Когда–то Владимир Короткевич мечтал объездить всю Беларусь. Современные писатели тоже ищут вдохновение в странствиях по родине. Чему подтверждение — проект Государственного музея истории белорусской литературы «Лiтаратурнае падарожжа».
С пером, веслом и колесом
В этот колодец фашисты бросали детей.
И вот в день, когда исполнилось точненько 55 лет с того дня, как Владимир Короткевич написал первые строки эпопеи «Каласы пад сярпом тваiм», участники проекта под руководством заведующей культурно–образовательным отделом музея Лидии Шагойко отправились в Миоры. Не просто так, а по приглашению краеведа Витольда Ермаленка, лауреата премии «За духовное возрождение», создавшего в миорской средней школе № 3 уже три музея. Проект писательских путешествий родился благодаря Ивану и Валентине Ждановичам, журналистам, осуществившим первую белорусскую «кругосветку» — прошли пешком 2.800 километров вдоль государственной границы. Другой постоянный участник проекта, поэт Геннадий Пашков, продолжил недовершенное путешествие Короткевича — на плотах по белорусским рекам. Прокладывала путь музейно–писательская тусовка по местам Василя Быкова, Франтишка Богушевича, Язэпа Семежона, Максима Танка. Путешествие в Миоры оказалось уже двадцать вторым.
Страшный колодец
Первая остановка — еще на пути к Миорам. Деревня Шуневка. Точнее, то место, где была деревня, сожженная фашистами 22 мая 1943 года. Здесь, как в хатынском мемориале: обозначены фундаменты домов, таблички с именами убитых. В тот день погибли 66 мирных жителей, в том числе 15 детей. Наверное, в каждом роду белорусов была своя Хатынь — моя мама тоже иногда рассказывала, как ее, маленькую, в деревне Люти вместе с дедом Максимом и прочей родней, а были и грудные младенцы, каратели загнали в сарай, чтобы сжечь... Маме удалось выбраться через окошко — подсадили, помогли... Партизаны увидели ее на пепелище — малышка перебирала еще теплые, оплавившиеся камушки. «Где все? — Не знаю». Копнули угли — там обгоревшие кости. А в деревне Шуневка есть колодец. Над ним на металлической таблице, похожей на искореженное ведро, — имена детей, которых изверги заживо в него бросили.
Турецкий барабан и зеркало Эмилии Пляттер
Спасенные паникадило и турецкий барабан.
Миорская СШ № 3 имени Героя Советского Союза Егора Томко немаленькая — 550 учащихся. Говорят, учеников было больше, вот место для музеев и появилось. А свою первую экспозицию Витольд Ермаленок, преподающий здесь уже сорок лет, создавал в школьном коридоре.
Итак, для начала нас провели в музей «Гiсторыя Мiёршчыны». Глаза разбегаются от артефактов... Бронебойные стрелы, которыми целились в крестоносцев. Стаканчики, найденные в немецких окопах Первой мировой. Думали — для шнапса, оказывается — для йогурта! Волчок–дрейдл, с которым играли дети во время еврейского праздника Ханука. Многое найдено при помощи участников кружка «Арганаўты мiнулага», созданного Витольдом Антоновичем. А вот гордость — настоящий турецкий бубен. Точнее, маленький барабан, который когда–то стоял на медных ножках. До сих пор гулко звучит. Местный пан участвовал в битве, в которой войско Речи Посполитой разгромило турецкое, привез трофей. Витольд Антонович нашел инвентарий миорского костела 1783 года, в котором упоминается старый турецкий бубен. Еще один раритет — зеркало Эмилии Пляттер. Увы, это миф, нет свидетельств, что предмет принадлежал знаменитой инсургентке, но сам по себе примечателен. Восемнадцатый век, металлическая затейливая оправа.
А вот металлическое кольцо. История его такова: в 1884 году князь Святополк–Мирский приказал отпустить молодую щуку, окольцевав. Пан умер спустя два года. И вот пожалуйста — кольцо из жабр той щуки, пойманной спустя 109 лет, в 1993 году!
— Мяне старажытныя рэчы любяць! Я iх знаходжу ў зямлi, пад зямлёй, у вадзе, у паветры... Здаралася, ноччу знаходзiў! — шутит Витольд Антонович. — Здымалi неяк фiльм «Зямля беларуская», я iграў там ролю нашага земляка Вацлава Ластоўскага. У вёсачцы Лявонпаль зайшлi ў царкву. Стаў святар хвалiцца — павесiлi новае панiкадзiла! Я пытаюся — дзе старое? Вось i падабраў на сметнiцы рэч XIX стагоддзя.
Книжка, написанная при лунном свете
Витольд Ермаленок в своем музее.
Еще один музей посвящен книге. Здесь есть все — от папируса до раритетных белорусских изданий 1930–х годов. Даже каменные буквы иврита, когда–то сбитые со стены, — в Миорах до войны проживали тысяча евреев, во время войны восемьсот погибли. Есть книги рукописные, самая старая — «Требник» XVIII века. Есть старопечатные, например, «Часовник» 1640 года в обложке из дуба. А вот — раритеты, добытые практически кровью. Увидел Ермаленок — старик жжет костер, шевелит прутом. А запах — библиофил безошибочно узнает: книги горят! И прямо в огонь голыми руками доставать. Обжегся... Но вот они, спасенные! Среди них — издания вековой давности местного автора Августа Адлера. Рассуждал о науке, экономике, типа «Новая теория земледелия». Название одной из его книжек может вызвать зависть у любого постмодерниста: «Повесть о трех героях–социологах и о гравитациологе». Критика теории социализма, однако! А вот самодельная книжечка — «Белорусский год». Учился «за польским часам» в местной школе третьеклассник Янак. Увидел у кого–то поэму на белорусском языке — и так ему захотелось ее иметь! За «мову» ведь в школе били, запрещали ею пользоваться. Владелец разрешил переписать. Делать это Янак мог только ночью. Свечку ему пожалели, лучину родители отобрали — пожар еще устроит. И мальчик переписывал при свете месяца.
Страна клюквы
В коридорах школы — экспозиция о природе Миорщины. И главный тут экспонат — клюква. Здесь, на болотах белорусского севера, у нее урожайность небывалая. С 2012–го каждый год проводится праздник «Жураўлi i журавiны Мiёрскага краю». Выбирается «мисс Журавинка», и директор школы Валентина Атрошко гордится, что в прошлом году ею стала ее ученица.
— Приезжайте на праздник, можно и клюкву купить, и блюда из нее попробовать, и морс, и выпечку!
Что ж, теперь маршрут нам известен — из Минска на север.
rubleuskaja@sb.by
