявляют агрессию. Или ломаются — морально, психологически. В 2007 году 25 убийств совершили несовершеннолетние. А 22 подростка покончили жизнь самоубийством... Немало детей уходят из семьи: в прошлом году 1.645. Причем больше половины из них покидали свой неуютный семейный очаг неоднократно.
Специалисты Национального института образования проводили исследование среди молодых людей 20 — 25 лет о травмирующих их в детстве событиях. Так вот, все они назвали родительские наказания, оскорбления, побои как самую большую свою детскую травму. Это как зареванная детская обида. Тогда о ней вроде бы забыли, а через годы, во взрослой жизни, она проявляется болью, агрессией, психическими отклонениями, склонностью к суициду. Вот такой получается «поколенческий характер» насилия — брань, оскорбления, рукоприкладство, жестокость передаются в семьях от старших младшим как приобретенная модель поведения, как норма и содержание жизни.
Урок для взрослых
Нельзя сказать, что взрослые равнодушно взирают на детские драмы, которые, впрочем, сами же и создают. Приняты десятки нормативных актов и указов об охране прав детей, ответственности родителей за их воспитание. Действует Закон «О правах ребенка», в Уголовном кодексе, Кодексе о семье и браке также уделено немало внимания защите прав детей. Но механизм этой защиты не всегда срабатывает. Поэтому есть необходимость гармонизировать законодательство, разработать и принять закон о предупреждении насилия и жестокого обращения с детьми, в котором бы отражался весь механизм предупреждения и пресечения насилия, а также реабилитации пострадавших детей. А чтобы закон не стал лишь еще одним средством тушения пожара насилия, нужно и некое объединяющее начало — с самими детьми и их родителями. Проще говоря, родителей нужно учить любить детей, переломить наше традиционное отношение к детям, которое во многом строится на насилии.
Кто будет давать эти уроки? У нас действуют 156 социально–педагогических центров, почти две сотни общественных организаций, работающих с детьми и родителями. Разработаны программы, рекомендации по ненасильственным методам воспитания. Настало время объединить, структурировать эти усилия, нормативно закрепить роль общественных объединений в защите детей от жестокого обращения.
Немало возможностей для совершенствования механизма защиты детей дает и применение междисциплинарного подхода. Он является базовым подходом ВОЗ, ЮНИСЕФ, ИСПКАН и других международных организаций, руководствующихся международными стандартами в защите детей от насилия. Предполагает этот подход командное участие специалистов социальной защиты, образования, здравоохранения, правоохранительных органов, общественных объединений под надзором прокуратуры в скоординированном процессе выявления и пресечения насилия над детьми. Внедрить систему междисциплинарного подхода можно на базе социально–педагогических центров и детских социальных приютов. Все это должно наконец защитить детей, сделать их действительно цветами жизни, а не цветами зла.
Кстати
По данным глобального исследования ООН, более 275 миллионов детей в мире страдают от насилия. Каждое десятое преступление против детей совершается «лицами, состоящими в родстве», то есть теми, кому ребенок доверяет. В западной криминалистике даже есть термин «насилие доверия».
Мнения по поводу
Татьяна Кравченко, член Постоянной комиссии Совета Республики Национального собрания по демографической безопасности и социальному развитию, председатель общественного объединения «Белорусская ассоциация многодетных родителей»:
— Насилие над детьми — это пирамида, и ее основа — в песках невежества, которое и нужно прежде всего искоренить. В Швеции, например, уже более 50 лет действует запрет на физическое насилие над детьми. У нас же от 60 до 80 процентов родителей не считают предосудительным физическое наказание детей. Они хотят видеть детей послушными и управляемыми. И самый легкий путь достижения этой цели — наказание. А ведь главное для ребенка — родительская любовь. На радио как–то проводили конкурс детских вопросов. Самым интересным был признан вопрос шестиклассницы: «Почему мама так редко говорит мне, что любит меня?» А в самом деле почему?
Маргарита Пряхина, председатель правления общественного объединения «Дети не для насилия»:
— Наше взрослое представление о насилии весьма отличается от мнения детей. Вот как ребята, среди которых мы проводили исследование, определили, что такое для них насилие: «Это когда тебе делают больно без твоей воли... когда тебя не понимают родители... когда ты одинок в целом мире». Как реагируют дети на насилие? У 75 процентов оно вызывает ненависть. У каждого третьего ребенка возникает желание... исчезнуть.
