Витебск и современное искусство. Возвращение к началуХудожников, живших и творивших в Витебске в 10 — 20–е годы прошлого столетия, некоторые искусствоведы ставят в один ряд со всемирно известными мастерами флорентийской школы. Чтобы убедиться в их правоте, не стоит вдаваться в подробности, достаточно перечислить мастеров, чьи фамилии связаны с народным художественным училищем, группой утвердителей нового искусства (УНОВИС): Шагал, Добужинский, Лисицкий, Пэн, Малевич. Так случилось, что впоследствии судьба разбросала их по свету. Процесс возвращения культурного наследия на родине шел долго и мучительно. Не станем задерживаться на его этапах, отметим лишь последнее значимое событие: в декабре нынешнего года Витебский центр современного искусства, работающий с 1998 года под патронатом отдела культуры горисполкома, получил в свое распоряжение здание, где некогда располагалось то самое художественное училище, мастерские того самого УНОВИСа. На днях белорусские искусствоведы пригласили в гости друзей и коллег из России, Голландии, Франции, чтобы обсудить с ними предстоящую реставрацию, а также представить концепцию своего нового центра.
— Почему именно сейчас так много говорят о супрематизме, конструктивизме, учениках Малевича? — интересуюсь я у директора Витебского центра современного искусства Валентины Кирилловой.
— Так сложилось, что в первой половине ХХ века ни время, ни общественность не были готовы к пониманию их достижений. Картины сложили в запасниках, издали указы о их запрещении, что создало информационный и культурный вакуум на территории, где это происходило. На Западе, напротив, тема «тлела» и после Второй мировой войны, когда людям потребовалась новая эстетика, она мощно вклинилась в жизнь каждого человека. Архитектура, интерьер, мебель, платье да и практически все остальные сферы человеческой жизни стали подчиняться законам эстетики, созданной в Витебске в 20–е годы. К нам это пришло в 60–е, а начиная с 1961–го, когда в Витебск приехал Александр Соловьев, появилась группа художников, которая стала развивать идеи возвращения этих имен. Самая большая проблема, правда, заключается в том, что в Витебске не осталось подлинных работ.
— Какова же концепция вашего нового центра?
— Самое главное, что мы наконец расчистили завал неведения, пренебрежения, подготовили общественное сознание к тому, что витебская художественная школа — это ценность огромной величины, которой необходимо серьезно заниматься. На платформе историко–культурного наследия мы создадим экспозицию и разместим ее в новом здании по улице «Правды», 5а. Благодаря выставочной деятельности у нас завязываются новые интересные контакты. Только в уходящем году витебчане познакомились с проектами, привезенными из Даугавпилса, Франкфурта–на–Одере. У нас хорошие связи со смоленскими коллегами, с одним из самых современных музеев мира «Фон Аббе» в Эйндховене, где, к слову, хранится самая большая европейская коллекция работ Лисицкого. Кроме того, наш проект подразумевает активную пропаганду современных художников, исповедующих традиции новаторства. Мы хотим предоставить им экспериментальную площадку для реализации длительных проектов, сделать своеобразный художественный технопарк. Представление проектов витебчан Александра Малея, Галины и Василия Васильевых, Александра Досужева в московских музеях дает основание предполагать, что в контексте современного мирового искусства с зарубежными коллегами мы говорим на равных. Во всем мире по этому поводу были потрясающие отзывы. Для нас это очень важно. Но еще важнее, когда это не единичная акция, а система. Мы приходим к выводу, что модель, заложенная основателями Витебского художественного училища в начале ХХ века, будет работать сегодня, даже если мы просто ее повторим. Но мы живем в современном мире и ищем собственную модель самореализации.
Одно из сообщений на международной научной конференции делал главный редактор и директор московского издательства «Русский авангард» Андрей Сарабьянов. Что же его привело в Витебск, какими ему видятся перспективы нынешнего начинания?
— В основном я издаю книги о художниках–авангардистах 10 — 20–х годов ХХ века, поэтому тема Малевича, его учеников, тема Витебска присутствует практически в каждой из них, — объясняет Андрей Дмитриевич. — Бывая периодически в Витебске, я с интересом смотрю на работы воспитанников студии Александра Малея, который учит начинающих художников по системе, разработанной Малевичем. Это уникальное явление, такого нет нигде в мире. Мне кажется, Витебский центр современного искусства должен поддержать эту школу, которая у вас так замечательно прижилась. Я не исключаю, что когда–нибудь с вашим центром мы сделаем общие проекты.
Вот уже 10 лет как французский кинорежиссер–документалист Ален Флешер руководит Национальной студией современных искусств Ле Френуа, находящейся неподалеку от Лилля. Года четыре назад он уже снимал фильм о витебских художниках начала ХХ века, а сейчас привез в Беларусь своеобразное видеоповествование о своем учебном заведении, его техническом оснащении, системе преподавания.
— То, что я хочу показать коллегам, не претендует на некую универсальную модель, — скромничает Флешер, — но, мне кажется, это хороший пример. За 10 лет через стены Ле Френуа прошли 240 студентов из 45 стран мира. Были среди них трое белорусов, о которых у меня остались самые приятные воспоминания. Я буду счастлив, если мы сможем сотрудничать с Витебским центром современного искусства.
— Как воспринимают витебскую художественную школу во Франции? Что она значит лично для вас?
— То, что произошло в Витебске в начале ХХ века, имело огромное значение для всей истории искусства прошлого столетия. Общеизвестно, например, что витебские мастера, избравшие особый путь преподавания, на несколько лет опередили немецкую высшую школу строительства и художественного конструирования «Баухауз». Когда меня пригласили возглавить новую школу искусств во Франции, я серьезно изучал опыт ваших художников и адаптировал его к современности.
— Есть ли на ваш взгляд что–то общее у вашей школы и Витебского центра современного искусства, проект которого был презентован?
— Безусловно, есть. Они находятся не в столицах, а в провинциальных городах. Это дает свободу и независимость от давления конъюнктуры художественного рынка мегаполисов.
Подготовил Сергей ГОЛЕСНИК, «СБ».
Фото автора.
