Многим пожилым родителям, нуждающимся в материальной поддержке, удается поговорить со своими взрослыми детьми только в зале судаНет ничего печальнее одинокой старости. Чашу забвения 76–летняя минчанка Галина Аркадьевна Антонова (имена и фамилии героев материала по этическим соображениям изменены) испила до дна. Под конец жизни на старушку обрушился целый водопад злоключений: попала в ДТП, перенесла несколько тяжелых операций, инфаркт. Все свалившиеся на седую голову беды Галина Аркадьевна переживала в одиночку. Занятая работой и собственными семейными хлопотами единственная дочь (живущая, кстати, тоже в Минске) про мать и не вспоминала. Скромной пенсии на все возрастающие расходы пожилой женщине катастрофически не хватало. Мать обратилась в суд Советского района. За скупыми строками заявления о взыскании с дочери алиментов — острая человеческая боль. На столь отчаянный шаг такие, как Галина Аркадьевна, обычно решаются от крайнего отчаяния и обиды.
Для некоторых стариков судебное разбирательство — единственная возможность вызвать на разговор сына или дочь, не помнящих родства. Довольно часто такие процессы заканчиваются мировым соглашением. Доводить дело до вмешательства судебного исполнителя мало кто решается. Чаще всего наследники живущих в нужде родителей-пенсионеров — вполне респектабельные люди, которым дурная слава ни к чему. Да и материальные претензии родителей в большинстве случаев ограничиваются отнюдь не астрономическими суммами. Дочь Галины Аркадьевны согласилась на мирное решение вопроса после первого же судебного заседания. Этой солидной даме было откровенно стыдно оказаться в роли ответчицы да еще по иску собственной матери. Жаль только, что это чувство не посетило ее раньше.
А вот сын 65–летней Тамары Анатольевны Кохоновец в зале суда ни разу не покраснел. Напротив, понося на чем свет стоит мать, доказывал свою правоту. Месячный совокупный доход пожилой четы — Тамары Анатольевны Кохоновец, инвалида III группы, и ее 70–летнего мужа Андрея Генриховича Кухаренка — в начале прошлого года составлял примерно 250 тысяч. Большая часть этих средств уходила на оплату коммунальных услуг и дорогие лекарства. На жизнь оставалось катастрофически мало денег. Единственный сын Тамары Анатольевны помогать наотрез отказывался.
...В свое время, переехав к мужу, Тамара Анатольевна отдала собст-
венную однокомнатную квартиру сыну Алексею, где он поселился со своей семьей. Андрей Генрихович, хотя и приходился Алексею отчимом, воспитывал парня как родного сына. Во многом благодаря помощи этого человека Алексей сумел получить юридическое образование, открыть собственное дело. Когда молодой предприниматель завел речь о продаже квартиры Тамары Анатольевны (Алексей надумал купить более просторное и комфортабельное жилье), ни мать, ни отчим не возражали. Единственное, о чем попросила Тамара Анатольевна, — оформить в ее собственность половину новой квартиры. Сын пообещал, что так и сделает.
Дела Алексея шли в гору. Благосостояние молодой семьи росло. Супруги обзавелись престижными иномарками, а затем в очередной раз занялись решением квартирного вопроса. Дорогие авто и 4–комнатную квартиру Алексей, как водится, предусмотрительно зарегистрировал на имя жены. На суде он цинично заявлял: дескать, гол, как сокол, все, чем владею, — половина 3–комнатной квартиры, на второй половине хозяйничает мать. «Ложь, — протестовала ошарашенная Тамара Анатольевна. — После переезда сына в этой квартире жили квартиранты, теперь обитают родственники его жены. А у меня нет даже ключа от входной двери».
Впрочем, спектакль с недвижимостью стал далеко не единственным потрясением для Тамары Анатольевны. Против ее иска Алексей направил в суд письменное возражение. Суть данного послания с трудом укладывается в голове — настолько чудовищны обвинения, выдвинутые сыном против собственной матери. Цитата из этого «приговора»: «Я единственный ребенок гражданки Кохоновец. Появлению у нее на свет других детей моя мать активно сопротивлялась, в результате чего у нее и возникли проблемы со здоровьем. Свою ненужность матери я ощущал с детского возраста: она неоднократно угрожала сдать меня за плохое поведение в приемник–распределитель. На все лето отправляла на каникулы к бабушке. В 15 лет я поступил в ПТУ и находился на полном гособеспечении. Мать в содержании меня не участвовала... Согласно действующему законодательству право на алименты имеет только нуждающийся в помощи родитель. В финансовом плане истица очень обеспеченная пенсионерка и устроена гораздо лучше ответчика». Автор этих строк не забыл включить в перечень родительского имущества старенькие «Жигули» и кофеварку с миксером. Словом, если все свое «добро» Тамара Анатольевна реализует по сходной цене, годик–второй протянуть можно. Мать, отдавшая «ненужному» сыну любовь, нежность и те немногие материальные блага, которые имела, лишь беззвучно плакала, читая этот пасквиль.
Никакого содержания Тамара Анатольевна от Алексея так и не дождалась. Ее с Андреем Генриховичем выручило государство: с августа 2004 года их пенсии повысились. Надобность в удовлетворении иска отпала. Но неоплаченный счет к нерадивому сыну у матери остался. Поймет ли он когда–нибудь, какой грех совершил, оклеветав и бросив самого родного человека?
Дел о взыскании с детей алиментов, по словам заместителя председателя суда Советского района Марины Федоровой, не так много. «По закону, содержание престарелых, нуждающихся в помощи родителей является обязанностью их совершеннолетних трудоспособных детей, — говорит Марина Аркадьевна. — Степень нуждаемости и правомочность исковых требований определяет суд. Бывают, конечно, случаи, когда искренность подателя иска приходится подвергать сомнению. Если мать с отцом забросили ребенка в детстве (не занимались его воспитанием или были лишены родительских прав), а вспомнили, что где–то на свете есть родная душа, лишь в старости, на положительный вердикт суда им рассчитывать не стоит. Но в основном желание родителей взыскать с детей алименты вполне обоснованно. Всего же таких исков подается немного — 3 — 4 в год. Родители есть родители. Они любят своего ребенка. И очень стесняются кому–то рассказать, что сын или дочь отреклись от них. Практически на каждом подобном «семейном» процессе приходится слышать взаимные упреки, оскорбления. Для пожилого человека это тяжелое испытание».
Нередко черной неблагодарностью наследники расплачиваются с родителями за чрезмерную любовь. Не так давно в тот же суд Советского района обратилась пожилая женщина, ставшая бомжем в результате квартирной махинации, которую провернул ее собственный сын. Заморочив старушке голову, аферист продал ее жилье, деньги прикарманил, а хозяйку переселил... на улицу. Иск лишившейся крова матери суд удовлетворил.
Что греха таить, иные детки рады переложить груз забот о престарелых родителях на плечи государства. Благо, такая возможность имеется. По данным Министерства труда и социальной защиты, на сегодняшний день в домах–интернатах для престарелых и инвалидов числится около 5 тысяч проживающих. 99 процентов стариков содержатся в этих социальных учреждениях за счет бюджетных средств. При этом далеко не все они — «круглые сироты». Та же картина наблюдается и в отделениях круглосуточного пребывания при территориальных центрах социального обслуживания населения (за минувший год временный кров тут нашли 748 пожилых людей), и в мини-домах–интернатах для престарелых (их по стране уже 17, и создаются они в основном для сельских жителей). За уклонение от содержания нуждающихся в помощи родителей предусмотрено уголовное наказание (в том случае, если есть решение суда, обязывающее детей оказывать материальную поддержку). По данным МВД, в прошлом году зарегистрировано всего одно подобное преступление, что вполне объяснимо. Старики в суд обращаются неохотно. А органы социальной защиты, увы, не вправе подавать иски о взыскании алиментов. Хотя надо бы их таким правом наделить...
Вспоминаю свою командировку в один из сельских интернатов для престарелых. К некоторым его обитателям раз–два в год приезжают дети, привозят гостинцы и уезжают в тот же день, чтобы вернуться к своей повседневной суете. А старики потом целый год живут ожиданием новой встречи. Интересно, их безумно занятым детям не страшно повторить судьбу родителей?
