Тени большого города

Было это несколько лет назад. Нагруженный сумками, я возвращался домой с рынка «Ждановичи». Заплутав в предвечернем сумраке среди автомобильных стоянок, вышел на дорогу, которая ведет от рынка к проспекту Победителей. Сделал пару шагов и попал... из города в деревню...
Было это несколько лет назад. Нагруженный сумками, я возвращался домой с рынка «Ждановичи». Заплутав в предвечернем сумраке среди автомобильных стоянок, вышел на дорогу, которая ведет от рынка к проспекту Победителей. Сделал пару шагов и попал... из города в деревню.

Звалась она Ржавец. Тогда еще подумалось: неспроста. Над улицей нависали ветхие халупы с забитыми окнами–глазницами, а под ногами валялись целлофан, доски и старые покрышки. Воистину — «ржавая» деревня.

По улице катилась бабушка. Именно катилась, ведь бабушка–колобок оказалась завернутой в сто одежек, поверху которых был накинут черный с дырочками тулуп.

Вот тут я и ощутил контраст: мусор и грязь можно встретить и в городе, но колоритные «колобки» — явление истинно самобытное, деревенское.

Бабушка Наташа оказалась не по–городски разговорчивой. Ответили бы вы что–нибудь человеку, который начал бы приставать к вам с дурацким, честно говоря, вопросом: как вам живется под боком у города? В лучшем случае просто отвернулись бы.

Бабушка разговорилась. За 5 минут я узнал всю историю ее жизни: о том, что с мужем приехала она «сюды» лет сорок назад, прожила полжизни в тени большого города, а сейчас «одна–одинешенька», только вот подруга на другой стороне деревни век доживает, так в гости к ней и идет она сейчас.

Мне бабушка Наташа запомнилась тем, что сказала на прощание: «Пусть как хотят, так и называют наш Ржавец: город, деревня. Абы жизнь наладили».

Волшебник и Золушка

Большой город, как яркая звезда. В ее электрических лучах меркнут маленькие звездочки, сгорают окрестные деревни и поселки. С каждым годом щупальца больших городов тянутся все дальше, нащупывают деревушки и поглощают их. Зона аппетитов Минска простирается далеко. Даже возле Заславля есть деревушки, в которых живет уже всего по три–четыре человека...

Чем ближе к городу, тем на селе жить выгоднее. Все блага цивилизации под боком и прописка столичная в кармане. Особенно теперь, когда Цна, Масюковщина, Кунцевщина, Цнянка, Ржавец и другие деревни объявлены городом. Именно — объявлены, ведь одно дело — поменять на бумаге статус населенного пункта, и совсем другое — превратить мечту товарища Ленина в жизнь на практике.

Понятно, что город — это не добрый волшебник, который Золушку–замарашку за ночь может сделать принцессой. Состояние некоторых присоединенных к столице деревень поначалу иначе как убогим назвать было нельзя. Плохие дороги, отсутствие освещения, мусор — вот неполный список деревенских проблем, которые пришлось решать городским чиновникам.

Деревни сопротивлялись. Год назад, когда я снова побывал в Ржавце, местные жители, ставшие в одночасье горожанами, такому превращению рады не были. За вывоз мусора с них начали брать деньги (раньше мусор можно было просто выбросить за забор), при переименовании улиц допустили ошибки, в результате некоторым ржавчанам пришлось по несколько раз обращаться в паспортный стол. «Лучше нам не стало», — говорила мне тогда староста Ржавца Регина Ярошевич.

Проблемный хит–парад Владимира Доценко, начальника управления энергетики и городского хозяйства Мингорисполкома, вместе с которым мы отправились в объезд минских деревень, я попросил составить «хит–парад» проблемных территорий. Владимир Григорьевич призадумался и ответил, что сделать этого не может. Почему? Все деревни, по его словам, находятся примерно в одинаковом положении. Везде ведется работа, везде стало гораздо лучше, чем было.

Тогда свой рейтинг проблем попробовал составить я. В записной книжке стал помечать то, что увидел во время объезда.

Масюковщина: узкая улица, припаркованные на обочине машины, не проехать. Нет тротуаров. По сторонам, вперемешку с приличными домиками, — ветхий «шанхай».

Ржавец: улица уже заасфальтирована. Убрали сгоревшую баню, провели освещение, бурьян скосили. Стучат молотки — строят коттеджи.

Поселок Новинки: завязли на разбитой дождями улице, по бокам дороги — строительный хлам...

Зацень, Кунцевщина, Цнянка... Все деревни на одно лицо. Какой тут рейтинг! Домики, домишки, гнилые сараи, безлюдье с утра (большинство жителей, наверное, уехало на работу в Минск) — вот они, тени большого города...

* * *

Дмитрий Новицкий, заместитель главы администрации Центрального района как–то сказал мне: «Условия жизни в деревне к городскому уровню не поднимешь. Многие местные жители, к сожалению, этого понимать не хотят. Ждут, пока мы все сделаем за них...»

Действительно, молчаливо–покорный менталитет выжидания для новоиспеченных деревень–горожанок характерен, как для близнецов одно лицо. Зачем напрягаться и, скажем, убирать за собой мусор, если за тебя это сделает жэсовская уборщица?

В деревне Зацень минские власти недавно поставили 2.300 метров бетонного забора. По сравнению с грязно–коричневым частоколом, который стоял здесь раньше, — небо и земля. Казалось бы, радуйтесь, местные жители! Ан нет. Пролеты вдоль улицы выбиты, будто для деловых деревенских мужиков обойти забор и найти калитку — непозволительная трата времени.

На одно лицо

Сколько времени должно пройти, чтобы присоединенная деревня слилась с городом в единый жизнеспособный организм?

В районе Ржавца через некоторое время возникнет микрорайон Лебяжий. Часть деревенских домов снесут, и на их месте возникнут многоэтажки наподобие громоздящихся сейчас в соседнем микрорайоне Веснянка. Наверняка они будут красивыми, комфортными. Но деревню Ржавец мне жаль.

Самое печальное, что вместе с исчезающими деревнями теряется частичка уникальной истории. Во многих селах под Минском бабушки уже не пекут на Пасху куличи, не красят яйца — делать эти традиционные деревенские приготовления к празднику им неохота. Зачем? Автолавка из города на колесах привезет.

Деревенские обычаи нивелируются городскими шаблонами. Процесс соединения села и города можно рассматривать как проявление всеобщей глобализации, стандартизации жизни. Хорошо это или плохо? Покажет время. Не уверен, что кто–нибудь огорчится, если лет через десять на месте сгоревшей бани в бывшем Ржавце возникнет «МакДональдс». Бить стекла в нем уж точно никто не станет. Ведь, как говорила бабушка Наташа, «город» и «деревня» — лишь слова, а жить хорошо нужно везде.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter