Далеко не каждый белорус знает, что в стране нашей две Свислочи. Одна, закованная в бетон, полуживая, как реки почти всех больших городов мира, пытается удрать из города на простор; вторая — речка-быстротечка, красавица-петлянка —несет свои воды на западе Беларуси. На ее крутом, высоком берегу, заросшем вербами, ольхой, ракитой и камышом, радует глаз уникальное здание администрации СПК “Свислочь” Гродненского района, едва ли не лучшего хозяйства области, да, пожалуй, и республики. Рядом — красивый, ухоженный парк, клумбы с цветами и большие камни – свидетели седой старины.
Девяностоцентнеровые намолоты зерна, удои молока почти в семь тысяч литров от коровы, высокие урожаи овощей, как и фирменные магазины – реалии сегодняшнего дня. Перспектива – дух захватывает.
2007 год у Василия Густыря (на снимке), можно сказать, особенный. Ему дважды по тридцать. В январе отметил шестидесятилетие. А еще позднее стукнет тридцатник, когда Герой Социалистического Труда, первый секретарь Гродненского райкома партии Антонина Ивановна Белякова “сосватала” Василия Николаевича директором в овощеводческий совхоз “Свислочь”.
Кто он, Василий Николаевич Густырь, сумевший хромоногий совхоз поднять недосягаемо высоко? Откуда корни этого сильного, красивого мужчины, руководителя новой формации? Как ему удалось так широко шагнуть, оставив далеко позади лучшие из лучших хозяйства Беларуси? Вопросы, вопросы...
Колодец, колодец…
Саперная лопата впивалась в землю. Маленький Вася, наклонившись над колодезным кругом-кольцом, смотрел вниз. Была видна крутая спина отца и мелькающая в его руках лопата. Здесь, наверху, тренога для вытаскивания наполненных песком ведер.
Все глубже и глубже отец зарывается в землю. Колодезное кольцо где-то метр высоты. Везет, если вода неглубоко. Достаточно десяти колец — и хлынет, колодец готов. Рады хозяева, рад мастер, Васин отец, Николай Васильевич Густырь. Колхозный строитель, он копает колодцы в свободное от работы время, чтобы дети (а их в семье четверо, один из сыновей умер в конце войны, когда отец бил фашиста) были одеты, обуты, накормлены.
На колодец в деревне с поэтическим названием Бор-Липы понадобилось аж 62 кольца. Вася едва сдерживал слезы, глядя вниз. Отец копошился где-то в подземном царстве. Однажды поток воды чуть не «украл» его, а тут такая жуткая глубина. Но дернулась дважды веревка, и дюжие ребята поспешно начали крутить корбу коловорота, пока не показалось золотисто-рыжее, выпачканное в глину лицо Густыря-старшего.
Шестьдесят восемь колодцев в родной деревне Колозубы и соседних выкопал Николай Васильевич. Слынного мастера из-под Ружан знали в округе и как прекрасного бондаря. Сделанные его руками кадки, бочки, окна, двери были красивыми и долговечными. Как и у знаменитого шляхтича Завальни из-под россонского озера Нещердо. Ключевым словом Николая Васильевича Густыря было терпение. Он считал, что без терпения не выкопать колодца, не смастерить звонкой бочки. Бог любит терпеливых.
Несмотря ни на что, Вася помогал отцу копать колодцы, пропадал часами с матерью, Стефанидой Михайловной, на колхозном телятнике, знал всех животных поименно, учился отлично и окончил восьмилетку без единой четверки.
В аттестате за одиннадцать классов лучшего выпускника школы были лишь две четверки.
Без раздумий и колебаний Вася послал документы в Гродненский сельхозинститут. Друзья советовали попытаться взять направление от колхоза, но постеснялся идти к председателю.
— В областной центр ехал, волнуясь, как в Москву или Париж, — вспоминает Василий Николаевич, — еще бы, впервые оказался в большом-пребольшом автобусе Ружаны–Гродно. Мог засыпаться на первом же экзамене. Но хорошо сдал химию, написал сочинение и был зачислен на агрофак.
Поселили Василия Густыря в комнате с опытными ребятами Николаем Симуковым и Александром Зинько. Те были старше вчерашнего школьника. Николай Симуков поступал после армии. Они и устроили Васю в госохрану здания института. К своей повышенной стипендии он получал еще сто двадцать рублей ежемесячно.
Блуждание
В своем колхозе председатель казался Васе сверхчеловеком, в одной ипостаси Бог, царь и воинский начальник. Вблизи видел пару раз, когда заглядывал на ферму, где они трудились с матерью. И вот он, студент-практикант в колхозе «Советская Беларусь» на родной Пружанщине, колесит на «Волге» с самим председателем по полям. Депутат Верховного Совета Сергей Дмитриевич Андрейченко вместе с Васей (никого не было на ферме), закатав рукава, принимают роды у коровы, беседуют с механизаторами. Васю Андрейченко назначил главным агрономом, но платил лишь восемьдесят рублей. Присматривался. Учил, бесконечно повторяя: «Будет порядок – будем на коне». Вскорости, убедившись, что студент не спит в шапку, увеличил зарплату до положенной главному агроному ставки в сто девяносто рублей. Экономия экономией, но без порядка на полях конь, которого так часто вспоминает Сергей Дмитриевич, может оказаться на поверку хромым. На такого не сядешь.
Перед армией в колхозе имени Фалько Дзержинского района, а позднее в Станькове молодой Густырь углубляет науку Андрейченко. Думал, останется навсегда на родине Марата Казея, но молодую невесту Марию из-под Вертелишек не привлекает ни знаменитый парк, посаженный графом Чапским, ни рукотворное большое озеро, ни живописные луга. Тянет девушку на родину.
Там и свадьбу справили. Что ж, прощай, Минщина, навсегда…
В Гродненском районе специалистов хоть пруд пруди. Все же удалось устроиться в колхозе имени Заслонова главным агрономом. Кажется, прописался навсегда. От добра добра не ищут. Дела хорошо идут, начальство привечает. Старается Густырь, крутится. Следит за порядком. Местный острослов даже гениальные стихи сочинил: «Густая рожь у Густыря». Нравятся стихи жене. Даже маленькая дочь улыбается, слушая оду в честь отца. Но самому Василию Николаевичу не до рифм: очередное объединение, разговоры о будущем назначении…
Когда Василия Николаевича направили на шестимесячные курсы руководящих кадров при Гродненском сельхозинституте, он обрадовался: отдохнет хоть немного, пообщается с коллегами.
22 апреля 1979 года дружно высыпали курсанты на субботник. Чистили, убирали, радовались солнцу. Вдруг, сделав резкий разворот, скрипнул тормозами старенький «козлик», из него гордо, будто из «мерседеса», вышла Антонина Ивановна Белякова, гром-женщина. «По мою душу», — екнуло сердце у Густыря.
— Собирайся, поедем «в сваты», — улыбнулась первый секретарь райкома.
— Куда? – сорвалось с языка у Василия Николаевича.
— На кудыкину гору, — отшутилась Белякова. – В «Свислочь». Будешь директором совхоза.
«Свислочь» не тот вариант, чтобы радоваться, но как отказаться?
— Жена не захочет переезжать, — ухватился, как тонущий за соломинку, Густырь.
— Поехали к жене! Хочу на нее взглянуть.
По дороге играли в молчанку. Секретарь райкома партии ненароком буркнула: «Ну и мужики пошли: баб боятся...»
— Собирайся в дорогу, — ошарашила по приезде бедную Марию Владимировну.
— Я никуда не поеду! – ответила молодая женщина.
— А ты посмелее мужа, — язвительно усмехнулась Белякова. – Тогда найдем твоему Густырю другую жену.
Такого поворота Мария уж никак не ожидала. Где она отыщет себе такого второго мужа, как ее Вася?
Горькое похмелье
Все получалось у Густыря в первый год его директорства. Вовремя отсеялись. Погода — лучше не надо. Радовали и хлеба, и овощи. Убрали все быстро, без потерь. Урожай для «Свислочи», можно сказать, баснословный: по сорок центнеров зерна с гектара. Одно из первых мест в области, да что там области, пожалуй, в республике. К тому же не подвела бульба: о трехстах центнерах на круг в совхозе никогда слыхом не слыхивали. Если ко всему этому добавить плюс по молоку в шестьсот килограммов, то станет понятно, что успехи Густыря не могли не заметить.
— Белякова на всех собраниях и планерках ставила в пример, — рассказывает Василий Николаевич. — Даже Дубко посматривал на меня с уважением. И я уже налево и направо раздавал интервью корреспондентам, словом, головокружение от успехов. А на второй год дожди: пропали овощи, на двадцати гектарах не собрали и тонны помидоров. Сравните, сегодня на площади в семь раз меньшей получаем шестьдесят тонн! Урожай зерновых почти вдвое меньше прошлогоднего. Не выполнили (а это уже нонсенс) план продажи зерна государству. И началось: Густырь такой, Густырь сякой, у кого дела хуже всех – у Густыря. Раньше – из грязи в князи, а тут лицом в грязь. Дубко иронизировал: «У меня фамилия не склоняется, мне легче, а с твоей посложнее, вот и не сходит с языка у Беляковой, советую переменить…»
Василий Николаевич рассмеялся, раскрыл окно, ветер-свежак ворвался в кабинет…
— И третий год директорства был не лучше второго, а тут еще птицефабрику в Свислочи построили. Народ из совхоза побежал туда. Высокая зарплата, нормированный рабочий день. А у нас некому заниматься прополкой овощей, убирать их. И пошло, и поехало. Говоря спортивным языком, я штатный аутсайдер. В горе-командах меняют тренеров, но Белякова почему-то выжидала. Не спешила меня отправлять в запас. Может, видела, что стараюсь, понимала, что структура площадей в совхозе далека от оптимальной. Земли мало, а надо обязательно засевать
Спасла Василия Николаевича, как ни странно, перестройка, та, что других погубила. Приказала долго жить птицефабрика. «Дезертиры» потянулись обратно в совхоз. Удалось, в конце концов, поменять структуру площадей. Меньше сеяли зерна, сократились площади под овощами. Стало хватать кормов для животных. А когда совхоз переименовали в колхоз, и вовсе полегчало. Густырь почувствовал, что самое время развернуть плечи.
Успешная погоня
Когда-то германский министр-президент и министр иностранных дел Бисмарк заметил, что только дураки учатся на собственных ошибках, умные предпочитают учиться на чужих. Густырь предпочел учиться на успехах двух титанов, двух председателей колхозов с большой буквы, будущих Героев Беларуси Виталия Кремко и Василия Ревяко. Часто встречался и беседовал с ними в райисполкоме. Ездил в хозяйства. В Квасовке и Вертелишках избавлялись от старой техники, не считаясь с затратами, покупали новейшую, энергонасыщенную.
Густырю было и легче, и тяжелее, чем Кремко и Ревяко. У последних больше возможностей поменять технику: есть свободные деньги, да и связи покруче. Но ведь «Свислочь» намного меньше, чем хозяйства Виталия Ильича и Василия Афанасьевича, значит, и развернуться проще, и техники меньше надо.
Не в одночасье, но удалось избавиться от вчерашнего дня. Густырь и без подсказки со стороны прекрасно понимал, что высоких урожаев можно добиться, лишь строго придерживаясь новых технологий производства во всех отраслях хозяйства. Помощников подбирал грамотных, старательных, таких, как заместитель по производству Анатолий Борисевич, ветврач Валерий Синицкий, главный бухгалтер Зинаида Романовская, заведующий мастерскими Иван Гейдель, его брат, заведующий овощным участком Генрих Гейдель. Постепенно и коллектив механизаторов подобрался классный.
Деньги, которых, несмотря на высокую рентабельность, вечно меньше, чем хотелось бы, дает торговля. Открыто несколько фирменных магазинов. Каждый пятый работник СПК «Свислочь» трудится именно в торговле. Все потому, что есть что продавать круглый год. Канули в Лету те времена, когда в хозяйстве не хватало кормов. Показатели в «Свислочи» не хуже, чем в «Прогресс-Гродно» и «Октябрь-Прогресс», лучших хозяйствах республики.
— Считай, всего добились, можно почивать на лаврах, — подбрасываю шпильку Василию Николаевичу.
— Э-э, нет. Хватит и мне работы, и моим преемникам. Строим агрогородок. Хочется, не осудите за громкие слова, чтобы был он лучшим из лучших в республике. Только в этом году сдадим 12 (!) жилых домов, вдвое больше прошлогоднего. Полтора миллиарда рублей потянет новейшее современное овощехранилище для фирменной торговли, расширяем ФАП. Не забываем о культуре, спорте. Скоро откроем свой музей, где посетители смогут познакомиться с историей хозяйства, деревень. Трудно поверить, но наша сборная по мини-футболу во главе с учителем физкультуры Александром Николаевичем Шкуто выиграла чемпионат Гродно, в котором участвовало восемнадцать команд.
Весной, на четвертый день Пасхи Василий Николаевич с женой, детьми и внуками поедут на малую родину, где на большом, в двадцать гектаров, кладбище спят вечным сном родители, дед и бабушка, брат. Потом они все вместе обязательно остановятся у колодца, выкопанного отцом, дедушкой, прадедом Николаем Васильевичем, и будут любоваться иссиня-чистой водой, которой наполняют ведра селяне.
Добрые люди оставляют на земле добрый след…
