О дерзких, наглых и коварных росомахах я много слышал от охотников, таежных старожилов, читал о них и даже видел несколько раз в уссурийской тайге днем издали, но никогда не пытался охотиться на них специально.
Эти кровожадные и могучие звери, с виду вроде неуклюжие, наносят большой урон диким таежным обитателям, а также домашним животным. Известны случаи их нападения и на заблудившихся в тайге людей. Поэтому симпатий у меня к этим зверюгам никогда не было.
А когда однажды ночью я подъехал к реке Туда-гоу, что в Анучинском районе Приморского края, и увидел на противоположном берегу этого зверя, освещенного светом фары и спокойно пьющего из реки воду, на расстоянии около пятидесяти метров от меня, то без колебаний и сомнений взял из люльки мотоцикла ружье и зарядил его патронами с крупной картечью. А росомаха, привыкшая ко вседозволенности и безнаказанности, даже не представляя того, в какой серьезной ситуации она оказалась, подняла голову и чуть развернулась ко мне боком — лучше охотнику и желать нечего.
После двух выстрелов, слившихся почти в один, росомаха взвыла, завертелась на месте, метнулась в сторону и исчезла во мраке ночи. Ее поиски на следующий день оказались бесплодными, а нашел я погибшего зверя только через неделю в одном из таежных распадков, в километре от реки, по вьющимся над этим местом воронам.
И вот спустя двадцать лет после этого случая я бродил с ружьем среди уссурийских сопок по выпавшему с вечера небольшому снегу, который слегка припорошил старые следы, но зато отчетливо выделил свежие. Вокруг было множество кабаньих пороев в снегу и чуть промерзшей земле, которую кабаны с легкостью перепахивали в поисках корешков и личинок насекомых. Дважды видел неподалеку небольшие кабаньи табунки, но настроение мое было настолько умиротворенным от прекрасной теплой погоды и сказочного таежного ландшафта, что у меня не было даже мыслей портить настроение пасущимся кабанам.
Так и день почти весь прошел. И когда я уже начал подумывать о возвращении домой, увидел вдруг следы изюбря, помеченные кровью. Он промчался совсем недавно, преследуемый двумя росомахами, косолапые следы которых, и тоже с кровью, были отчетливо видны рядом.
По всей вероятности, они напали на находящегося в лежке могучего лесного красавца, но изюбрь сумел отбиться, нанеся им раны рогами и копытами. Судя по тому, что эти хищники упорно продолжали преследовать раненого изюбря, его скорая смерть была неминуема. Если только им не помешает тигр, логово которого, как я знал, находится в мрачных скалах на этом хребте, на пути пробежавших зверей, примерно в километре от меня. Я ускорил шаги и, когда почти пробежал большую часть этого расстояния, услышал пронзительный, отчаянный рев погибающего изюбря.
Росомахи добились своего — смертельная развязка наступила. И я решил наказать их за злодеяние. Ведь, по моему разумению, не нужна же им такая гора мяса. В тайге достаточно более мелких зверей, которых поймать и убить легче.
Немного передохнув, чтобы ноги были послушнее в предстоящем подходе к месту гибели изюбря, я отправился дальше, и когда до него оставалось меньше сотни метров, мои планы были нарушены грозным ревом полосатого таежного владыки.
Тигр так же, как и я, услышал предсмертный рев изюбря. Наверняка слышал и рычание росомах, и решил уничтожить нахалок за охоту в его владениях.
Осторожно продвигаясь вдоль крутого склона, я наткнулся на место последней схватки обреченного изюбря с росомахами. Именно здесь они настигли раненого оленя, но он сражался так отчаянно, что укатанный снег вокруг был в крови, а кустарник — изломан и придавлен. Отсюда он и свалился с обрыва, ломая по пути кусты и мелкие деревца.
Осторожно подойдя к самому краю склона, я увидел погибшего изюбря, а рядом тигра и обеих росомах, валяющихся метрах в тридцати одна от другой.
Возмездие свершилось, хотя и не моими руками.
