Но если уж так случилось, что почву из‑под ног выбивают обстоятельства, те самые, которые мы не выбираем и которые от нас не зависят, то начинать новую жизнь гораздо сложнее. Ведь если бы не вопрос случая, то в прежней судьбе человека полностью все устраивало.
Делать шаг в неизвестность всегда страшно. Особенно если столкнулся с тем, как неожиданно и быстро внешние обстоятельства могут разрушить весь твой привычный мир.
Вот эти люди на польской границе — беженцы. Когда‑то у них был дом, друзья, досуг, работа. И жизнь казалась более или менее понятной и предсказуемой. Пока в их двери не постучалась западная демократия.Открыли. По незнанию. А оказалось, что впустили в свой дом недоброжелателя, который отобрал у доверчивого хозяина все: и дом, и работу, и ощущение себя в безопасности, и всю‑всю‑всю привычную жизнь. И вынудил пытаться строить свою судьбу заново. Но уже в другом месте. Среди других людей. В иных условиях…
Было бы немногим проще, если бы старт к новой жизни начинался практически сразу. Однако нет.
И порой приходится застрять человеку на неопределенный срок между своим прошлым и будущим. В подвешенном состоянии. Уже не в своей прежней жизни, но еще не в новой…
И пусть вопрос «когда» и потребность иметь хоть какую‑нибудь определенность стоят достаточно остро, ответов на них как не было, так и нет.
Как долго ожидать, к чему готовиться и сколько придется всего претерпеть — все так же неясно, абсолютно ничто из всего этого не зависит от самого человека. От слова «совсем». Он, как и прежде, уже не здесь, но еще не там. Такая вот маленькая смерть.
Примерно так выглядит сейчас ситуация на польской границе, если взглянуть на нее глазами беженцев. О них говорят уже давно. Одни считают этих людей инструментом влияния. Другие уже использовали жизни беженцев по максимуму, и теперь они стали в крайней степени неудобны. Они нежелательны, с ними не хотят больше иметь никаких дел так же сильно, как люди не хотят смерти.
Ад — это никогда. В жизни этих неугодных Западу беженцев и так уже слишком много своих «никогда», которые поглотили то, что было им дорого.Их родина, скорее всего, никогда вновь не станет для них домом. Страна на карте осталась, но она другая. Возможно, они уже НИКОГДА не увидят тех людей, которые стали им по‑настоящему дороги. Они не из членов семьи, дай бог, еще живы, но теперь тоже путники в поисках своей другой новой жизни. Никогда эти беженцы, вероятно, не зайдут в то жилье, где повзрослели и выросли. Никто из них уже не увидит своих прежних рабочих мест. Кто‑то бы, может, и радовался, но для кого‑то их работа могла быть любимой. Любимый досуг, любимые места и пейзажи, близкие по духу люди — все в прошлом.
На место всего ушедшего когда‑нибудь придет нечто иное, но то, что утрачено, — все в прошлом. Оно закрыто и запечатано с пометкой «Никогда».Очевидно, что‑то не так в отношениях с миром у тех людей, для кого другой человек превратился в субъект. Безликий. А чужая жизнь стала инструментом влияния на кого‑то еще. Цинично. Ни разу не про любовь к людям или уважение к чьей‑то свободе. Эти любовь и уважение, как оказалось, существуют лишь на словах. А на деле ко всему прочему стали добавляться и человеческие трупы, которые наши соседи «выбрасывают» где‑то на границе. К слову, это еще одно «никогда» в копилку прошлого для их близких. Не встретиться. Не увидеть. Не поговорить. Не обнять. Не успеть досказать что‑то очень важное.
Вот что такое беженцы, если смотреть на них, как на людей. Живых. Настоящих. Чувствующих, с лицом и именем.
Разве на этом фоне все еще важно, как именно Меркель называла Лукашенко, кто и с кем объединялся в сотрудничестве, чтобы людям помочь. Ведь для обездоленных важно лишь то, чтобы были те, кто не бросит в беде. А с какой стороны пришла помощь — не принципиально.
Разве так важно на фоне этих потерь выискивать политическую выгоду в поступках тех, кто просто сделал добро, кому смог? И коллективными ли устами выискивать неискренность в чужих благородных поступках, когда они сами крайне неискренне беспокоились и очень от души не помогли?!
Вот что имеет смысл — всмотреться получше в чопорные, но очень обманчивые лики зарубежных политиков. И на секунду представить, что, если бы не наш Президент, багаж прошлого с пометками «никогда» мог бы принадлежать белорусам. Если бы наш Батька не распознал врага еще на пороге и не выдворил его вон.
