Трудно быть взрослым

Несколько месяцев подряд роман российской писательницы Людмилы Улицкой "Зеленый шатер" остается лидером продаж в книжных магазинах...

Несколько месяцев подряд роман российской писательницы Людмилы Улицкой "Зеленый шатер" остается лидером продаж в книжных магазинах. Белорусский читатель полюбил Улицкую еще по первой нашумевшей книге - "Казус Кукоцкого". В новом же романе, который критики уже назвали историей диссидентского движения, отображается эпоха, частью которой была и Беларусь. "Шатер" интересен еще и тем, что это настоящая энциклопедия московской жизни прошлого века. В которой точно и емко описана не только история нескольких семей и их окружения, разного социального положения, достатка и мировоззрения. Но изображена Москва, которой уже нет...


Город в книге живет едва ли не отдельной жизнью; он живой, наполнен воздухом, в нем нет, несмотря на коммуналки, нынешней перенаселенности. В нем есть вполне понятные масштабы и герои передвигаются пешком по маршрутам, которыми сегодня никто не ходит, - выбирая между метро и такси. Пешком бывает и быстрее, и любопытнее, и не в пример приятнее, но многие спускаются в метро, потому что просто не знают и не хотят знать географии московских переулков и проходных дворов, небезосновательно опасаясь того, что они таят: сосульки с крыш, неубранный мусор в подворотнях, бомжи и гопники всех мастей. Такси и личные машины создают иллюзию защищенности, но уж точно составляют преграду между человеком и восприятием ритма города.


Увы, сегодняшний город не доставляет удовольствия "новоделами", своей коммерциализацией, и уходящей натурой - на глазах разрушается-сносится-перестраивается историческая часть Москвы. А в книге герои часами гуляют по Бульварному кольцу, знают короткие пути через арки и сквозные подъезды, живут на Покровке и Арбате, с коньками бегают на Чистые пруды. А еще посредством бабушек и друзей семьи - через одно поколение и рукопожатие - знакомы с Борисом Пастернаком и другими звездами той поры: гениальными композиторами, и великими пианистами, актерами и учеными.


Один из самых жестких и ярких эпизодов романа - реакция на смерть Сталина героев книги (это едва ли не водораздел в их мировоззрении) и его похороны, когда в давке на Трубной площади погибли сотни людей. О масштабах трагедии красноречиво свидетельствует бирка на одной из жертв давки в морге - тысяча четыреста какая-то.


Как признается в одном из своих интервью Людмила Улицкая, "Зеленый шатер" она не хотела написать о титанах. Хотелось рассказать об обычных людях, о сверстниках писательницы:


- Задумала показать, что происходило с обыкновенными людьми, как трудно в те годы было сохранить чувство собственного достоинства, независимость, освободиться от страха, который всю страну держал в тисках... Чем ближе жизнь к концу, тем яснее чувство, что личная и единственная задача каждого человека - достойно завершить свой путь.


Одна из составляющих ее литературного успеха, как мне кажется, в том, что Людмила Улицкая очень цельный человек, она "взрослая" не по возрасту, а по своему отношению к миру - без инфантилизма. Литературная слава и признание пришли к ней достаточно поздно, в середине 90-х, когда ей было за 50. "Сначала вырастила детей, потом стала писателем", - иронизирует по этому поводу она сама. Но у любого стороннего наблюдателя не может не вызвать уважение тот факт, что у писательницы состоявшаяся профессиональная, социальная и общечеловеческая история: работа, семья, дети, внуки. И ее "невидимые миру слезы" - это не что-то частное, а скорее попытка философского обобщения того, что происходит с целым поколением, страной.


Людмила Улицкая - одна из тех писательниц, кого охотно переводят в Европе. Примечательно, что в переводе роман выйдет под названием "Имаго" - так в биологии именуют взрослую особь.


Собственно, название "Зеленый шатер" - еще более условное, это одно из видений героини романа и является неким поэтическим воплощением предчувствия смерти. А их - естественных и насильственных - будет много: роман объединяет несколько семей в нескольких "коленах", рассказывая о жизни героев от начала прошлого века едва ли не до наших дней.


Но сама автор не считает свои книги пессимистичными, напоминая, что таковы общие, заданные от века условия жизни: рождение и смерть. Просто на определенном этапе человек мыслящий начинает задумываться о смысле прожитого и сущего.

Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter