Трофеи военные и мирные

Тайны закрытых фондов

Тайны закрытых фондов

 

Часть первая в предыдущем номере


Часть вторая


Все найденные в белорусской земле сокровища — из золота, серебра, драгоценных камней — до решения Совета Министров Беларуси от 18 февраля 1991 года направлялись в Государственное хранилище ценностей (Гохран) Министерства финансов СССР. У комиссии «Вяртанне» есть материалы, свидетельствующие, что Верховным Советом Беларуси ХII созыва в Москву был послан запрос, ответ на который поступил 9 апреля 1991 года. В нем подробно освещалось содержимое двух «скарбов»: Белыничского, состоящего из 225 золотых монет европейских стран XVI — XVII веков (1977), и Глубокского — 630 золотых царских монет середины XV века (1987). Кроме того, облисполкомы и Минский горисполком за период с 1964 по 1991 год отправили в Москву 2.088 золотых монет и изделий.


Суммарный вес и стоимость переданных согласно законам того времени сокровищ выглядят весьма внушительно. Я понимаю, в 1991 году наша страна еще не была настолько сильна, чтобы настоять на принятии закона о пропорциональном разделе сокровищ, находящихся в Гохране. Но моральное, логическое право за нами осталось! Ведь когда распадается семья, ее имущество делится пропорционально личному вкладу. Почему же в данном случае должно происходить иначе?


Совместная собственность


Есть случаи, когда физическое возвращение ценностей становится нереальным, ибо собственник подарил их, завещал, продал. В таком случае на смену слову «вяртанне», отпугивающему многих, приходят иные термины и понятия: выявление, совместное использование путем копирования, издание, организация выставок, предоставление в краткосрочный или долгосрочный депозит. Красноречивый пример такого подхода — гомельские коллекции Николая Румянцева, легшие в основу нынешней Государственной библиотеки Российской Федерации (бывшей «Ленинки»). Они подробно описаны в книге московского белорусиста профессора Юрия Лабынцева «Книжное наследие Н.П.Румянцева». Белорусских фондов много и в других библиотеках и архивах. Некоторые из них описаны по просьбе комиссии «Вяртанне» заведующим отделом редкой книги Национальной библиотеки Российской Федерации в Санкт–Петербурге уроженцем Гродненщины Николаем Николаевым.


Есть белорусские коллекции и отдельные предметы и в музейных собраниях. Постоянный корреспондент комиссии, заместитель директора по научной работе Калужского областного художественного музея, член Союза художников России Василий Пуцко вместе с искусствоведом Галиной Сафоновой обнаружил в своем музее четыре слуцких антиминса (оттиски на полотне оригинальных произведений станковой графики на дереве), датируемых ХVII веком. Там же оказалось несколько предметов серебряной церковной утвари (крест–мощевик, циборий, потир, дискос), сделанных в том же столетии московскими мастерами, вышедшими из белорусских земель, о чем свидетельствуют особенности художественной традиции и надписи. В свое время эти предметы были подарены в Пафнутьев–Боровский монастырь как память «по родителем своим», а после его ликвидации попали в Калугу.


Или возьмем икону XII века с изображением лика Одигитрии Полоцкой (Эфесской). В свое время она принадлежала Евфросинии Полоцкой. Во время Ливонской войны, отступая из Полоцка, Иван Грозный захватил вместе с Крестом, о котором уже шла речь, и чудотворную икону. Но Крест, убоявшись проклятия, выписанного на нем, вернул, а икону оставил. Теперь по одним сведениям она находится в Русском музее в Санкт–Петербурге, по другим — в Торопце. Белорусские права на эту реликвию очевидны. Если же она по каким–то формальным причинам останется в России, то следует в пояснениях экскурсоводов, а может быть, и в подписи подчеркивать: этот духовный памятник принадлежит двум странам и народам.


Белорусские культурные ценности разбросаны по всем огромным российским просторам — от Смоленска (там в картинной галерее собрания Сапегов, датируемые XVI — XVIII вв.) через Москву (в 1813 году генерал Чичагов передал в Успенский собор по заранее составленному реестру церковные ценности, реквизированные в Несвижском замке) до Омска, где в музее изобразительного искусства хранится полотно белорусского художника С.Жуковского «Вечер после дождя». Его произведения, а также работы Бялыницкого–Бирули, Хруцкого встречаются во многих российских музеях. И попали они туда самыми разными путями. Настаивать на возвращении всех их неразумно, да и нереально. Так пусть же служат они доказательствами взаимодействия наших культур, нашего присутствия в России и в мире. Только это присутствие надо не скрывать, а подчеркивать, дабы оно содействовало культурному имиджу Беларуси.


А что же возвращено?


За последние два десятилетия по линии министерств культуры и стараниями комиссии «Вяртанне» Белорусского фонда культуры из России возвращено немало материальных и духовных ценностей. В газете «Вечерний Минск» за 3 февраля 1989 года читаю: «Сотрудники Государственного исторического музея в Москве передали своим коллегам из Государственного музея БССР около десяти икон и живописных портретов, относящихся к концу восемнадцатого — началу девятнадцатого столетия. Они были найдены еще до Великой Отечественной войны во время совместной экспедиции».


Во многом благодаря личным связям председателя Белорусского фонда культуры Владимира Гилепа из Санкт–Петербурга получена весьма ценная коллекция находок, сделанных при раскопках в Новогрудке известным археологом Фридой Гуревич. А в Москве наши архивисты отсняли многочисленные документы так называемой Литовской метрики. Некоторые из них изданы отдельными сборниками.


Наконец, приятно вспомнить, что в конце 1980 — начале 1990–х годов у комиссии «Вяртанне» установились плодотворные связи с Государственной библиотекой СССР имени В.И.Ленина. Мне разрешили тогда поработать в закрытой картотеке дублетов редких книг в помещении на Климентьевском переулке, около «Третьяковки». Там удалось «выудить» около сотни позиций, имеющих отношение к Беларуси, в том числе и прижизненные издания Симеона Полоцкого. Их преимущественно направили в Полоцк в готовящийся к открытию музей белорусского книгопечатания.


Тогда же вместе с московским профессором Евгением Немировским мы выяснили (его каталог под моей редакцией издан в Минске), что в российских библиотеках хранится много дублетов (порой по 7 — 8 экземпляров) скорининских изданий, которых тогда вовсе не было в Полоцке. Скажем, в Государственной библиотеке СССР оказалось 82 экземпляра изданий Скорины, в Государственном историческом музее на Красной площади — 84 экземпляра, в Государственной публичной библиотеке имени Салтыкова–Щедрина в Ленинграде — 81 экземпляр. Мы настойчиво просили, чтобы дублеты из запасного фонда передали в Беларусь, на родину восточнославянского первопечатника. Но нам так же твердо отвечали: каждый дублетный экземпляр имеет свои отличия — во владельческих надписях, например. Мы поняли: ходатайств одной общественной организации недостаточно и попросили содействия в Министерстве культуры Беларуси. Помнится, как с бывшим министром культуры Евгением Войтовичем наши ученые и общественники дружно отстаивали свои интересы на всесоюзном совещании, посвященном вопросам реституции, в октябре 1991 года в Министерстве культуры СССР. И находили понимание у союзного министра Н.Губенко. Но потом усилия ослабли, хотя, по логике, должны были бы по мере интеграции возрастать.


Странно, что до сих пор нет белорусско–российской комиссии по вопросам культурного наследия. В области экономики, военной обороны такое взаимопонимание находится, а в культуре — не особенно заметно. От этого страдают наши (да и российские) интересы, наш имидж. Если аналогичная белорусско–польская комиссия работает уже около 15 лет и есть определенные итоги (это тема отдельного разговора), то о взаимодействии, устранении старых недоразумений, а то и обид, о совместном использовании культурного наследия министерствами культуры Беларуси и Российской Федерации мне мало что известно.


Иллюстрации к статье взяты из книги «Дэкаратыўна-прыкладное мастацтва Беларусi XII — XVIII стагоддзяў», Минск, 1984 год.

Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter