Цветут цветы провинции

Свой 60-летний юбилей отметил известный белорусский писатель и драматург Георгий Марчук, автор многих романов, один из которых — “Цветы провинции” — экранизирован. Съемки художественного фильма по нему велись на Брестчине, в родном автору Давид-Городке, Пинске и других местах. Пьесы драматурга Георгия Марчука широко ставятся в театрах страны, выходят отдельными изданиями. Они, как и романы, повести, новеллы, сказки и афоризмы писателя, переведены на многие языки — русский, английский, украинский, польский, болгарский и другие.
Из дневниковых записей Георгия Марчука:  “2003 год. Зима. Читаю все о древней Греции. О Сократе прочел существенный факт. Трое афинян — поэт Мелет, политик Аникт и оратор Ликон — выступили с заявлением, что он, Сократ, странный и вредный обществу человек. Среди них поэт. Зависть к славе не давала им покоя. Пришло время, и люди опомнились, уразумели, кого потеряли. Мелета приговорили к смерти, Аникта и Ликона изгнали. Выходит, зачинщиком травли был поэт Мелет. Какое страшное пятно положил он на всех поэтов всех времен и народов. Белорусские драматурги не владеют жанром трагедии. Надо попробовать”.
Или такая запись. “1966 год. Столин. (...) Махнул в Первопрестольную. В поезде почувствовал в горле привкус крови. Боялся кровотечения, о котором все говорили с испугом в диспансере. Наелся соли — рецепт спасения. Оказалось, кровь шла из носа. Показался во все театральные вузы — и не прошел. Столин стал площадкой для подготовки новых штурмов столицы”.
А вот еще: “2004 год. Минск. Издательство “Мастацкая лiтаратура”.
Четыре года как я директор. Более или менее коллектив поверил мне, и чувство общих задач, идей появилось. А было, что отдельные группки лоббировали своих любимчиков не без собственной пользы. Агенты влияния. Издаем и книги серии “Школьная библиотека”. Боже, какие слабые, тягомотные романы, повести, поэмы! Но за ними писатели с именами или при должностях. Нет, программы по литературе русской, белорусской, мировой должны быть пересмотрены. Раз в три года они должны обновляться. Это большое искусство и мастерство — очень коротко охарактеризовать творчество значительного писателя и выбрать из его произведений именно то, что интересно в определенном классе школы. Сожалею, что в годы моей учебы в школе на меня и моих сверстников не оказывали должного воздействия шедевры Я.Коласа “Сымон-музыка” и Я.Купалы “Адвечная песня”: не смогли привить к ним любовь и донести поэтическую прелесть. Сожалею, что вышел из школы, так и не прочитав ни одного из 125 сонетов Шекспира”.
Или этот фрагмент: “1986 год. Минск. Чернобыльская авария. 27 апреля, не владея информацией, многие писатели собирались в Союзе, в бюро пропаганды. Пришел и я, и предложил хоть какую-то помощь — взять с нашей семьей на отдых девочку или мальчика в Дом творчества “Ислочь”. Облако накрыло и мой Давид-Городок. Многие на этой техногенной катастрофе заработали политические дивиденды.
Мне показалось, было четыре причины замалчивания. Вечный стыд коммунистов за свои ошибки перед мировым сообществом и собственным народом (со времен Ленина—Сталина — все делать тайно). Угроза чиновникам потерять высокие должности. Отсутствие практики принятия самостоятельно судьбоносных решений. Нехватка средств.
...Маячил другой сигнал-катастрофа, повод: долбай до потери пульса идею коммунизма, коммунистов. От критики коммунизма, ... когда уже не о чем было говорить, перешли кто на критику русских (русофобию), кто на критику новой власти. Дело известное — кто хает свой народ, тот любим в чужом народе. Надо для истории и полноты правды об атоме, времени катастрофы издать тома два “Энциклопедии Чернобыля”. Чтобы не было подтасовки фактов и спекуляций на эту тему. Писатель обязан быть объективным. Допустим, ночная жизнь Минска. Один выбирает убийства, грабеж, пьяниц, вытрезвители, мужей, бьющих жен, пожар, беспризорных детей, как цыгане обманывают наивных студенток у вокзала, автомобильные аварии, тайные аборты. Другой выберет себе то, что он увидел — рождение ребенка, улыбку матери, детей в детском саду, врача, спасающего больного, спортивные соревнования, оперный спектакль, духовой оркестр на улице, танцы ветеранов в парке, полет на воздушном шаре... Картинки разные, но город один и тот же. Воспевание только негативного никогда не принесет славу писателю, как и восхваление только положительного”.
Ну и, чтобы полнее был портрет самого писателя, особенно, так сказать, внутренний, еще один небольшой фрагмент: “1987. Минск. Дома. Украшаем с дочкой елку. С охотою... Звонки родных, близких, преданных дружбе друзей. Жена с дочерью подарят карманные часы. Это моя слабость. Видно, от деда. Пора сформулировать девиз или, как говорят, кредо, по которому ориентируюсь в жизни и которое стараюсь блюсти. Созидай с созидателем, созерцай созданное, укрепляй достоинство родины и не давай на поругание добро”.
Эти, как почти и все другие записи Георгия Марчука, прочитав, хочется непременно перечитать, подумать, обдумать, поделиться своими мыслями о них.
Что отличает творчество Марчука, его прозу, в первую очередь романы “Крик на хуторе” и “Цветы провинции”? Это, конечно же, любовь — та самая, с ощущением крови в горле. И это чувство не приторное, не то, что вызывает страх и слабость, а как раз наоборот: то, когда обнажается любовь, кровная любовь к родине, родному краю, людям, а с ней — историческая память, то, когда “дышат почва и судьба”, как сказал поэт, определяя степень творчества или, если хотите, работу писателя. Кровная, “самая жгучая самая смертная связь” со всем сущим на земле, с тем, что было до тебя и что будет после, определяет все творчество Георгия Марчука.
Раздумывая над книгой “Сладкие слезы”, не раз ловил себя и на такой мысли: Марчук совсем не случайно пришел к книге афоризмов, впрочем, легко объяснима и его тяга к драматургии — это внутренняя глубина души и мысли. Конечно, следовало бы в свое время засесть за эпопею: и судьба (рождение, детство и юность в таком самобытном месте, без родителей, у бабы и деда), и природные ум и талант, и образование... И как оправдание за ненаписанный роман-эпопею — книга афоризмов. А дневники! Они многого стоят. Это, по сути, роман. Причем их, дневники, именно так и следует издавать: не по временному, а по смысловому содержанию, когда одна запись дополняет другую, обогащая, усиливая высказанное, или же противопоставляя одну мысль другой, что только подчеркивает их значение и значимость, остроту и глубину... Роман, философский роман в миниатюрах — не свидетеля, но очевидца, соучастника, героя событий, места, времени, эпохи.
Георгию Марчуку — 60. Когда-то к такой дате издавали собрание сочинений. Думаю, не за горами это и у Марчука. А Нобелевская премия? Да ну ее! Дорогой Георгий Васильевич, Жора, приезжай в Брест и... “цягнiком” до Лунинца, а там до станции Горынь — среди родных лиц, родной речи и духа, взлелеянного Бугом, Пиной, Припятью и Горынью, духа, что течет на две стороны в Атлантику, течет — не вытекает. И не вытечет. Не сгорит ни в каком Чернобыле, никакое НАТО не сломит его. В этом “цягнiке” круглый год цветут цветы провинции — высшая награда тебе.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter