Тайна гибели летчиков будет раскрыта?Более полувека жителям поселка Приозерное Шумилинского района не давали покоя призраки минувшей войны. Говорили, что под старой яблоней у дома старовера Мартиана Гусакова похоронены француз — летчик эскадрильи «Нормандия — Неман» — и его советский сослуживец. Прямо во дворе хаты, приспособленной немцами в годы войны под фельдкомендатуру...
Страх и совесть
Вспоминают сельчане: после войны в Канощенки (так прежде называлось Приозерное) наведывались «какие–то французы», искали своего земляка, да никто не подсказал им того места под яблоней. Своим родным Мартиан Гусаков посоветовал молчать — никто до смерти деда в 1958 году так и не посмел обмолвиться об этой тайне. Лишь однажды проговорилась соседской девочке Лиде жена Гусакова — Анастасия Климентьевна.
— После войны я вышла замуж в Канощенки, поселилась в хате напротив дома Гусаковых, — рассказывает Лидия Нестеренко, 1937 года рождения, та самая девочка, теперь уже бабушка. — Мне было 7 лет, когда за деревней упал самолет. Вспоминали мы об этом с Настасьей Климентьевной, и вдруг она говорит, что видела, как местные полицаи били этих летчиков в живот, по лицу на улице, прямо под ее окнами. А потом тихо спросила, жив ли Ефим Масько из Ильинцев, откуда родом моя мама. Этот мерзавец-полицай и издевался над хлопцами...
Однако спустя 15 лет после войны, когда встретились Анастасия Гусакова и Лидия Нестеренко, Масько уже не было в живых — не с кого и спрашивать.
Галина Лобачева, внучка старовера Гусакова, о французе слышала от своего отца, Ивана Мартиановича.
— Однажды, — вспоминает Галина Ивановна, — когда я рвала яблоки, он стал ворчать: «Ну не ешь ты их, что, других мало? Эти же с французским духом». Помню, еще в детстве, а родилась я в 1949 году, когда ставили памятники на могилах жертв войны, находили в окрестностях много одиночных захоронений, но родители даже не заикнулись, что у нас под крыльцом кто–то похоронен.
В прошлом году, когда уже не было яблони, условного знака на могиле, сын Лобачевой прокладывал в бывшем саду траншею под водопровод. Выкорчевав пень, зашел лопатой вглубь и вдруг наткнулся на человеческий череп... «Значит, отец не шутил», — догадалась Галина Ивановна, прежде не слишком доверявшая семейному преданию. Однако все тот же страх и неведение, чем отзовется эхо войны, заставили ее лишь спустя почти полгода заявить о находке в районный военкомат.
23 сентября прошлого года, когда Лобачева пришла в Шумилинский РВК, свои сомнения, что делать с останками найденных под яблоней летчиков, объяснила так: «Я с соседями говорила. И люди посоветовали перезахоронить кости на кладбище. Не решилась. Но совесть меня долго мучила, прежде чем я сдалась...»
— Я сразу спросил у Лобачевой, когда именно она наткнулась на человеческие останки в своем дворе, — восстанавливает хронологию событий военный комиссар Шумилинского РВК Вячеслав Бабин. — Она говорит: 9 мая 2006 года. А 22 июня, представляете, горел ее дом!
Военком, прошедший Афган, в мистику не верит, но все–таки оговаривается: «Случайное ли это совпадение?..»
Медальон на удачу?
25 сентября Шумилинский райисполком принимает решение «О проведении поисковых работ с раскопками на местности». В тот же день эксгумировали «костные останки двух человек». Одежда почти вся истлела, сохранились лишь фрагменты снаряжения с пряжками, подошвы обуви, курительная трубка и солдатский медальон–«смертничек», как называют его военные.
— Медальон (гильзу, в которой спрятана записка с именем солдата) заметил солдат поискового батальона, — рассказывает военком Бабин. — Взял в руки — «смертничек» и переломался. Прапорщик схватил гильзу, заметив, что внутри белеет записка. В целлофановом пакете находку отправили на экспертизу. Текст пришлось восстанавливать по буквам, но все–таки записку прочитали: «Виктор Александрович Ткачев, уроженец Маканчинского района Семипалатинской области Казахской ССР». Вячеслав Бабин сразу же отправил письмо с запросом в Казахстан, и вот что выяснилось. В селе Кировка Семипалатинской области значился Виктор Ткачев, 1926 года рождения, но по отчеству Алексеевич. В архиве на него обнаружились бумаги с отчеством Александрович. «Пропал без вести в сентябре 1944 года» — только и сохранилось сведений. И еще день призыва — 16 января 1944 года. «Отца Ткачева Александра Прокофьевича известили о пропавшем сыне лишь в 1947 году», — сообщил начальник департамента по делам обороны Восточно–Казахстанской области полковник Мукашев.
Живы ли родственники, этот вопрос до сих пор не дает покоя Вячеславу Бабину.
«Больше их никто не видел...»
Сначала казалось, дело ясное: есть легенда, по которой летом 1944 года в окрестностях Канощенок–Приозерного упал самолет. Кто–то видел, как у дома Гусакова полицаи забили до смерти двух летчиков. После войны в деревню приезжали некие французы и искали своего пилота... И вот могила вскрыта, найдены вещи, которые подтверждают: да, погибшие похожи на летчиков, у одного из них была при себе курительная трубка из ценного дерева — значит, останки, скорее всего, принадлежат не красноармейцу.
Однако, по словам военкома, у летчиков было такое поверье: если отдашь свой медальон–«смертничек» другу, то убережешь себя от гибели...
— Вдруг Ткачев с кем–то обменялся своей гильзой? — предполагает Бабин.
А тут еще французы привезли с собой интригу. Только переступив порог хаты Гусакова, Филипп Сеньёрен, заместитель главы французской дипломатической миссии в Беларуси, побывавший в прошлом году в Приозерном, спросил: «Как фамилия русского солдата? Не Астахов?» «Нет, Ткачев», — ответил военком Бабин. «А мы надеялись, что вы нашли нашего барона де Тьери», — расстроился месье Сеньёрен.
О последних днях упомянутых послом французского пилота и его советского техника не сохранилось почти никакой информации. Лишь Георгий Захаров, советский летчик, в опубликованных в 80–е годы мемуарах упомянул о героях этой истории:
«После многомесячного пребывания в Смоленской области дивизия «Нормандия — Неман» перебазировалась к западу, на освобожденные белорусские земли. При перелете в Микунтаны мы потеряли двух своих боевых товарищей. Французский летчик де Фольтан (так в оригинале, настоящее имя Бруно де Тьери де Фалетан. — В.К.) и техник Астахов вылетели на учебном Яке. Этот Як не прилетел в Микунтаны, и мы никогда не узнаем, какая трагедия произошла в пути. Всевозможные предположения, которых тогда возникало немало, ничего не прояснили. Во время полета они могли нарваться на шальной немецкий истребитель. Но самолет, на котором вылетели де Фольтан с Астаховым, не так–то просто было сбить. Это был облегченный самолет, очень маневренный, с хорошими скоростными данными, и в руках опытного летчика, хотя и не вооруженный, он вовсе не был мишенью...»
Фалетан и Астахов, по официальной версии, погибли в Дубровенском районе. Похоронены в Москве: на Веденском кладбище есть памятники на их могилах. Но, как свидетельствует все тот же Захаров, «ничего мы не можем утверждать наверняка — после вылета де Фольтана и Астахова больше их никто не видел».
Точно определить, где погибли летчики, можно было бы лишь в том случае, если бы их останки были найдены рядом с самолетом. Теперь же все, что начинало проясняться, еще больше запуталось. Значит, Ткачев — не Ткачев, а Астахов? А безымянный француз — это барон де Тьери?
— Я стал выяснять, кого имел в виду Филипп Сеньёрен, и связался с Андре Боманом, председателем общества «Нормандия — Неман», — рассказывает Вячеслав Бабин. — Боман говорил с братом Бруно де Тьери де Фалетана — Гаем, которому уже 87 лет, и тот удивился, услышав, что могила в Москве может оказаться ненастоящей.
У военкома Бабина есть надежда, что придет хоть какой–то ответ из архива министерства обороны России, что в Подольске. Пока неизвестно, с кем служил Ткачев и мог ли он пересекаться с Астаховым и де Тьери, точку в деле ставить рано.
Между тем эксперты, изучавшие останки пилотов, установили, что один из них «европеоид, биологический возраст которого 22 — 28 лет, рост 169 — 172 сантиметра». В 1944–м де Фалетану было 27 лет...
Дело чести
Прокурор Шумилинского района Петр Тишуров лично курирует «дело летчиков». Он говорит, что ради истины не только восстановят по останкам пилотов их портреты, но и с согласия французской стороны белорусы готовы предложить Гаю де Фалетану сдать кровь для генной экспертизы, чтобы окончательно определить, его ли брат похоронен рядом с советским воином, признанным Ткачевым.
— Узнать, при каких обстоятельствах погибли летчики, пожалуй, уже невозможно. Непосредственных свидетелей убийства нет — потому и уголовное дело из–за срока давности не заведено, — объясняет прокурор.
Но дело возникло другое — дело чести. Еще и года не прошло со дня находки, а уже в Казахстане, России и Франции люди ждут весточки — может быть, в Беларуси нашлись их родные.
Старой яблони давно уж нет. Но теням умерших на этом месте не будет покоя, пока мы не узнаем их имена. Военком Бабин надеется, что к 9 Мая души летчиков найдут упокоение, а их останки будут перезахоронены со всеми воинскими почестями.
Шумилинский район — Минск.
Фото автора.
