Вертолет в Пружанах разбился спустя ровно сорок дней после гибели летчиков и журналистов под Поставами
Во вторник вечером во время планового учебно-тренировочного полета при заходе на посадку в районе аэродрома Пружаны разбился вертолет Ми-24 181-й боевой вертолетной базы ВВС и войск ПВО Вооруженных сил Беларуси. Все три члена экипажа — командир Олег Кохно, штурман Денис Глущенко, бортовой техник Валерий Бабко — погибли. По трагической случайности катастрофа произошла спустя сорок дней после гибели съемочной группы ТРО «Союз» и двоих сотрудников Госпогранкомитета на вертолете «Ecureuil» в Поставском районе. К этой дате мы готовили материал, хотели еще раз вспомнить о тех, кто ушел так рано. Мы делаем это, скорбя и о пружанских летчиках.
Спас от смерти двух рыбаков
Сейчас место падения «Белки», именно так переводится на русский язык «Ecureuil», обнесли лентой. В центре положили небольшой гранитный камень, на который до сих пор ставят свечи и возлагают цветы. Сам вертолет, вернее, то, что от него осталось, опечатан и стоит на территории авиационной части в Поставах. Отдельные его элементы отправили на экспертизу. Кстати, вместе с комиссией по расследованию крушения сейчас работают представители французской компании «Еврокоптер», которая выпустила вертолет.
Через год, в день трагического события, на перепаханном теперь поле вместо гранитного камня появится памятник, который увековечит имена журналистки Юлии Шатерник, оператора Виталия Прачковского, водителя съемочной группы Сергея Шамалова, летчиков Игоря Скворцова и Андрея Пекарского.
— Памятник установит наша часть, — рассказывает Алексей Кожевников, помощник командира отдельного авиационного отряда органов пограничной службы. — Скоро по подразделениям будет объявлен конкурс на лучший эскиз.
Алексей Кожевников последним видел ребят живыми, а узнав о трагедии, не верил до тех пор, пока лично не приехал на место крушения.
— Я посадил журналистов в вертолет, взял у них штатив от камеры и пошел в штаб, а они полетели, — вспоминает летчик. — Никаких предчувствий, ведь все было хорошо: я встретил съемочную группу, они такие улыбчивые, приятные ребята. Мы вместе пообедали, помню, рассказывали друг другу анекдоты, потом проводил их к вертолету. Юля на земле взяла у Игоря интервью, он был командиром экипажа, потом отсняли переговоры летчиков в кабине.
Есть в авиации суеверия: вместо слова «последний» говорить «крайний», не летать 13-го числа и по понедельникам. А еще не фотографироваться перед вылетом. Последнему пункту опытнейший командир экипажа Игорь Скворцов, имевший 2 150 часов налета, большого значения не придавал. Он и до этого не раз становился объектом съемки, демонстрируя возможности своей «Белки».
— Порядочный, доброжелательный, с чувством юмора — именно так характеризует друга и сослуживца Алексей Кожевников. — Он был заядлый рыболов, и это нас очень объединяло. Помню, лет пять назад я купил лодку, и мы с ним поехали ловить на спиннинг. Для меня это было в новинку: закидываю — ничего, а Игорь показывает мне щучку граммов на 700. У меня проснулся азарт, прошу его: научи. А он мне говорит: ты закидывай, считай до пятидесяти — и только тогда тяни. Ну я так и делаю, а там всего 2 метра глубины, блесна падает на дно — и я тяну траву, а он тем временем вытаскивает щуку за щукой. Я понять ничего не мог. А потом оказалось, что, когда я отворачивался, он запускал в воду одну и ту же рыбу и снова ее тянул.
Есть у командира экипажа и еще один штрих в биографии: восемь лет назад на озере Большие Швакшты он спас двух рыбаков, которые провалились под лед. Людей на озере в тот день было много, но тем, кто рискнул своей собственной жизнью, пополз по тонкому льду и вытащил утопающих, оказался именно Игорь Скворцов.
То, что Андрей Пекарский, второй член экипажа, стал летчиком, закономерность: его отец и мать служили в авиации. В тот роковой день он должен был отправиться в свою первую длительную командировку в качестве командира экипажа. Судьба распорядилась по-другому.
— Он мне приснился в субботу, — рассказывает его близкий друг и однокурсник Игорь Романов. — Я помню, что во сне понимал, что его уже нет. Стою и молчу, а он просто подходит ко всем и жмет руку. Как будто прощался накануне сорока дней.
Андрей с Игорем познакомились в 1999 году, когда оба поступили на авиационный факультет Военной академии, а в 2004-м вместе пришли в авиационную часть в Поставах.
— В прошлом году я, Андрей и командир звена отправились во Францию учиться летать на новой технике и пробыли там месяц. И в тот день, когда мы сдавали теоретическую подготовку и переходили на практическое обучение, пилотирование, у него родилась дочка Яна. Он просто светился весь, у него семья всегда была на первом плане. Кстати, на окончательном зачете мы все втроем набрали больше 97 баллов из ста возможных, хотя минимальное количество на пропуск к полетам — 75. Нам тогда даже инструктор, француз, сказал, что у него еще не было такой успешной группы.
«Юля готовила репортаж о теракте в метро»
Об улыбчивой и бесконечно светлой девушке-журналистке Юле Шатерник ее друзья и коллеги вспоминают каждый день, когда подходят к офису. Хвойные деревья, цветы, лозовый плетень, каменное патио — площадка, где следующим летом собирались поставить стол и сделать ее местом отдыха... Все это Юля сажала и делала своими руками во время съемок для рубрики «Ландшафтный дизайн», которую вела на ОНТ. И все это еще много лет будет напоминать о ней.
А еще, говорят, остался рефлекс: идти утром к ее столу, чтобы сказать: «Привет». Обычно она приходила на работу раньше всех.
— Юля такая хрупкая и милая девушка, но профессионально делала любые «мужские» репортажи: о границе, таможне, наработках МВД, белорусско-российских программах. Она одна из первых среди журналистов спустилась в метро после теракта. Я до сих пор помню этот сюжет, он был и проникновенный, и объективный, а это непросто, — вспоминает Екатерина Чернушевич, редактор ТРО «Союз».
— Знаете, она могла вернуться из командировки домой, отдохнуть немного и уже через два часа сесть в поезд и уехать по работе в Москву, — поделился с нами отец Юли Николай Шатерник. — Я иногда думаю, если бы она делала сюжеты только о ландшафтном дизайне или о чем-то таком, то этого бы не случилось. Но Юля бы так не смогла, она всегда стремилась к чему-то большему. В школе, помню, научилась играть на баяне, очень хорошо знала английский язык, танцевала сальсу... Мы никогда ее не заставляли, она все сама.
Проститься с Юлей приехали ее друзья из разных городов, прилетела подруга из Дагестана. Из Москвы родителям пришли посвященные ей стихи. А телефон в редакции не умолкал — не переставая звонили герои ее сюжетов и спрашивали: «Господи, неужели это та самая Юлия?» Отвечать на вопрос было тяжело. Потому что на борту вертолета, который взлетал в тот день в небо над Поставами, действительно была журналистка Юлия Шатерник.
«Папы крестного не будет, только мама»
В те выходные, когда хоронили ребят, по иронии судьбы у оператора Виталия Прачковского в планах было совсем другое событие: он должен был стать крестным папой ребенка своего близкого друга.
— Мы с женой решили, что раз не Виталик, то папы крестного не будет вообще, только мама, — рассказал Георгий Абакумов. — Его невозможно кем-то заменить, нельзя забыть. Очень хороший человек, надежный. Я у него много чего перенял, даже кулинарные пристрастия: например, до знакомства с ним никогда не ел мойву и маслины, а теперь их обожаю. Знаете, каждый раз сажусь в машину и вспоминаю его, он мне раньше говорил: «Жора-Жора, что у тебя здесь все серое?», а потом притащил рыжего львенка и приклеил на лобовое стекло.
В «Союзе» рассказали еще один случай, очень характеризующий Виталия. Как-то ради хорошего кадра он полез на высокую точку и повредил руку. Потом добросовестно отработал несколько часов съемок и только вечером, после смены, попросил отвезти его к врачу. Оказалось, сломано запястье. На всякие охи-ахи ответил спокойно: «Да что вы, ребята, в самом деле! Это же работа».
— А наш Сергей Шамалов из тех мужчин, о которых говорят: «Как за каменной стеной», абсолютно безотказный, — вспоминает Екатерина Чернушевич. — Интересно, что до того, как он пришел к нам водителем — ассистентом оператора, он несколько лет работал менеджером в казино. Это топ-должность, большие деньги. И когда мы спрашивали, почему ушел оттуда, он отвечал, что устал от ночной жизни. Говорил: «Я хочу жить днем, видеть небо, дороги, дышать воздухом, общаться с людьми, наполняться переживаниями». Тем более ему очень хотелось больше времени проводить со своей пятилетней дочкой, она на сто процентов была «папиной».
…Такими они были, журналисты и летчики. Такими они остались в памяти родных и близких. Такими будем помнить их мы, совершено не знакомые им люди, которые приняли и разделили эту боль.
-----------------------------------
Благотворительные счета помощи семьям погибших журналистов и летчиков
Получатель средств — Государственный пограничный комитет Республики Беларусь (УНП 100678044).
Благотворительные счета:
№ 3642901555024 — в белорусских рублях;
№ 3642901555053 — в российских рублях в Специализированном управлении Национального банка Республики Беларусь Минска, код 024.
