Вправе ли Фемида оставаться незрячей, когда приговор затрагивает будущее детей?
В конце прошлого года погиб хороший человек Степан Трубачев.
Я была с ним знакома только по форуму, на котором общаются родители особенных детей. Не больше, чем с остальными двумястами с лишним участниками жарких споров про способы коррекции аутизма. Но, прочитав в утренних подборках новостей о происшествии на обледенелой МКАД, бросилась звонить знавшим Степана форумчанкам: не о нашем ли собеседнике речь?
В сводках рассказывалось о джипере, который погиб из-за собственной отзывчивости. Он остановился, чтобы выдернуть из сугроба соскользнувший с трассы в кювет автомобиль. А когда разматывал буксировочный трос, его самого сбила еще одна потерявшая управление машина. Все это произошло на глазах оставшегося в салоне сына-подростка.
Две вещи помогли сразу узнать Степана: чуткость к чужой беде и сын в салоне. Не говорящий мальчик-аутист Степаныч, которого, как мы знали по рассказам отца, Степан всегда брал с собой на соревнования по джип-триалу.
В те дни нам казалось, что по Степану плачет вся страна: оказывается, он умел дружить со всем миром. Потом траурные дни понемногу стали прошлым. Для нас, но не для семьи Степана.
Степаныч до сих пор не принял тот факт, что отца больше нет.
Аутистам трудно даются абстрактные понятия вроде “никогда” и “навсегда”. Вечерами сын ждет папу с работы и не соглашается выходить на улицу ни с кем другим. Так и просидел всю зиму в четырех стенах. Поскольку Наталья не может работать, друзья как могли помогали вдове и сыну деньгами.
Несмотря на по-настоящему тяжелое положение семьи Степана, его близкие не предъявили материальных претензий обвиняемой. Более того, на суде пожилой отец Степана выступил в ее защиту, обвинив в случившемся дорожные службы и ГАИ.
Свидетели происшествия тоже утверждают, что не все детали случившегося бесспорны. Погода в тот день, 16 декабря 2012 года, приготовила белорусским дорожникам и водителям суровое испытание на профессионализм. Дороги были покрыты ледяным панцирем, и ураганный ветер моментально сдувал с покрытия соль — там, где дорожные службы пытались ее нанести. На Минской кольцевой в тот день следов посыпки не было, хотя появились временные знаки ограничения скорости до 50 км в час. Вот только вопрос о том, до или после трагедии они появились, так и не имеет единственного ответа: с версией ГАИ не соглашаются проезжавшие в тот день по МКАД мимо Зацени водители. А может быть, на том аварийном участке необходимо было ограничить скорость до 30 км в час? Или установить рядом пост ГАИ?
В том месте, где погиб Степан, за полчаса в один кювет по одинаковой траектории съехали три машины.
Есть и другие обстоятельства: виновница происшествия была трезва, в состоянии эмоционального шока, сразу признала свою вину, плакала и раскаивалась, до суда позвонила семье погибшего и привезла деньги. А еще у нее есть ребенок — мальчик лет восьми, которого женщина растит одна.
Когда отец Степана заявил об отказе от претензий к обвиняемой и попросил не лишать ее свободы (“уже один сирота есть, не надо второго”), в зале зааплодировали.
Но восторжествовали не эмоции, а закон. И виновницу происшествия приговорили к колонии на год. Пока шел суд, органы опеки изучали состав семьи ребенка. Мальчику ведь надо где-то жить, пока мамы с ним не будет. И привыкать к фразе “Мама отбывает заключение”.
Сестра Степана Трубачева Дарья — юрист. Она объяснила мне, что суд не вправе смягчить приговор: женщина является гражданкой России и по белорусским законам не может быть осуждена условно. И даже если в случившемся есть вина дорожников и ГАИ, водителя все равно бы осудили, ведь ее действия стали причиной смерти человека.
Только кому от этого легче? Степана не вернешь, боль его родных приговором не уменьшишь. Даже взять на себя часть затрат на лечение ребенка Степана осужденная не сможет. Зарплаты в колонии-поселении таковы, что Трубачевы решили не предъявлять женщине материальных претензий: хватило бы своего ребенка нормально содержать на эти деньги. А что будет происходить в душе остающегося без мамы мальчишки?
Пока шел суд над виновной в смерти Степана, в СМИ появилась информация о еще одном громком деле.
Примерно год назад ночью на 101-м километре трассы М7 54-летний минчанин выехал на встречку. За рулем автомобиля, с которым столкнулась его машина, была молодая женщина. До больницы ее не довезли. У женщины осталась семья — муж и маленький ребенок.
Пьяный виновник происшествия закрылся в своей машине, включил автомагнитолу, пил пиво, веселился и показывал непристойные жесты. Он изо всех сил делал вид, что за рулем был другой человек, к тому времени якобы сбежавший в лес. Как выяснилось, за год до трагедии он за пьяное вождение получил шесть месяцев ареста с принудительным лечением от алкоголизма и был лишен прав до 2016 года. Но, выйдя из ЛТП, первым делом купил себе авто и спиртное. За ДТП со смертельным исходом выродок получил пять лет лишения свободы.
Я не юрист и, каюсь, плохо знаю букву закона. Но, анализируя эти два случая, почему-то прихожу к выводу, что год — это порой очень много. А пять лет — непростительно мало. И нам, водителям и пешеходам, следящим за подобными новостями, очень хочется, чтобы правосудие тоже задумывалось об относительности времени.
