29-я танковая дивизия, которая формировалась в Гродно, и должна была войти в состав корпуса. Но судьба отвела ей короткий срок – дивизия просуществовала лишь четыре месяца, хотя уже в первых боях ее личный состав продемонстрировал мужество и волю к победе.
История этой дивизии началась в 1938 году, когда недалеко от Полоцка была сформирована 25-я легкая танковая бригада. Позже, в марте 1941-го, последняя станет дивизией.
Директивой Народного Комиссара Обороны Военному Совету Белорусского особого военного округа от 6 июля 1940 года было предписано передислоцировать 25-ю легкую танковую бригаду в Гродно и развернуть ее по штатам мирного времени. В город над Неманом танки шли своим ходом. 10 августа командование бригадой принял полковник Николай Студнев.
В НАЧАЛЕ 1941-го командование Красной армии приняло решение сформировать в 3-й армии, штаб которой находился городе Гродно, 11-й механизированный корпус, он должен был дислоцироваться в районе Гродно — Волковыск и состоять из двух танковых и одной моторизованной дивизий.
В марте—апреле на базе 25-й танковой бригады начали создавать 29-ю танковую дивизию 11-го механизированного корпуса с местом дислокации Гродно. Командиром вновь формирующейся дивизии был назначен все тот же полковник Студнев. Именно этому человеку предстояло буквально за несколько месяцев сколотить боеспособное воинское подразделение. Штаб возглавил подполковник Николай Каланчук, также до этого служивший в 25-й бригаде. Но большинству офицеров не хватало знаний и опыта. Некоторые вообще не соответствовали занимаемым должностям.
Командир дивизии полковник Николай СТУДНЕВ
Дивизия состояла из двух танковых полков. Командовали ими майор Вячеслав Егоров (59-й полк) и майор Иосиф Черяпкин (57-й ). Это были подготовленные и очень энергичные командиры. Правда, до настоящего времени нет точных данных относительно количества в этом воинском соединении техники. Отечественные и российские историки приводят совершенно разные данные. По воспоминаниям служивших тогда офицеров, в дивизии насчитывалось от 120 — 160 танков Т-26 и БТ, а также около 20 танков КВ и Т-34. В «Журнале боевых действий Западного фронта» указывается, что к началу войны в дивизии было около двухсот Т-26.
Кроме танковых батальонов 25-й бригады, в апреле 1941 года дивизии был передан 376-й отдельный танковый батальон 22-й стрелковой дивизии, прибывшей с Дальнего Востока. Помимо танковых полков, в новом соединении были мотострелковый и гаубичный артиллерийские полки, разведывательный батальон, а также другие приданные части.
Однако большая часть бронетехники была далеко не новой, со значительным износом ходовой части. И проблема заключалась как раз в том, что в дивизии плохо обстояло дело с подвижной ремонтной базой. Проще говоря, боевые машины негде было чинить.
Не все хорошо обстояло и с личным составом. Чтобы полностью укомплектовать соединение, требовалось примерно девять тысяч новобранцев. Молодых солдат предстояло обучить владению техникой, добиться слаженности в действиях. К сожалению, времени для этого было очень мало.
В марте — апреле корпус пополнения почти не получил. А тех, кто призывался, порой не было возможности обеспечить необходимым. Не хватало одеял, тюфяков, подушек и наволочек, не говоря уже о летнем обмундировании. Не хватало обуви и шинелей, котелков и столовой посуды. Треть военнослужащих не имела оружия.
Еще хуже обстояли дела с транспортом — из необходимых 1360 автомобилей насчитывалось только 92. Артполк вообще не имел их, в мотострелковом полку, понтонном и медико-санитарном батальонах, зенитно-артиллерийском дивизионе машин было всего по несколько штук.
Словом, война застала дивизию еще далеко не готовой к боевым действиям. Тем не менее именно она стала главной ударной силой Красной армии на Гродненском направлении.
Около часа ночи 22 июня в 29-й танковой дивизии была объявлена тревога. Офицеры начали спешно прибывать в штаб, но до трех часов не было никакой ясности о положении и информации о действиях, которые надлежит предпринять. В 3.20 в штаб дивизии прибыл полковник Студнев. До этого он был в штабе 3-й армии, где получил директиву о приведении войск в боевую готовность и занятии районов сосредоточения. В ней же говорилось о возможности немецких провокаций на границе. Подразделения дивизии (танковые и мотострелковый полки. — Авт.) в 3 часа уже были подняты по тревоге.
Комдив приказал разведбату организовать разведку в направлении Августовского канала, двум танковым полкам — загрузить боеприпасы и выдвинуться в места сосредоточения. При этом один из танковых полков должен был вывезти орудия артполка в район Коптевка — Гибуличи. Мотострелковому полку была поставлена задача занять позиции по реке Лососна (юго-западнее Гродно) и оборудовать их. Штаб дивизии также получил приказ грузиться для выезда на дивизионный полевой командный пункт. К 6 часам утра главные силы 29-й танковой дивизии и ее штаб вышли из города и заняли районы сосредоточения юго-западнее Гродно вдоль дороги на Новый Двор.
ОКОЛО трех тысяч бойцов не имели оружия. Вопрос о том, как им быть, поднимался в штабе 3-й армии за несколько дней до войны, однако никакого решения тогда не приняли. Наиболее правильным в данной ситуации было бы отправить их в тыл. Так командование и сделало, правда, о дальнейшей судьбе этих военнослужащих больше ничего не известно. Одновременно проводилась эвакуация из города семей комсостава.
Тем временем ситуация в полосе 3-й армии развивалась катастрофически быстро и не в пользу советских войск. Части 9-й немецкой армии вклинились в оборону и начали продвигаться на восток. Пограничные заставы и доты 68-го Гродненского укрепленного района, несмотря на героическое сопротивление, не смогли надолго задержать врага. Находившийся в районе Августовского канала 213-й полк и 1-й батальон 184-го полка 56-й стрелковой дивизии были обойдены противником с флангов.
Подбитые немцами под Гродно Т-34
Получив донесения о прорыве фронта, командующий 3-й армией принял решение ввести в бой 11-й механизированный корпус, который должен был остановить наступление немецкого 8-го корпуса западнее Гродно. Танковым полкам ставилась задача отбросить немецкие войска к границе, за Августовский канал. В 9.00 штабом 3-й армии был отдан приказ о проведении атаки силами 29-й танковой и 56-й стрелковой дивизий в направлении поселка Сопоцкин. Эта атака дивизии организовывалась штабом армии согласно разработанному заранее плану прикрытия государственной границы — вводился в действие так называемый «Красный пакет».
Около 10 утра на полевой командный пункт 29-й дивизии в деревне Гибуличи прибыл начальник оперативного отдела штаба 3-й армии полковник Иванов с приказом о наступлении. В начале одиннадцатого полковник Студнев и подполковник Каланчук явились на КП дивизии. Был вскрыт и прочитан приказ командарма. В соответствии с приказом генерала Кузнецова 29-я танковая дивизия должна была наступать во взаимодействии с 4-м стрелковым корпусом и ударом в направлении Сопоцкин — Калеты уничтожить противника.
Командир дивизии на основании приказа командарма приказал перейти в наступление двум танковым полкам. Саму границу переходить запрещалось. Даже на момент получения боевого приказа у офицеров дивизии сохранялась надежда на то, что начавшиеся бои — это лишь крупномасштабная провокация со стороны Германии. Майор Черяпкин отмечал: «Мы тогда подумали, что это еще ненастоящая война».
57-й танковый полк должен был наступать рассредоточенной колонной в направлении населенных пунктов Лабно— Огородники — Конюхи — Гиновичи — Голынка. 59-й передвигался южнее: Лабно — Огородники — Богатыри Польные — Липщаны — Рыгаловка — Сюлко.
ПЕРВЫЙ бой дивизия приняла северо-западнее Гродно, возле деревни Конюхи, когда разведывательный батальон капитана Крымского столкнулся с передовым отрядом немецкой пехотной дивизии, усиленной батареей штурмовых орудий. В том бою советские танкисты потеряли 11 танков и бронемашин и вынуждены были отступить. В штаб дивизии послали крайне противоречивое донесение, из которого было непонятно о силах и средствах немцев. В частности, в нем упоминались немецкие танки, которых в районе Гродно не было вообще. Вероятнее всего, за танки были приняты немецкие штурмовые орудия. В «Журнале боевых действий фронта» сообщалось, что, по сведениям разведки, со стороны деревни Марковцы на Голынку наступает до батальона пехоты с танками, а со стороны Богатыри-Лесные на Сюлко — до батальона танков с пехотой.
После этого боя началось наступление танковых полков дивизии. Боевые машины двигались к границе по двум дорогам, танкисты не имели четкого представления о том, кто им противостоит, какими силами располагает враг.
Вблизи Конюхов танки 57-го полка вошли в боевое соприкосновение с немецкими войсками. По воспоминаниям Черяпкина, при подходе к деревне танки попали под прицельный артиллерийский огонь немцев. Офицер оперативного отдела штаба дивизии капитан Сергеев писал: «Т-26 стали первыми жертвами обстрела немецкой противотанковой полуавтоматической артиллерии. Они были разбиты и сожжены. Как это было в Испании, немцы заняли все наши укрытия, подходы и проходы, выдвинув пушки далеко вперед, легко расправлялись с Т-26». Немецкая артиллерия и штурмовые орудия были спрятаны за домами, постоянно меняли позиции. Советские танки атаковали группами, неся при этом большие потери. Негативно сказывалось отсутствие своей мотопехоты. Тем не менее после нескольких атак танки смогли прорваться к Конюхам и обойти деревню. В том сражении был потерян единственный тяжелый танк КВ-2, который немцы подбили, только в упор расстреляв его из штурмового орудия, и два Т-34. Кроме этих машин, сгорели около двух десятков Т-26. Вечером полк Черяпкина вынужден был отступить к Гродно.
Бой 59-го танкового полка произошел между деревнями Богатыри и Сюлко. Танки майора Егорова двигались по дороге без разведки и боевого охранения и неожиданно попали под обстрел немецкой противотанковой артиллерии. Уже во время первого часа боя полк понес тяжелые потери: погибли начальник штаба полка капитан Окулов (вероятно, сгорел в танке) и комиссар полка Игошин. Никакого снабжения на поле боя не было, как и эвакуации и ремонта поврежденных машин. У советских танкистов иссякли боеприпасы и горючее. Хорошо проявил себя экипаж тяжелого танка КВ-2, однако по неосмотрительности экипажа он застрял в болоте и был расстрелян немцами из 152-миллиметровых орудий. Замполит Марченко вспоминал: «К вечеру мы вынуждены были отойти к Гродно. Машин в строю оставалось уже мало». Общие потери дивизии составили несколько десятков танков.
АТАКА 29-й танковой дивизии не достигла своей цели. Советским танкистам не удалось отбросить немцев к границе. Однако главным результатом первого боя был срыв немецких планов уже вечером занять Гродно ударной группой 8-й пехотной дивизии.
Пожалуй, главная причина поражения танковых полков 29-й дивизии заключалась в отсутствии разведки. Капитан Сергеев вспоминал: «Мы до сих пор не знаем, кто нас разбил: реальный противник или неведомая сила ультралучей? Пленных до штабов не доводили, в порыве гнева конвой уничтожал их, забывая о языках». Действия советских войск были несогласованными. Танки не имели поддержки пехоты и артиллерии.
К вечеру первого дня войны остатки 57-го и 59-го полков отошли за реку Лососна и заняли оборону от Фолюша до Ольшанки. Позже поступил приказ штаба 3-й армии оставить Гродно. 29-й танковой дивизии была поставлена задача отойти к местечку Лунно и обеспечить прикрытие моста через Неман.
А уже в 0.38 23 июня командующий Западным фронтом генерал Павлов поставил командующему 3-й армией следующую задачу: «Вам надлежит всеми мерами прочно удержать Гродно». Таким образом, поспешное оставление города без боя было признано в штабе фронта ошибочным. Но еще бульшей ошибкой было вновь возвращать отступающие войска армии в Гродно. Подобное решение генерала Павлова объяснялось недостаточной и необъективной информацией о ситуации, сложившейся на фронте.
К утру 23 июня части 3-й армии отошли уже достаточно далеко на восток от Гродно (например, основные силы 85-й стрелковой дивизии дошли до деревни Свислочь, некоторые части 29-й танковой дивизии подходили к местечку Лунно). На позициях южнее Гродно по реке Лососна оставались лишь два полка 204-й моторизованной дивизии, а также 57-й танковый полк 29-й танковой дивизии.
Утром 23 июня немецкая 8-я пехотная дивизия заняла Гродно. Но танкисты 57-го полка майора Черяпкина удержали военный городок Фолюш, оказав немцам упорное сопротивление. В ночь с 23 на 24 июля Кузнецов доложил Павлову о наступлении силами 11-го мехкорпуса, а также 56-й и 85-й дивизий в направлении Гродно, овладении городом и выходе к городам Меркине — Друскеники. Атака была назначена на 10 часов утра 24 июня. Для этого к юго-восточным окраинам города должны были подойти два полка 85-й стрелковой дивизии и 59-й танковый полк 29-й танковой дивизии и сразу после тяжелейшего марша, без прикрытия с воздуха выбить гитлеровцев из занимаемых позиций.
К 15 часам 59-й танковый полк подошел к 57-му, который вел бои под Гродно, со стороны деревни Гибуличи. В это время его походные колонны подверглись массированной бомбардировке вражеской авиации. До самого вечера немецкие самолеты усиленно бомбили скопление советской техники.
25 июля остатки двух танковых полков 29-й дивизии держали оборону восточнее деревни Коробчицы и от деревни Гнойница по Свислочской трассе. К середине дня к Гродно наконец подошли понесшие значительные потери от бомбардировок полки 85-й стрелковой дивизии. Они сразу же перешли в наступление, которое продолжалось до темноты. В этой атаке пехоту поддерживали танки 29-й дивизии. Однако выбить немцев из Гродно им так и не удалось.
В 19.00 26 июня все подразделения 29-й дивизии получили приказ об отходе, и утром 27 июня дивизия расположились на восточном берегу реки Свислочь, северо-западнее одноименной деревни. Фактически на этом заканчивается ее участие в войне как цельного воинского подразделения. Дальнейшее отступление остатков танковых полков к Минску представляло собой уже передвижение боевых групп, а не целой дивизии. Под Новогрудком она потеряла свои последние танки. При попытке прорыва 2 июля погиб командир дивизии полковник Студнев. В этом же бою остатки дивизии были окончательно разгромлены и рассеяны на мелкие группы.
Одна из основных причин гибели 29-й танковой, по мнению специалистов, ее неготовность к войне. Это и понятно: сформированная только в марте 1941 года, дивизия никак не могла за такой короткий промежуток времени быть в состоянии полной боевой готовности. Вероятнее всего, и в иных схожих обстоятельствах она была обречена на поражение.
Тем не менее надо отдать должное военнослужащим дивизии. Они приложили все свои усилия, чтобы задержать наступление немецко-фашистских оккупантов, и смогли выиграть полдня 22 июня, а также создать очаг напряженности южнее Гродно в последующие дни.
Дмитрий ЛЮТИК, учитель истории гимназии № 4 Гродно; Геннадий ГИЛЬ
gennadijj-gil@rambler.ru
