Большинства отечественных научных журналов в мире никто, увы, не знает, и если случится кому-то из белорусских исследователей раз в жизни прорваться в зарубежное англоязычное издание с приличным импакт-фактором, то есть численным показателем важности, ему памятник готовы поставить. Тем удивительнее было узнать, что есть у нас научные лаборатории, где счет публикациям в ведущих международных рецензируемых журналах идет на многие десятки, где на полках стоят изданные за рубежом справочники мировых данных, составленные с использованием знаний, добытых именно в этих стенах, а отличившиеся ученые совсем не бронзовеют по случаю выхода в свет очередной статьи. Говорят, что, мол, у нас такая научная отрасль: ею нужно либо заниматься на мировом уровне, либо не заниматься вообще.
Эта отрасль — физика фундаментальных взаимодействий. Место, где делается наука мирового уровня, — Гомельский государственный технический университет имени П.О. Сухого, а точнее, лаборатория физических исследований, при которой под эгидой ЮНЕСКО и МАГАТЭ действуют филиал Международного центра теоретической физики (г. Триест, Италия) и Международный центр перспективных исследований, созданный при поддержке Объединенного института ядерных исследований (г. Дубна, Россия).
— Прекрасные условия для плодотворной работы и зарождения гомельской школы теоретической физики и физики элементарных частиц высоких энергий создал еще в 70-е годы тогдашний ректор нашего вуза Владимир Стариков, за что мы ему очень благодарны, — вспоминает заведующий лабораторией физических исследований доктор физико-математических наук Александр Панков. — В полной мере стать частью мировой науки и приобрести имя мы смогли уже в 80-е годы при поддержке первого ректора университета Альберта Шагиняна, когда вместе с коллегами из БГУ, Института физики НАН Беларуси, российских и украинских институтов приступили к разработке физической программы, то есть написанию сценариев постановки экспериментов в Швейцарии сначала для большого электрон-позитронного коллайдера (LEP), а затем и для Большого адронного коллайдера (LHC). Создать эти научные инструменты было непросто, но не менее важная и сложная задача — выстроить идеологию и технологию, то есть определить, что измерять, что искать, каким образом это делать и как трактовать полученные данные.
Здесь высоко ценится способность генерировать неординарные идеи, и именно поэтому гомельских физиков приглашают в престижные международные проекты. Тем не менее сами гомельчане не склонны преувеличивать свою роль. В огромном массиве работ, которые ведет международный коллектив, они отвечают только за один из разделов — феноменологию элементарных частиц, то есть занимаются применением теоретических концепций для анализа экспериментов, но делают это в высшей мере квалифицированно.
Их интересует так называемый механизм Хиггса, который позволит выяснить, за счет чего тела приобретают массу. Теоретических моделей на этот счет множество, но нужен эксперимент, подтверждающий одну из них и тем самым дающий ключ к более глубокому пониманию природы вещества. Другой эксперимент на LHC, предложенный гомельскими физиками, детально проработанный ими и несущий в себе их остроумные идеи, сейчас готовится, и, возможно, в ходе его будут обнаружены следы неуловимого и существующего пока лишь в теории гравитона — квант-переносчика гравитационного взаимодействия.
Найдут ученые гравитон — это будет событие из событий в науке. Оно, как считают специалисты, даст толчок к развитию «новой» физики, позволит, например, разрабатывать теорию квантовой гравитации. Но будет ли в результате создана когда-либо машина времени, устройство телепортации, гравилет или некое сверхсветовое транспортное средство — об этом профессор Панков, который своими работами приближает футуристическое будущее быстрее, чем самый смелый любитель прогнозов, сегодня даже говорить не хочет и отмахивается от привлекательной для фантастов и журналистов темы, как от ереси. Всему свое время, считает он.
Гораздо больше его сейчас заботит финансирование проводимых работ. Да, для теоретика нужен только компьютер и собственное серое вещество, и все это имеется. Но надо же иногда и ездить в Женеву, чтобы обсуждать полученные результаты на научных семинарах и конференциях для их включения в программы экспериментальных исследований на коллайдере LHC. И профессор Панков ездит туда, но лишь по приглашению и за средства теоретического отдела Европейского центра ядерных исследований (ЦЕРН) и гораздо реже, чем требуется, так как финансирование по линии ГКНТ, которое идет через Национальный научно-учебный центр физики частиц высоких энергий БГУ, до Гомеля доходит тоненьким ручейком. А ведь ЦЕРН для накопления опыта и стимулирования научной активности надо бы и всем остальным сотрудникам лаборатории посещать.
— Если этот центр называется национальным, то и распределение средств должно вестись не по остаточному принципу, а пропорционально вкладу в общее дело, — считает Александр Панков. — Ведь из швейцарского далека, где белорусские физики достойно заявляют о себе работами на LHC, равно как и при ближайшем рассмотрении, Гомель вовсе не выглядит научной провинцией по сравнению с Минском. Поэтому интеллектуальный потенциал, способный работать на имидж страны, нужно поддерживать независимо от того, где он сосредоточен. Тем более что эти теоретические исследования работают не только на престиж Беларуси, но и приносят участникам программы бесценный опыт и знания новейших технологий.
Возможно, для гомельских физиков вполне объяснимое отсутствие собственного ускорителя стало даже благом, так как они не зацикливаются на чем-то одном и оттачивают свой ум на самых разных экспериментах, проведенных где угодно за рубежом. Недавно, например, ученые гомельского Международного центра перспективных исследований Ольга Соловцова и Вячеслав Хандрамай вместе с коллегами из Дубны опубликовали в международном журнале «Physical Review» статью, в которой дали решение проблемы, связанной с новейшими экспериментами американской группы из Лаборатории имени Джефферсона. Авторам для этого не потребовалось ездить в США. Они взяли «не поддающиеся анализу» данные, опубликованные американцами после проведения эксперимента на своем ускорителе, и применили для их описания теорию, предложенную около десяти лет назад гомельским физиком Игорем Соловцовым и всемирно известным российским академиком Дмитрием Ширковым. Оказалось, что анализу эти эффекты и процессы все же поддаются.
Понятно, что талантливых партнеров, которые понимают тебя с полуслова и не уступают в способности решать сложнейшие задачи, российские коллеги ценят и постоянно приглашают в Дубну, чтобы вместе разгадать очередную головоломку. Здесь гомельчане всегда были своими, и очень показательно, что, когда недавно ушел из жизни профессор Игорь Соловцов, в Объединенном институте ядерных исследований его памяти посвятили специально подготовленный международный научный семинар. Такой знак уважения со стороны прославленного научного коллектива говорит о многом.
