Тонкая нить

История жизни Ивана Луцкевича и его музея В отечественной истории ХХ столетия есть немало моментов, которые до сих пор вызывают горячие споры и неоднозначные трактовки.
История жизни Ивана Луцкевича и его музея

В отечественной истории ХХ столетия есть немало моментов, которые до сих пор вызывают горячие споры и неоднозначные трактовки. Пожалуй, это во многом связано с той неопределенностью, которая вообще долгое время была присуща всему, что называлось белорусским. Возможно, эта неопределенность повлияла и на недолговечность многих белорусских национальных проектов. Одним из таких проектов - удачным и трагическим одновременно - был виленский Белорусский историко-этнографический музей Ивана Луцкевича.

Этот музей сам по себе давно стал легендой, а для многих - даже символом. И чем больше мы удаляемся от событий прошедших лет, тем туманнее становятся очертания этого символа-легенды... Но история все-таки требует рассмотреть сквозь дымку десятилетий его истинные очертания.

От Луцкевича и Басанавичюса - к Белорусскому музею

Еще до Первой мировой войны в головах деятелей белорусского движения возникла идея создания национального музея. Многие, в частности сотрудники виленской газеты "Наша Нiва" Вацлав Ластовский и Иван Луцкевич, занимались собиранием памятников старины края. Особенно активен был Луцкевич. Видимо, не случайно уже в 1913 году некоторые из предметов своей коллекции он был готов представить ко всеобщему обозрению на Виленской краевой выставке. Правда, до музея дело тогда так и не дошло - довершить задуманное помешала война, да и немало из собранного было утеряно в годы лихолетья. Но Луцкевич был неутомим и полон решимости идти до конца. К этому его подталкивала и сама жизнь: собиратель древностей был неизлечимо болен. А незадолго до смерти (20 августа 1919 года) он завещал свое собрание Белорусскому научному обществу в Вильно (основано в 1918 году), которое в 1921 году и осуществило в полной мере мечту покойного.

Но в предыстории музея важны некоторые события, имевшие место еще при жизни Луцкевича.

В 1918 году Вильно стало столицей возрожденного литовского государства. В повестке дня встал вопрос о создании литовского национального историко-этнографического музея. Многие деятели литовского и белорусского национальных движений склонялись к идее создания такого музея, который показал бы общую историю и культуру литовско-белорусского края. Коллекцию Луцкевича рассматривали как одну из возможных составляющих подобной экспозиции. До осуществления проекта, однако, дошло только в 1919 году. В то время правительство Литовской Республики покинуло Вильно, а в город пришла новая, Советская власть. Руководство Литовско-Белорусской ССР с пониманием отнеслось к витавшей в воздухе идее и даже помогало в организации музея. Директором был назначен давний соратник Луцкевича, старейший литовский общественный деятель и ученый Йонас Басанавичюс. Он позаботился о перевозке части собрания бывшего виленского Музея древностей, основанного еще в середине XIX века братьями Тышкевичами, из здания университета в так называемые "базилианские муры" по ул. Остробрамской (Аушрос Варту), 9.

Но и в этот раз задуманное не было доведено до конца - в город пришли новые хозяева, поляки...

И здесь самое время сделать очень важную оговорку, без которой дальнейшая судьба как музея, так и белорусского движения в Вильно будет не совсем правдивой.

Вильно столетиями было многонациональным, и в его окрестностях испокон веков звучала как литовская и белорусская, так и польская речь. Картина, наблюдаемая во многих местах бывшего Великого княжества. Понимая сложность национального вопроса, белорусские и литовские деятели не делили край на "свои" и "чужие" сферы влияния, а старались выступать единым фронтом, сопротивляясь ассимиляции своих народов. И Вильно было не яблоком раздора, а тем, что объединяло. Узконационалистические концепции современникам Луцкевича и Басанавичюса были несвойственны.

"Белорусская Мекка"

Как монастырское здание на Остробрамской и часть коллекции древностей графов Константина и Евстафия Тышкевичей оказались в руках Белорусского научного товарищества (БНТ) - доподлинно неизвестно.

Кроме музея, в "базилианских мурах" размещалась белорусская гимназия, поэтому тихий дворик в самом центре старого города на целые два десятилетия оказался настоящим центром белорусской культурной жизни в Вильно. А музей превратился в своеобразную Мекку для любителей древностей Литвы и Белоруссии. Кстати будет заметить, что, кроме БНТ, свои небольшие музеи имели аналогичные литовское и польское товарищества.

Перечислять "скарбы" музея, заслуженно названного именем Ивана Луцкевича, видимо, будет излишним. Замечу только, что это было классическое собрание старины - от оружия, монет и икон до редких рукописей и книг. Накануне Второй мировой войны в музее хранилось около 13 тысяч предметов. Библиотека составляла 15 тысяч томов, а особую ценность имели материалы, касающиеся белорусского национального движения начала XX века. Однако из всего этого богатства выставлено было немногим более двух тысяч экспонатов. Но мысль, будто Белорусский музей в Вильно среди иных учреждений подобного рода был каким-то совершенно уникальным, будет неверной. Например, в конце 20-х годов в Белорусском государственном музее (БГМ) в Минске хранилось более 60.000 предметов, и по качеству минская коллекция, особенно приумноженная во время работы директором БГМ незабвенного Вацлава Ластовского, ничуть не уступала, а во многом превосходила виленскую.

Свою значительность, известность и истинную уникальность музей Луцкевича приобрел в 30-е. После "разгрома национальных кадров в БССР" Вильно на целое десятилетие вновь стало реальным центром белорусского движения - как во времена "Нашай Нiвы". Музейные экспонаты нашли тогда чуть ли не единственное прибежище во дворике по улице Остробрамской в провинциальном воеводском месте Вильно "второй Речи Посполитой"...

Особое оживление здесь стало заметно с середины 30-х. До того времени виленский музей был рядовым, хотя и стоял в первых рядах. Но вот настал его звездный час. Появились перспективы, росло количество посетителей, пополнялись фонды, поступала поддержка от белорусской диаспоры. К собранию проявляли интерес многие известные ученые, как, например, филологи Станг из Норвегии и Фалк из Швеции. Руководил работой музея брат Ивана - Антон Луцкевич.

Меж огнем и полымем

Считается, что собрание Луцкевича закончило свое самостоятельное существование в 1944 - 1945 годах, когда оно было расформировано и разделено между музеями двух советских республик - Литвы и Белоруссии. Но это была последняя страница последней главы. А вот первые строки в последнюю главу были вписаны 1 сентября 1939 года.

В тот день, как говорится, ничто не предвещало беды. Гром грянул внезапно - немецкая, а через три недели и Красная Армия вступили на территорию уже бывшей Польши. Вильно оказалось в сфере советских интересов. Из города стали панически убегать неблагонадежные для новых властей граждане. Многие из тех, кто не успел покинуть эти пределы, вскоре превращались во "врагов народа". Подобная участь постигла и Антона Луцкевича, дальнейшая судьба которого с осени 1939-го стала секретным делом НКВД...

Провозглашение Литовской ССР вносит свои коррективы в устоявшийся было порядок жизни. Белорусское научное товарищество не только фактически, но и юридически распускается, а вот музей, как ни парадоксально, оживает. Осенью 1940 г. назначается его новый штат во главе с известным белорусским деятелем Марианом Пецюкевичем. В музей приходит в будущем выдающийся литовский историк искусства Владас Дрема. А 4 мая 1941 года музей удостаивается исключительного статуса - "Музей N 1 (белорусский)". Кажется, все уладилось. В Вильно приезжают гости из Минска, в том числе Купала и Колас. Даже обсуждается вопрос о переводе музея в Минск: и будто никто не против... Но наступает 22 июня.

Как ни странно, в войну собрание в целом сохранилось, хотя и пришлось ради этого новому директору Яну Шутовичу попотеть (за оные старания доведется потом спадару Яну посидеть в северных лагерях). В 1944 году "базилианские муры" отдаются военному госпиталю, и фонды перевозятся в здание по улице Св. Анны (Онос), 4 (бернардинский монастырь), а наиболее ценные вещи прячутся у ксендза Адама Станкевича в соседнем костеле св. Михала. Но и в это особое время музей действует! Среди его посетителей отмечены известные люди, как, например, будущий руководитель Государственного академического хора БССР Геннадий Цитович.

После восстановления Советской власти музею выделяют новое просторное помещение и подчиняют Комитету по делам искусств СНК Литовской ССР. Снова встает вопрос о переводе музея в Минск. Однако вскоре принимается решение о... реорганизации музея. Ликвидационная комиссия работала до лета 1945 года.

Поделились по-братски

Фонды музея разделили на четыре группы. Предметы, относящиеся к истории литовского народа, остались в Вильнюсе, а причисленные к белорусским отправлялись в Минск. Вещи, связанные с прошлым обоих народов, были распределены в зависимости от их ценности. Все иные экспонаты оставались в Советской Литве. Выше было замечено, что нелегко порой провести эту злосчастную границу между "нашим" и "вашим", "своим" и "чужим". Так или иначе, часть предметов стала достоянием Историко-этнографического (ныне - национального) музея Литвы, нечто поступило в библиотеки Вильнюсского университета и Академии наук Литвы. Другая половина коллекции Луцкевича отправилась в Минск. Сейчас предметы с печатью "Беларускi музэй iм. Iвана Луцкевiча" можно встретить в Национальном музее истории и культуры Беларуси, в Национальном художественном музее, в Белорусском государственном архиве-музее литературы и искусства и др.

Можно было бы поставить во всей этой истории точку, но события уже наших дней позволяют продолжить повествование.

Новая жизнь старой идеи

Дух, царивший в музее Луцкевича в 30-е, по сей день заставляет многих предаваться ностальгическим воспоминаниям.

В марте 2001 года в Вильнюсе было зарегистрировано общественное объединение "Белорусский музей им. И.Луцкевича" - это событие совпало с 80-й годовщиной со дня основания музея. Возглавил объединение местный активист Сергей Витушка. Инициаторы несомненно рискованного замысла не надеются, что из Минска в Вильнюс потянутся караваны некогда вывезенных предметов. Конечно, вряд ли стоит думать, что и литовские музеи станут раздаривать направо и налево свои вещи, пускай они и имеют "белорусский" штамп (а такие штампы действительно есть). План господина Витушки более прост и в то же время оригинален. Он предлагает минским и вильнюсским музейщикам пойти навстречу друг другу, чтобы организовывать совместные выставки, используя в том числе имеющиеся у них предметы из коллекции Белорусского музея. Вторая цель - это собирание новой коллекции. "Мы будем собирать экспонаты повсюду, где есть белорусская жизнь. В перспективе - создание краеведческого общества. Хотелось бы, чтобы наша идея воплотилась в своеобразный музей белорусского движения конца XIX - XX века", - объясняет энтузиаст. Но как на это смотрят власти, местные музейные работники, не ревнуют ли, интересуюсь я. Как и водится в таких случаях, палитра мнений разнообразна.

Чтобы выяснить ситуацию на месте, отправляюсь в Вильнюс.

Литовцы ценят Луцкевича

Директор Литовского национального музея Бируте Кульните внешне напоминает мне мою бабушку из-под Червеня. Поэтому я сразу же чувствую симпатию к этой приятной женщине и внимательно ее слушаю уже не как руководителя одного из богатейших музеев Восточной Европы, а как близкого по духу человека. Благо мое музейное образование и небольшое знание литовского позволяют быстро найти общий язык.

- Главное, - считает моя собеседница, сидящая в старосветском "фатэлi" напротив портрета Басанавичюса, - это издание полного каталога коллекции Луцкевича. Естественно, что без сотрудничества с минскими коллегами результаты работы будут фрагментарными. Поэтому мы очень надеемся на встречные шаги в первую очередь со стороны белорусского национального музея. Каталог видится как основательный том, где были бы не только даны инвентарные номера предметов, но и собраны их подробные описания и фотографии - современные и прошлых лет.

Осведомившись, как дело издания подобной литературы поставлено в Национальном музее Литвы, убеждаюсь: за словами Кульните и ее коллег стоят не пустые обещания. Более того, здесь имеет место не просто научный интерес, а своего рода дело чести, дань уважения Ивану Луцкевичу и его детищу, которое по праву считают одним из предтеч современного Национального музея Литвы. И в будущей экспозиции истории музея виленскому белорусу обещают даже посвятить отдельный стенд, ну а пока идет сбор материалов...

- Ищем хорошую фотографию Луцкевича. Качественных изображений мало, а здесь необходим солидный портрет, - объясняет госпожа Кульните.

Взглянув на портрет мудрого Басанавичюса, понимаю: престиж требует основательного подхода. Но затраченные средства, несомненно, окупятся.

Однако не дает мне покоя еще один вопрос.

- Поговаривают, многое из того, что осталось в Литве, к ее территории в современных границах имеет меньшее отношение, чем к Беларуси. Ставится ли вопрос о возврате или обмене теми или иными экспонатами?

- Во-первых, хотела бы отметить, что не так много осталось у нас от музея Луцкевича. Конечно, принято показывать на нас пальцем: мол, запрятали. Нет, мы ничего не прячем. Пожалуйста, наши собрания открыты для всех. Например, мы очень тесно сотрудничаем с нумизматом из Минска Иваном Синчуком, который постоянно к нам приезжает. Так что было бы желание - каждый может убедиться, что мы ничего не скрываем. Что касается возврата или обмена, то, как мне кажется, эти слова не совсем корректны в данной ситуации. Музей Луцкевича частично влился в наш музей, а его создатель уже неотлучен от нашей традиции. Не секрет, что залог традиции - постоянство. К сожалению, мы еще не научились относиться с почтением к традициям и в угоду политической конъюнктуре часто готовы ломать старые уклады, совсем не задумываясь о последствиях. А о музее Луцкевича, замечу, еще Владас Дрема писал, что нельзя было разрывать на части эту коллекцию, она была ценна своей монолитностью, показывала традиции уникального Литовско-Белорусского региона. К сожалению, историю вспять не повернешь, но и не стоит крушить уже созданное. Вот когда мы издадим каталог - любой сможет увидеть, кому что досталось и какая этому цена.

Правда, ведь если мы до сих пор не знаем, ЧТО хранится в запасниках минских и областных музеев, не используем их потенциала, да и в конце концов не можем сохранить даже того, что имеем, есть ли смысл замахиваться на новые приобретения и "возвращения"? Стоит ли учинять скандал из-за нескольких церковных одежд и сабель литовских магнатов? Иное дело рукописи: есть в Вильнюсе немало интересных белорусских материалов минувшего столетия, в том числе и автографы Купалы и других "нашанiуцау". Логично было бы, если бы они хранились не в литовской, а в белорусской Академии наук. Но это уже дело специалистов - пусть договариваются.

Однако хотелось бы обратить внимание еще на один аспект этой длинной истории.

Разбирается ли специалист по НАТО в музеологии?

7 октября прошлого года комитет по образованию, науке и культуре сейма Литвы принял постановление о возобновлении в Вильнюсе деятельности Белорусского музея им. Ивана Луцкевича. Заслуга внедрения этой идеи в умы парламентариев принадлежит депутату от Клайпеды Вацлаву Станкевичу, в прошлом моряку, ныне председателю комиссии по НАТО. Станкевич считается своим человеком у вильнюсских белорусов. К сожалению, побеседовать со Станкевичем в Вильнюсе не удалось. На договоренную встречу в сейме депутат не явился: оказалось, ждали более важные дела в родной Клайпеде - встреча с избирателями. Поэтому уточнять интересующие вопросы пришлось непосредственно у председателя комитета по образованию, науке и культуре сейма Роландаса Павильониса. Господин Павильонис сообщил, что его комитет действительно принимал постановление по музею, но в нем говорилось лишь о поддержке идеи, а не о каких-либо конкретных мерах. Некоторые СМИ в Минске поспешили сообщить, что музей чуть ли не восстановлен и вот-вот переедет в бывшее здание на улице Аушрос Варту (Остробрамской). Брызги шампанского некто хотел представить как полные бокалы игристого напитка...

От того же Павильониса стало известно, что по делу музея Луцкевича Станкевич уполномочен вести переговоры в министерстве культуры Литвы. Сергей Витушка надеется на качественные сдвиги в этом деле. А вот Бируте Кульните не скрывает раздражения от подобных подковерных игр

: - Думается, политики должны заниматься политикой, и мы, музейные работники, в их парафию не лезем. Хотелось бы, чтобы и с их стороны наблюдался подобный паритет.

Вместо послесловия

Решение о ликвидации Белорусского музея в конце 40-х принимали не академики и не писатели, тем более не музейщики. Все решалось наверху, и даже считается, что выше, чем в вильнюсских и минских партийных кабинетах. Будет досадно, если снова повторится старая история и культура - в который уже раз! - окажется жертвой амбиций.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter