Чем чревато одностороннее введение Россией цифровой маркировки молочной продукции

Цифровой слон в молочной лавке

Две беды, два бича современного мира, особенно торгово-денежной его части, лично я маркирую двумя «К» — контрабанда и контрафакт. Целиком криминальные бизнесы, по обороту и эффективности сопоставимые с высокомаржинальными торговлей оружием и наркотрафиком. Если методы и способы борьбы с незаконным перемещением товаров через границы отработаны хорошо, лазеек для контрабандистов становится все меньше, то комплекс мер по борьбе с контрафактом, а это, напомним, незаконное использование чужих брендов и товарных знаков на неизвестно кем, где и из чего произведенных товарах, сейчас как раз и нарабатывается.


В том числе и с помощью цифровой маркировки товаров — в основном это DataMatrix-коды, с помощью которых четко отслеживается их движение от продавца или импортера до розничного покупателя. В подтверждение — примечательный пример. Когда в 2016 году, взяв за основу механизм, который в Беларуси действовал уже 11 лет, опробовали единую маркировку изделий из меха во всех странах — участницах ЕАЭС, официальные продажи шуб выросли в 10 раз.

Соглашение о маркировке товаров такими кодами в ЕЭАС действует с марта прошлого года. В его основе — принцип целесообразности. То есть маркируются наиболее часто вовлекаемые в нелегальный оборот и дорогостоящие товары: табачные изделия, обувь, шины, парфюмерия, фототовары, продукция легпрома и т.д.

Еще один важный штрих: это соглашение позволяет государствам — членам ЕАЭС вводить у себя маркировку без согласований с партнерами по союзу. Опять же, что априори подразумевается исходя из озвученных выше принципов.

То, что предоставленным правом активнее всех пользуется Россия, понятно: рынок необъятен и львиная доля контрафактного потока или сюда стремится, или здесь производится. И поэтому, к примеру, промаркированной обуви в стране продано 28,6 миллиона пар, а количество кодов на лекарства (а их маркировка обязательна с 1 июля) оценивается уже в 1,3 миллиарда рублей.

Для России это хорошо? А для ее партнеров по союзу? Обременительно. Они тоже обязаны маркировать эти группы товаров, если хотят экспортировать их. Поэтому предприятия «Беллегпрома» с 1 июля маркируют товар, предназначенный для продажи в Россию. Также обязательно маркируются лекарства. И заметьте, резонные доводы их производителей о том, что качество наших препаратов нареканий никогда ни у кого не вызывало, что их не подделывают, что целесообразность расходов на маркировку — вопрос еще тот, наши производители оставили при себе. Потому что четкое следование правилам игры и партнерским обязательствам — это бренд, и уже хорошо узнаваемый в Беларуси.

Что лично я никак не могу сказать в адрес основного восточного партнера. Впрочем, и наши сельхозэкспортеры могут подтвердить, сколько раз вынуждены были подстраиваться под стремительно меняющиеся правила игры, сколько издержек нервных и материальных (а это, между прочим, миллионы долларов неполученной прибыли) несет отсутствие всяческих правил в работе ведомства Данкверта, да и многое другое.

И самое важное: все мы свидетели того, сколько раз, в том числе и в кругу руководителей стран-партнеров, такую союзническую однобокость и избирательность критиковал наш Президент.

Увы, российский слон, уже, правда, цифровой, вновь неуклюже шевельнулся. На этот раз в молочной лавке: страна уведомила партнеров по союзу о намерении ввести маркировку молочной продукции с января 2021 года, что немедля вызвало шквал возмущений и недоумений, породило множество вопросов. Главный из них — как же российская сторона трактует задекларированный принцип целесообразности? Если по-простому, тогда зачем это делать вообще? Молочные продукты — это ведь не предмет роскоши и дорогостоящий товар, как те же шубы, а социально значимый повышенного спроса. Во-вторых, продукция никаким образом не относится к контрафактной уже в силу того, что скоропортящаяся. И потом, уже сегодня ее безопасность вполне гарантируют такие традиционные инструменты, как ветеринарные сертификаты и электронные счета-фактуры.

Аргументов подобных можно привести множество, но сдается мне, что дальше все будет по Высоцкому. Помните: «Если я чего решил, выпью обязательно». Девяносто из ста, что и нашей стране, и остальным партнерам на маркировку придется идти. И вот прогноз экспертов по поводу того, во что это обойдется.

Россия: «Союзмолоко» прогнозирует, что это потребует единовременных капитальных затрат производителей в 26 миллиардов российских рублей, ежегодные операционные расходы — еще 36 миллиардов.

Казахстан: Молочный союз ежегодные затраты, с учетом финансирования на коды маркировки и оборудование, оценивает в 4,3 миллиарда тенге.

Беларусь: ежегодные затраты на приобретение и нанесение кодов, в зависимости от стоимости кода, — от 63 до 102,4 миллиона рублей, что, по оценкам экспертов, повлечет рост цен на молочную продукцию до 9 процентов.

Вопрос: кому это надо? Русскому человеку, который сполна хлебнул карантинного лиха и очень даже заметно потерял в доходах? Абсолютно нет. Олигархату, молочным баронам, которые таким экзотическим способом пытаются устранить конкурентов и умножить доходы, приблизиться к статусу монополиста? Однозначно утверждать, равно как и отрицать, не буду. Умом соседа часто не понять — подождем, как отреагирует на эту ситуацию Коллегия ЕЭК, куда обратился с соответствующим письмом президиум Делового совета ЕАЭС.


Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при наличии гиперссылки.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter