— Анатолий Николаевич, наряду с тревожными сообщениями о неизбежном истощении природных кладовых приходилось слышать и диаметрально противоположное мнение: месторождения углеводородов чуть ли небезграничны. Где же истина?
— Существует по крайней мере две гипотезы происхождения нефти и газа. Биогенная объясняет это преобразованием органического материала (останки живых организмов и растений) при его постепенном погружении в земные недра. Другая гипотеза исходит из того, что в глубинах планеты идет постоянный процесс дегазации. Подвижные углеводородные компоненты (флюиды) при приближении к земной поверхности подпитывают существующие месторождения. Это явление академик Владимир Вернадский образно называл “дыханием Земли”. Разумеется, углеводородную подпитку не следует представлять вульгарно. Дескать, существуют некие “каналы”, по которым из недр поднимаются нефть и газ, а людям остается только черпать их. Процесс этот сложный и протяженный во времени. Но он реально происходит. В качестве примера могу назвать Ромашкинское месторождение в Татарстане, где запасы нефти уже значительно превысили те, что были прежде определены геологами. Как утверждают наши украинские коллеги, на Шебелинском месторождении запасы газа возросли в два-три раза, хотя здесь ожидали истощения природной кладовой.
Подобные процессы происходят в разных регионах, особенно активно — в зонах геологических разломов. Так что можно с уверенностью утверждать: углеводородного сырья в недрах нашей планеты достаточно. А значит, тепла и света хватит на всех. При условии разумного использования энергоресурсов.
— Но их запасы распределены крайне неравномерно. В одних странах избыток нефти и газа, в других эти ресурсы практически отсутствуют. Для сравнения взять хотя бы Россию и Беларусь...
— Это так. Однако еще в советскую эпоху подобное обстоятельство старались из недостатка превратить в достоинство. Так, если в Сибири наращивали добычу “черного золота”, то в Беларуси строили мощные нефтеперерабатывающие заводы. А вот факт уже новейшей истории. В Заполярье добывают газ, который по магистрали Ямал—Европа, проходящей через территорию Беларуси, ориентирован на Запад, хотя, разумеется, поступает и в саму Беларусь...
— Но в последнее время нередко выражается обеспокоенность, что Ямал—Европа теперь может стать для Москвы второстепенным маршрутом, а на первый план выдвинется новый, который пройдет через акваторию Балтики, — Северо-Европейский, или, как его теперь называют, “Норд Стрим” (“Северный поток”). Что скажете по этому поводу?
— Для начала назову несколько цифр. Доля крупнейшей компании “Газпром” в мировых запасах газа — более 20 процентов. Запасы стран Ближнего Востока, где сосредоточена значительная часть планетарных ресурсов этого ценнейшего экологически чистого топливно-энергетического сырья, явно проигрывают Газпрому. По запасам он превосходит пятерку мировых лидеров, вместе взятых.
По нашим оценкам, общемировые ресурсы природного газа составляют около 560 триллионов кубометров. На долю России приходится примерно 236 триллионов кубов. Богатейшие природные кладовые, выгодное географическое положение предопределили особую роль России в создании единого Евразийского рынка газа. В минувшем году экспорт в Европу (сейчас российский газ получают 19 европейских государств) составил около 150 миллиардов кубометров — максимальный объем за всю историю поставок, начиная с 70-х годов прошлого столетия.
Но это далеко не предел. Потребность в газе мировой экономики стремительно растет. И не ошибусь, если скажу, что проходящая через Беларусь “труба” Ямал—Европа никогда не будет пустовать. Как, впрочем, и газотранспортные магистрали, идущие по украинской территории. Все эти маршруты не следует противопоставлять строящемуся Северо-Европейскому газопроводу или, скажем, черноморскому “Голубому потоку”, ориентированному на юг — в Турцию, затем в Италию, на рынки других стран Южной Европы, а также в Израиль.
— Сейчас много говорят и о восточном векторе экспорта российского газа...
— Да, происходят существенные подвижки в экспортной газовой политике. Новым и весьма перспективным регионом для поставок российского газа могут стать Китай, Япония, Корея. Ведутся переговоры и с рядом других стран Азии, а также Северной и Южной Америки, где в последние годы ощущается дефицит энергоресурсов.
— В нынешнем году Россия председательствует в “большой восьмерке” — группе мировых держав, наиболее развитых в экономическом отношении. Президент Владимир Путин неоднократно говорил о глобальной энергобезопасности как приоритете российской внешней политики. Этому, в сущности, был посвящен и саммит “восьмерки”, состоявшийся летом в Санкт-Петербурге. И все же, что конкретно означает довольно-таки обтекаемый термин “энергетическая безопасность”?
— Мне довелось в составе группы ученых и специалистов готовить материалы, отражающие российские инициативы на том самом питерском саммите. Энергетическая безопасность — понятие объемное. Каждая сторона формирует собственную энергетическую безопасность, которая зависит от геополитических амбиций, собственной ресурсной базы, экономической ситуации, степени открытости рынков и т.д. Нельзя не учитывать и того, что стержневым элементом мировой политики становится борьба за контроль над углеводородами. Поэтому резко возрастает ценность имеющихся в той или иной стране запасов нефти и газа. Глобальная энергобезопасность — это, с одной стороны, стремление мирового сообщества обеспечить жизнедеятельность всех государств с помощью такого действенного инструмента, как открытый рынок нефти и газа. С другой стороны — это справедливое желание каждого продавца и каждого покупателя защитить свои национальные интересы.
— То есть налицо существенные противоречия...
— Это нормально для всякого процесса купли-продажи. Только не надо рынок энергоресурсов, основанный на долгосрочных контрактах, часто закрепленных межгосударственными соглашениями, превращать в примитивный базар, куда люди ходят за картошкой, яблоками или огурцами, стараясь выбрать товар хорошего качества и по приемлемой цене. Брюссельские чиновники из Евросоюза в августе 1998 года приняли так называемую газовую директиву, коей предписывалось вместо рынка долгосрочных контрактов обходиться главным образом рынком спотовым, то есть виртуальной куплей-продажей небольших партий газа со сроками сделок в считанные недели, а то и дни. Полагаю, само понятие директивы противопоказано рыночным отношениям. Солидному поставщику нет смысла выходить на рынок и ждать: купят — не купят?
Советский Союз десятилетиями тратил огромные финансовые, материальные и людские ресурсы, создавая уникальную газовую индустрию, осваивая природные кладовые, в том числе в экстремальных условиях Крайнего Севера. В разведке и обустройстве сибирских месторождений, сооружении самой крупной в мире газотранспортной системы участвовал весь советский народ. И вот эту не знающую себе равных газовую систему некто в Евросоюзе, мало разбирающийся в столь специфическом деле, пытался втиснуть в тесные рамки псевдорынка. Абсурд! Не сразу, но и в Европе стали понимать, что в такой сложной, капиталоемкой отрасли, как газовая, должны преобладать надежные долгосрочные соглашения о поставках — иначе ни о какой энергобезопасности не может быть и речи.
— Теперь вопрос, в котором, на мой взгляд, просматривается не только экономическая, но и политическая составляющая. Недавно в Париже на встрече глав России, Германии и Франции президент Владимир Путин неожиданно для всех заявил, что газ крупнейшего Штокмановского месторождения, расположенного в центральной части шельфа российского сектора Баренцева моря, будет предназначен для Европы. Хотя ранее концепция разработки этой гигантской природной кладовой предполагала поставки сжиженного газа в США. В чем, на ваш взгляд, причина нового решения?
— Видите ли, все современные крупные международные сделки в энергетической сфере теперь, скорее всего, будут совершаться не по архаичному принципу покупки за деньги, а по принципу обмена активами. Никто уже не хочет расставаться со своими ресурсами или долями на рынке сбыта “просто так”.
Да, правление Газпрома приняло решение о приоритете поставок газа со Штокмановского месторождения по “трубе” на европейский рынок по сравнению с поставками сжиженного природного газа (СПГ) в Америку. Мало того, заявлено также, что недропользователем Штокмановского месторождения (его запасы составляют 3,7 триллиона кубометров газа и более 31 миллиона тонн газового конденсата) будет исключительно Газпром. Между тем раньше рассматривалась возможность предоставления 49 процентов в Штокмановском проекте иностранным компаниям. Однако они не смогли предоставить активы, соответствующие по объему и качеству запасам Штокмановского. Иными словами, Россия продемонстрировала решимость защитить свою энергетическую безопасность. И здесь я вижу не политические, а главным образом экономические аргументы.
Кроме того, предполагаемые зарубежные партнеры по Штокмановскому месторождению настаивали на разработке его на условиях соглашения о разделе продукции (СРП). Но, как показал опыт освоения нефтегазовых месторождений острова Сахалин, разрабатываемых иностранцами на условиях СРП, для России эта форма сотрудничества оказалась крайне невыгодной в экономическом отношении. К тому же возникла проблема с охраной окружающей среды. Так что, как говорится, обжегшись на Сахалине, лидеры российского нефтегазового комплекса не намерены повторять подобных ошибок.
И следует особо подчеркнуть, что у России имеются финансовые и технологические возможности для реализации подобных проектов.
