Триумф «просвещения»

«Кто убьет классическую музыку?» Неделю назад меня пригласили участвовать в ток–шоу «Выбор» телеканала ОНТ на эту тему. Конечно, официально она озвучена была не так радикально, а, напротив, совершенно политкорректно: «Может ли классическая музыка соперничать с современной?» Но лично я интерпретировала этот вопрос именно так: когда же время разделается с классикой? Тема передачи меня подкупила: в «логове» популярной музыки, то есть на ТВ, поговорить об академическом искусстве! И я двинулась в бой с заранее подготовленными аргументами. Но телевидение, как известно, — это больше чем судьба: оно легко поломало мои планы, потому что в студии было немало гостей и выступить мне довелось от силы четырьмя фразами. Тем не менее напоследок ток–шоу преподнесло сюрприз, а именно итоговым зрительским голосованием. В век давно победившей массовой культуры голоса в защиту классики и попсы распределились поровну — 50 на 50! Однако... Значит, «фабрики звезд» еще не окончательно испортили вкус и половина наивно верит в иллюзию могущества классической культуры? Наивно, потому что, хотя я сама являюсь скромным адептом академического искусства, считаю, что популярным оно уже не будет никогда. Вы возмущены? А по–моему, и хорошо, и слава Богу! Ведь что такое популярность? Это массовость, демонстрация, тиражирование. Своего рода манифестация. С искренностью, то есть с реальным положением дел все это так же не совместимо, как искусственность с жизнью, как маршировка в строю с признанием в любви. Для массовой культуры герой — это тот, кого можно поместить на футболку, и вообще, потребители попсы оценивают не изображение, а контрастность, не качество, а степень выраженности. И когда в этот молох попадают произведения искусства, от них остается одна оболочка — смысл исчезает. Например, что сталось с «Моной Лизой» за годы потребления ее во всех сферах масскульта? На кого ее улыбка еще действует? В Париже в Лувре около нее столпотворение. Но большинство давно не смотрит ей в глаза, не ищет невысказанной тайны в улыбке. Туристы становятся рядом и, как в рентген–кабинете — вспышки, вспышки! — идет массовая фотосессия. Я и Мона, я и Лиза. И, конечно, «я» на первом месте. Стадом в Лувр — стадом из Лувра обратно. И вы такое хотите пожелать всей академической культуре? Нет, лично я ей не враг.

По–моему, классической культуре (не только музыке) отчаянно не хватает сегодня как раз обратного — элитарности. Теперь все доступно всем. Но достижимо ли? Я о проникновении в суть говорю. Например, в наш прекрасный Дворец Республики на концерты классической музыки я принципиально не хожу. Там я слушаю «Белорусских песняров» и мюзикл «Иствикские ведьмы». Потому что для классики там нет и, наверное, не будет никогда настоящей филармонической ауры — не для того этот фешенебельный зал строился. Во–вторых, и в главных, там собирается порой публика состоятельная, но, простите, полные неофиты в искусстве. Они могут заплатить 100 тысяч за билет на концерт Юрия Башмета, но услышать музыку — увы, увы. Хлопают буквально после каждой ноты, как дети, вскакивают в «овациях» в конце (и то сказать, два часа сидеть в неподвижности...). И артистам, наблюдаю с тоской, кажется, все равно: или на коммерческих концертах они не дорожат контактом с залом — он просто априори покупается за деньги? На Западе наши большие имена в искусстве, перед которыми мы дома буквально преклоняемся, вообще соглашаются выступать на зеленых полянах, где семьи сидят и едят свои «ссобойки»... Такие вот «грин–концерты». Но гонорар уж больно хорош. Так что, кто убьет классическую музыку, мне давно понятно: деньги. И не стоит ломать копий. Аминь.