Михаил Сильницкий стал Героем Советского Союза в 20 лет. Посмертно

Таким он парнем был

Михаил Сильницкий —
первый из комсомольцев Беларуси,
ставший 15 мая 1942 года
Героем Советского Союза.
20 октября исполнилось сто лет со дня рождения одного из самых известных белорусских партизан Великой Отечественной Михаила Сильницкого. Первого из комсомольцев Беларуси, ставшего 15 мая 1942 года Героем Советского Союза.

Подвиг 20‑летнего пулеметчика Сильницкого из партизанского отряда под командованием Даниила Райцева был совершен весной 1942‑го, когда сопротивление гитлеровцам на белорусских землях только разворачивалось. Листовки и другие информационные материалы о погибшем герое активно распространялись в оккупированных нацистами районах Беларуси, его пример вдохновлял молодежь, только собиравшуюся уйти в лес. Сразу несколько белорусских партизанских отрядов были названы его именем. При этом биографических фактов о самом Михаиле до сих пор известно немного — впрочем, их и не могло быть в избытке у росшего на самом берегу Западной Двины простого сельского парня, сына деревенского кузнеца Федора Ивановича Сильницкого.

Партизанский стаж Михаила был совсем невелик. В итоге в посмертных воспоминаниях появилось даже два разных Сильницких. В изданной в 1964 году книге второго секретаря ЦК КП(б)Б, известного организатора партизанского движения Петра Калинина читаем: «Отважный, скромный, молчаливый, но всегда готовый выручить товарища — таким знали партизаны Мишу Сильницкого». Называет Калинин и источник такой информации — это партийный работник Виталий Романов, побывавший весной 1942 года за линией фронта во многих партизанских отрядах. Сведения Романова и легли в основу посмертного награждения Сильницкого звездой Героя.

Совсем другим, далеким и от скромности, и от молчаливости, предстал молодой партизан в очерке известного белорусского писателя Кондрата Крапивы «Михаил Сильницкий», изданном в Москве весной 1943 года отдельной брошюрой тиражом 30 тысяч экземпляров. Текст Крапивы получился по тем временам максимально документальным — о детстве и юности сына в деревнях Заполье и Курино Суражского района Витебской области автору рассказала мать Михаила Вера Николаевна, а о его боевых делах поведали в Центральном штабе партизанского движения. По словам матери, с первенцем семье Сильницких пришлось совсем непросто — то на крышу залезет, то на березу, то на плоты на Двине убежит, а то и в реку сиганет, рано научившись плавать. Изрядно проказничал будущий герой и в школе, где его особо привлекал кружок Осоавиахима, в котором были стрельба из малокалиберной винтовки и лыжи.

Листовки о погибшем герое активно распространялись в тылу врага.

Крапива красочно рассказывал подробности: «Возле Курино есть высокая гора — Малиновская. Гора эта весьма крутая. На нее и летом просто так тяжело взойти. А Миша катался с нее на лыжах. И когда он на перемене, схватив лыжи, взбирался на Малиновскую гору, то тогда все ученики школы собирались посмотреть на отличное зрелище. Они с завистью и восторгом следили за ним. Каждый его выкрутас вызывал бурное одобрение. Никакие звонки тогда не действовали, и учителя вынуждены были употребить энергичные меры, чтобы собрать учеников в классы и посадить за парты. А Мише тем временем снижали оценку по дисциплине. Когда Мише не давали лыж, он организовывал соревнование по бегу — от одного телефонного столба до другого. Сам раздавал награды победителям и стыдил отставших. Страсти разгорались, время шло, про урок забывали, и учителя снова вмешивались, и оценка по дисциплине в Мишином дневнике снова ползла вниз».

Созданный Крапивой образ был вполне узнаваем и достоверен — таких ярких и отчаянных парней в предвоенном поколении было немало. И образование всего в пять классов, полученное Сильницким, было вполне типичным для этого времени. Вместо учебы была работа, тяжелая и разнообразная, — зимой Миша работал с отцом в колхозной кузнице, летом подворачивался разнообразный сезонный труд — штурвальным на речном пароходе (Западная Двина в районе Витебска в ту пору была активно судоходной), на кирпичном заводе, на военном строительстве. Характер молодого человека, по отзывам родных, оставался прежним: «К 18 годам Миша был ловким, стройным и сильным юношей. На вечеринках он был первым танцором и песенником, любил белорусские песни и танцы и был всегда душой веселой молодой компании».

В 16 лет Сильницкий вступил в комсомол, в девятнадцать, в мае 1941‑го, за месяц до Великой Отечественной, был призван в Красную армию под Воронеж. Окончивший на родине вечерние шоферские курсы, новобранец стал танкистом, но уже в самом начале войны был ранен и попал в плен на Смоленщине. Михаилу удалось бежать и с риском для жизни добраться до родного дома в деревне Курино. В партизанском отряде Даниила Райцева, действовавшем поблизости, Сильницкий стал пулеметчиком.

Роковой для него бой 28 марта 1942 года разгорелся в соседней с Курино деревне Плоты. Расположившись на чердаке крайнего деревенского дома, Михаил вел прицельный огонь по нацистским карателям, сумел прикрыть отход своих товарищей‑партизан, а когда закончились патроны, пытался отбиваться от окруживших его гитлеровцев ножом. Родные с риском для себя сумели захоронить его тело на кладбище в Курино.

В последние 30 с лишним лет весьма активны «разоблачители» подвигов белорусских партизан и подпольщиков. Что характерно, до Михаила Сильницкого их бурная деятельность пока не дотянулась. Разве что один из польских историков в статье 2019 года назвал «поступок Сильницкого» мифическим, не приведя при этом ровно никаких аргументов. И аргументов таких найдено уже не будет. Героический подвиг Михаила Сильницкого останется в белорусской истории и памяти потомков именно таким, как об этом написал в 1943‑м Кондрат Крапива: «Он мало пожил. На двадцать первом году отдал Миша молодую жизнь, защищая свой народ, свою родную Беларусь от фашистских людоедов».

Юрий Борисенок

rodina2001@mail.ru

Фото warmuseum.by
Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при наличии гиперссылки.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter