Теряем время!

— Сергей Николаевич, давайте мысленно вернемся на первую сессию Парламентского Собрания в Смоленск. Интересно ваше самоощущение в те исторические для нашего Союза дни. Что надеялись увидеть через десять лет?
— Была надежда и уверенность в том, что мы скоро вновь станем единым государством. Это главное, это цель всех наших усилий. Об этом я говорил и с трибуны сессии, и через некоторое время в открытом письме “Нам нужна Российско-Белорусская Федерация”. Тогда, десять лет назад, эту линию поддерживали все члены Парламентского Собрания, в том числе и спикеры двух парламентов тех лет. Горячим сторонником объединения был и остается Геннадий Селезнев. В Смоленске во время той памятной сессии в перерыве подошел ко мне и белорусский спикер Семен Шарецкий и сказал, что готов подписаться под каждым моим словом, звучавшим с трибуны.
— Но ведь еще совсем свежи были воспоминания о бурном и трагическом развале Советского Союза. Только-только появлялись первые объединительные ростки. Вы же видели в образованном тогда Сообществе  России и Беларуси полумеру и радикально выступали за полное восстановление разрушенного пространства. Не глас ли это вопиющего в пустыне?
— Как раз тогда были все объективные предпосылки, чтобы от сумасшествия вернуться к здравому смыслу. 14 мая 1995 года в Республике Беларусь прошел референдум, где стоял вопрос об экономической интеграции с Российской Федерацией. “Да” ответили 82,4 процента от участвовавших в голосовании. В этом же году в Государственную думу РФ поступило обращение депутатов Белгородской областной Думы, в котором они предлагали организовать совместное заседание парламентов России, Украины, Беларуси, а также провести на наших территориях референдумы о форме дальнейшего совместного существования. Это предложение было поддержано целым рядом субъектов России.
Так называемая “управляемая дезинтеграция”, приведшая к развалу СССР, в основном выработала свой ресурс. Она дала новую геополитическую реальность в виде более чем пятнадцати “независимых” государств, но ни на йоту не приблизила народы к заветной цели — благополучной жизни в условиях мира и суверенного процветания. Люди будто проснулись, стряхнув дурман ложных целей и надежд. Реинтеграционные настроения тогда были, по моим ощущениям, очень сильные. Мы находились в пяти минутах от воссоединения двух братских народов в едином государстве.
— Что же не склеилось? Ведь в последующих документах и речах политиков при всех интеграционных призывах и декларациях подчеркивалась незыблемость государственного суверенитета двух стран.
— Нерешительность первого полугодия интеграции оказалась роковой для всего дальнейшего процесса. Не обошлось без сюрпризов даже при составлении двустороннего договора о Сообществе весной 1996 года. В уже подготовленный к подписанию документ, в русский текст, без согласования с белорусской стороной были чьей-то рукой внесены поправки, значительно обеднявшие содержание, лишавшие его малейшего намека на государственное единство России и Беларуси. В последующем тема нашего объединения в полной мере зазвучала именно в Парламентском Собрании, сюда переместился центр теоретического, правового осмысления ситуации. И когда в декабре 1999 года формулировка построения Единого государства была закреплена в Договоре о создании Союзного государства — это был стратегический прорыв, но конечная цель отдалялась на неопределенное время, обрастала рядом этапов, условий, оговорок.
— И все же, Сергей Николаевич, странам-соседям самой судьбой назначено жить в добрососедстве. И так ли уж нужны народам, рядовым гражданам общее пространство, единая государственность? Этого уже многие не понимают.
— Беда в том, что, конструируя модель объединения, сам инженерный состав не до конца понимал и понимает суть российской цивилизации, нашей политической системы, не до конца представляет форму государственности, приемлемую и единственно возможную на наших просторах. И когда пытаются упрощать и говорить, что Российская Федерация — и без того сложное образование и нужны ли дополнительные надстройки и прицепы, мол, ушли бывшие братья по СССР и Бог им в помощь, — забывают одну очень значимую, глубинную закономерность: Россия существовала и может существовать только как союзное государство. Те, кто пытается из России делать некое узконациональное, замкнутое в своих границах образование, вышибают саму душу из нашей государственности.
Как бы на постсоветском пространстве ни играли в суверенность, как бы ни тягали за чубы друг друга, Россия на сегодняшний день как состояла, так и состоит по крайней мере из трех частей: Российской Федерации, Беларуси, Украины. Может быть, еще и Казахстана. Я не подвергаю сомнению обозначенную высокими указами и признанную мировым сообществом государственность этих стран, а говорю о России как цивилизации, где де-факто, какие бы заборы ни городились, существуют единые духовные ценности, история, экономическое пространство, родственные связи и единый народ. И у России есть огромный ресурс в экономике, уникальные природные богатства, позволяющие ей и сегодня быть стержнем этой цивилизации.
Но, возвращаясь к нашему Союзу, могу подтвердить, что у Беларуси есть не менее существенный фактор — это пассионарный заряд, сохранение тех духовных ценностей, без которых также не может быть цивилизации. И потому какая из республик унаследует цивилизационную сердцевину России — это не зависит от размеров территории и количества народонаселения. Но только единое Союзное государство может обеспечить нашу жизнеспособность и развитие, поможет справляться с конкурентами и защитит от врагов. И упрощение проблемы до лозунгов “мы и так большие, у нас все есть” — это прямой путь к самоизоляции, распаду и цивилизационной катастрофе. А в таких случаях страдают народы.
— Кто же нас вольно или невольно толкает к этой катастрофе, вставляя палки в колеса интеграции? Очень часто в публикациях депутаты, политологи ссылаются на “политическую волю”, которой якобы порой не хватает. Например, резкую критику вызывает затянувшаяся пауза с подписанием Конституционного акта, созданием действующего на постоянной основе парламента и т.д. Причины торможения носят объективный или субъективный характер?
— В основе проблем лежат политические интересы, вырастающие из интересов экономических. Я бы даже так сказал: это находящиеся в объективной форме абсолютно субъективные факторы. Речь идет прежде всего о сохраняющемся расхождении национальных элит обоих государств и отсутствии существенных стимулов для государственных структур. Сегодня процессу слияния интересов противостоит не менее сильный процесс формирования обособленных друг от друга самодостаточных экономических и финансовых систем. Противники воссоединения делают ставку на дискредитацию самого процесса, добиваясь этого двумя путями: первый — рассуждениями о незыблемости двух суверенитетов и второй — полным бездействием при громкой публичной риторике об ускорении интеграции.
Оба пути, несмотря на их внешнюю простоту и безыскусность, представляют серьезную угрозу для Союзного государства. Ведь уходит время, меняется психология, приходят новые поколения. Время сейчас — главный союзник, но уже и главный враг. Бездействуя, затягивая процессы, мы приближаем точку невозврата, когда сама жизнь заставит делать то же самое, но уже обдирая в кровь ладони.
Для двух президентов, лидеров воссоединения, единственный эффективный способ нейтрализовать негативные процессы внутри российской и белорусской политических элит — это ускорить создание союзной политической элиты. Имеется в виду появление союзных политиков и государственных чиновников, союзных банкиров и предпринимателей, союзных хозяйственников и творческой интеллигенции. И это объективный процесс, потому что подросшей более молодой и энергичной политической элите сегодняшних России и Беларуси тесновато в узких рамках своих республик и они готовы к достижению более значимых геополитических результатов. Появление союзной политической элиты и совместные усилия в этом направлении президентов России и Беларуси могут придать процессу реинтеграции организованность и действенность.
— Какие практические шаги здесь следует предпринять в первую очередь?
— Необходим как воздух избираемый гражданами на свободных выборах Союзный парламент. Он способен стать центром реинтеграции. Пока депутаты Парламентского Собрания работают на общественных началах, в полной мере заняты в своих национальных парламентах и физически не способны оказывать соответствующее времени и задачам дня влияние на ход союзного строительства. В то же время создание правовой системы Союзного государства, унификация законодательств — это сегодня главное звено в объединительном процессе. Мы можем продолжать множить бессчетное количество совместных решений, постановлений, указов, но все это не будет работать, пока не появится некий законодательный орган, способный виртуальное, мертвое правовое пространство превратить в дышащий по одним законам государственный организм. По этому пути пошел Евросоюз, и там почти все получилось. Последние ожидания сторонников объединения России и Беларуси сегодня связаны с возможным референдумом по проекту Конституционного акта и выборами Союзного парламента.