Тихий рассказ (Продолжение, начало в N 278.)

III Прошло два дня, вернее - двое суток непрерывного рысканья по домам, дворам, сараям, улицам и закоулкам или, как успокаивал-шутил Руслан, - местным достопримечательностям.
III

Прошло два дня, вернее - двое суток непрерывного рысканья по домам, дворам, сараям, улицам и закоулкам или, как успокаивал-шутил Руслан, - местным достопримечательностям. Результат - ноль! Нет результата! Попадалось то рихтованое-перерихтованое, штопаное-перештопаное ломье: то двигатель у "кара" кипел, словно забытый на плите чайник, то машина даже по песку катила, гремя, как танк не "самый быстрый" на параде по мостовой Красной площади, то еще какой-нибудь неизлечимый дефектик неожиданно выползал наружу. Но мы рук не опускали, не сдавались, искали, суетились, надеялись. Надежда умирает последней. А когда она еще и единственная...

Утром третьего дня Руслан, как всегда, заехал за нами раньше условленного времени: перестраховывался, чтобы какой халявщик случайно не перехватил гостей. Он подождал, пока мы неспешно и плотно позавтракаем (роскошь отобедать в нашем цейтноте была делом непозволительным), и посадил нас в свою таратайку, известную в цивилизованном народе как "запор 968, модифицированный", и мы устремились на поиски добычи.

В этот раз, выехав из гостиничного, объединенного со школьным, дворика, усыпанного детворой, отчего-то больше ползающей, чем бегающей, мы направились в очередной поисковый путь-дорожку уже не с тем радужным настроеним, которое было свойственно первым дням.

Смущал вдобавок и прицеп, тащившийся за Руслановым "запором". Зачем? "Что еще за географические новости?"

- Уловил спрашивающие насчет прицепа взгляды, - заметил наше беспокойство Руслан. - Думаете, хочу вам "левую" машину впарить? Такую левую, которая на своих четырех и метра не прокатит? Ошибаетесь и зря меня обижаете. Дело совершенно в другом. Я на работу еду! Из-за этого и прицеп понадобился. Нельзя мне сегодня без прицепа. Почему? Вскоре узнаете. И не волнуйтесь, пожалуйста: сразу же после работы дорогими гостями займусь...

- После работы? - переспросил я, чувствуя, что закипаю. - А мы сюда, значит, отдыхать приехали?! Который день без толку мотаемся! Вы что, за "ванек" нас держите? Думаете, на ночь глядя кинемся машины осматривать? Впотьмах царапину в палец можно профуфукать и конченый салон за новый принять! И где, скажите, нам целый день куковать в ожидании передовика производства мистера Руслана?

- Целый день - это у вас, в БССР, напрягаются те самые передовики. Чтобы согреться, потому что у вас холодно. А у нас и так тепло. За час справлюсь.

"Хорошая работа, - поостыл я сразу. - Часок в неделю? Это даже не коммунизм, а бери выше. Нечто такое, на что и Маркс-Энгельс в придачу с дедушкой Лениным ответа не знали".

Они не знали, но наш извозчик - знал!

Через полчаса мы подкатили к "работе" Руслана: строительству двенадцатиэтажного, как гласила выцветшая вывеска у входа, А...ого сельскохозяйственного научно-исследовательского института.

"Богатые, однако, строители, - прикинул я количество личного автотранспорта, окружившего недостроенный первый этаж объекта. - Машин у ребят больше, чем на всей нашей немаленькой очень Коммунистической улице вместе с тремя ее переулками..."

В чем заключался одночасовой в неделю посткоммунистический труд, я понял не сразу - пришлось поднатужиться.

По четвергам, как сегодня, "москва" завозила на объект стройматериалы. "Вот уже пятый год - юбилей!"- весело уточнил Руслан. Как и кто отчитывался, к примеру, за кирпич, которого за пяток лет было отгружено на добрый академгородок (это я, самоучка-математик, примерно подсчитал), думаю, в истории пребудет тайной, но факт оставался фактом: раз в неделю доставленные стройматериалы сначала разгружали, а потом делили (строго по очереди-старшинству) и грузили для нужд семейных в свои машины. Начальник объекта подгонял не легковушку, а грузовичок. (На то он и начальник, чтобы больше всех от жизни брать.) Посткоммунизм и только! Вернее - рай! Рай - это и есть посткоммунизм (от каждого и каждому - по желанию!), и нечего тут что-то придумывать!

"Отработав" святой положенный час, за который Руслану достались поддон кирпича, дефицитный чешский голубой унитаз, ящик гвоздей, две банки белой краски, четыре упаковки сварочных электродов, мешок цемента, дверной замок (всего и не упомнишь), наш водитель на эту неделю официальную работу закончил. Оттащив не учтенные ни в одном "госплане" премиальные (джигит еще и зарплату получал), он снова приступил к левому приработку: обслуживанию гостей-клиентов из далекой Европы - Белоруссии.В этот раз мы держали путь к местному эскулапу, о визите к которому наш помощник-водитель договорился накануне.

IV

Медицину в Каракумии за годы советской власти так и не удалось сделать бесплатной, и Руслан дрожащей рукой, почти не глядя на дорогу, придерживая руль лишь левой коленкой, в пятнадцатый раз то вкладывал в конверт третью "пятерку", то изымал. Наконец, не выдержав, махнул головой и, в сердцах плюнув на "проклятого крохобора", процедил

: - Да чтоб ему подавиться!

Из этого непроизвольно вырвавшегося откровения я понял, что каракумскому эскулапу все равно, с чем ты к нему в гости заявился: лечиться, поговорить по душам или еще по каким-либо делам неотложным. Главное - ты пришел, а не к тебе, ты и плати...

Вот такой образ доктора-кровососа (деньги-то кровушкой людям достаются - большинству, натурально) сложился у меня, и, понятно, ехать к нему охоты не было.

А "кровосос", на удивление, оказался человеком благопристойным и цивилизованным: ровно подстриженные виски и затылок, белоснежный шелковый халат, запах дорогого одеколона, говор без азиатского, коверкающего слова прононса. Правда, вежливо доктор приветствовал только нас. После рабского поклона и несмелого подкладывания на край стола конверта Руслан, заикаясь, выжал

: - Эт-то мои гости из Белоруссии...

Доктор вместо ответа щелкнул двумя пальцами в сторону двери: "Пошел!"

И Руслан пошел...

"Ты смотри, какой авторитетный товарищ, - поджал я губы. - Даже зятя Зу-зу ни во что не ставит! Видно, не зря Руслан всю дорогу трясся".

Позже я понял: главенство старших перед младшими на этих землях заложено в генах.

Оставшись наедине с нами, суровый доктор в мгновение ока преобразился в доброго Айболита и сгладил создавшуюся неловкую ситуацию

: - Не стоит все увиденное в наших краях принимать близко к сердцу. С аборигенами только так и приходится общаться. По-другому нельзя - вмиг на шею сядут. Восток - дело тонкое, но и жестокое... - доктор развернул клочок бумаги и продолжил: - Хотя бы тот же Руслан... Дети пустыни и есть дети пустыни! Присылает младшего брата с запиской. (Может, это по ней доктор сейчас пальчиками постукивает?) Читаю: "Многоуважаемый..." (Точно, по ней!) Так, это не важно... Вот: "Пошел третий день, как бульбаши приехали за машинами и заселились в нашей гостинице. Я, понятно, взялся помочь, а тут, как назло, перед Новым годом все распродались. Вы же знаете, в январе новая партия ожидается... Я про нее совсем забыл... И вот результат... Что делать? Помогите..."

Доктор поднял на нас добрый, полный любезности взгляд, спросил

: - Понятно, уважаемые гости, о чем Руслан беспокоится? Тогда - едем дальше. Просьбу мальчишки я без внимания не оставил. Хотя, может быть, вы и спросите, зачем уважаемому доктору, для здешнего народа человеку почти святому, помогать каким-то приезжим белорусам? С какой такой стати? На этот вопрос так сразу и не ответишь. Предлагаю, товарищи, пройти во дворик, под навес и там, в более прохладной обстановке, - слышите, ветерок погуливает? - попить чайку, а заодно и поговорить...

Не знаю, как Вахтанг и Гарик, а я начал прислушиваться к словам доктора. И в самом деле: что ему до нас, пришельцев из иного мира? И почему он сказал не просто о каких-то приезжих, а о приезжих белорусах? За этим что-то есть?

Мы прошли во внутренний - за домом - дворик, уселись, поджав ноги, на специальное возвышение под навесом от изнуряющего солнца (у нас бы - перво-наперво от дождя) за щедро уставленным восточными сладостями столом, по-местному - дастарханом. Хозяин разлил зеленый чай. С аппетитом прихлебывая из чашки тонкого, почти прозрачного фарфора, гостеприимный "кровосос" без умолку говорил, глядя на меня и словно отвечая как раз мне на те возникшие, совсем не случайно, оказывается, вопросы

: - С некоторых пор, друзья, считаю белорусов своими братьями, - принялся за рассказ доктор, когда мы мало-мальски освоились за импровизированной скатертью-самобранкой. - Думаю, после того, что услышите, вы поймете, почему. Начну издалека. Я происхожу из древнего и уважаемого рода. И род мой никогда и никому не был должен. А на мне вдруг, по независящим от меня причинам, повисло и до сих пор висит незакрытое обязательство. И не удивляйтесь - именно перед белорусами. Давно уже висит, а исполнить его я не мог: белорусы в мою бытность еще ни разу до наших краев не добирались. А дело вот в чем. Когда я поступил в Московский медицинский институт, мне поначалу было очень трудно учиться: зачисляли-то нашего брата, среднеазиата, понятно, за деньги, а усваивать курс доводилось "по-честному" - сами понимаете, всех не купишь! Думал, ханa мне. Одно светило: возвращаться в аул - баранов пасти да овец стричь...

Доктор помолчал, поникнув головой с видом безнадежно удрученного человека. Потом встрепенулся, расцвел лучезарной улыбкой

: - Но нашелся один человек, который взял меня на буксир, потянул за собой, и мы - поехали. Позже, когда я вошел в процесс, в ритм, стал готовиться самостоятельно и незаметно даже увлекся учебой...

Сверля острыми черными глазами именно меня, доктор рубанул

: - Человек, который тогда спас сегодняшнего вашего рассказчика, был из Белоруссии, из-под Могилева. Он окончил институт с красным дипломом, и его оставляли на кафедре учиться дальше в аспирантуре, но неожиданно для всех он выразил желание служить на Северном флоте. Оказывается (как ваш земляк мне позже, из Мурманска, писал), с детства, прочитав "Двадцать тысяч лье под водой" (скольких людей эти "лье" позвали в дорогу!), мечтал плавать на подводной лодке. Зная, что по состоянию здоровья в военное училище не пройдет, поступил в медицинский институт, надеясь таким путем на флот проскочить. И надо отметить, он своего добился: попал на подводную лодку. Она называлась "Комсомолец". Вам что-нибудь говорит это название? Что-то вспоминается? Тогда напомню. Лет пятнадцать назад эта лодка затонула. Почему? Настоящая причина до сих пор засекречена... - доктор опять закручинился, вздохнул: - Такая вот история. Да ничего не вернешь, - и еще более скорбно добавил: - Так я и не отплатил своему белорусу добром за добро. Теперь в долгу перед белорусами вообще. Его земляками...

Взволновал меня да, наверное, и Вахтанга с Гариком рассказ доктора. Впечатляла трагическая судьба безымянного земляка, спасителя нашего сентиментального и приветливого хозяина. На некое время отошло в сторону даже то, зачем я здесь со товарищи. Но доктор неожиданно, почти без паузы, вернул нас, говоря нынешним языком, к повестке дня

: - Теперь вспомним о цели вашего приезда. Хотелось бы сразу уточнить: не просто из "вредности" не может Руслан найти вам машину. В последнее время со всего Союза кинулись в наше захолустье автоискатели и подчистили местные закрома основательно. Но для белорусов, обещаю, что-нибудь отыщем... Кстати, пока не забыл. Советую не только за машинами охотиться, но и к местным магазинчикам и лавкам присмотреться. Беспримерно активная Каракумская таможня закидала их заморским товарчиком под самый потолок. Когда меня по распределению загнали в эту глухомань, я года три приглашал друзей-однокашников приехать отдохнуть, а заодно и приобрести обновки по смешным ценам. Теперь я - главврач, не до скупки-перекупки. Впрочем, и благодарные пациенты не забывают - здоровье-то всем дорого...

Лавками с заморским товарчиком доктор снова увел нас от предмета встречи. И чай зеленый - хорошо, и доброжелательнейшая улыбка - хорошо, и даже полустыдливое упоминание о благодарных пациентах - тоже хорошо, но пора бы уже и к делу. И когда доктор сказал: "А сейчас...", мы навострили уши. Оказалось - преждевременно.

- А сейчас считаю необходимым вкратце ввести вас в курс местных обычаев и образа жизни, - продолжил "кровосос" (вновь вспомнилось забытое было слово). - Они довольно диковинны и этим интересны.

(Продолжение в следующем номере.)
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter