Сыновний долг

Война не окончена, пока с подобающими почестями не похоронен последний павший, говорим мы. И сами понимаем, что этот момент наступит не скоро... Слишком много тайн хранят и архивные материалы, и наша истерзанная земля. Однако как же нелегко с этой мыслью примириться тому, кто не только потерял на той войне близких, но даже не знает, как это произошло. Тому, кто все готов отдать, чтобы найти место, где покоятся родные останки и где можно будет припасть к земле, поклониться памяти отца, матери, брата.

60 с лишним лет прошло после окончания войны, а письма все приходят в редакцию. Письма надежды, которая, как известно, умирает только вместе с нами...

«СБ» не раз обращалась к этой теме. И недавно рассказывала, как сестра искала брата 60 лет. «Аналогичная история и у нас», — читаю в письме Владимира Ковалева из деревни Неряж Быховского района, также не теряющего надежды найти хоть какие–то сведения о павших на полях сражений родных. Братья его матери Василий и Иван Ковалевы, рядовые герои той войны, если верить архивной справке, пропали без вести. Но где, как? Из воинских частей, где служили бойцы, данные на этот счет в вышестоящие штабы и архивы так и не поступили. Неужто одна надежда — что живы еще те, кто хоть что–то знает, помнит о безвестных белорусских солдатах?

Саркис Гарегинович Оганесян из Гродно — один из тех, кто верит в такую возможность. И даже в то, что еще может застать в живых своего отца, которого видел в последний раз 8–летним парнишкой. Потом были война, письма с фронта и трагическое извещение о том, что Гарегин Оганесян пропал без вести где–то в Беларуси. Возможно, это сказалось впоследствии на решении Саркиса перебраться в нашу республику. Отдал ей 50 лет жизни и труда. «Было указание строить, и мы строили», — вспоминает Саркис Гарегинович.

А поводом для нашего знакомства стала заметка брестчанина Николая Хорошко «По–армянски — Ованес, а по–русски — Ваня», опубликованная в «СБ» 8 октября прошлого года. Напомню, речь в ней шла о ветеране войны, армянине, который, несмотря на весьма почтенный возраст, сохранил трезвый ум и оптимистичный взгляд на жизнь. «Меня взволновали некоторые совпадения с моим отцом, — написал в редакцию Саркис Гарегинович. — Он тоже 1903 года рождения, воевал на белорусской земле. Может, случится чудо — изменил он свое имя, не вернулся к родным после демобилизации по каким–то соображениям. Может, он действительно мой родной отец...»

Мы связались с Николаем Хорошко, попросили его навести справки. Увы, оказалось, что ни на родине, ни в Беларуси из родственников у героя его публикации никого уже нет. Так уж сложилась жизнь. «А я подумал, — пишет в редакцию наш брестский автор, — сколько лет прошло, как по Беларуси гулял смерч войны, а его последствия и сегодня дают о себе знать».

Сыновний долг — я бы так назвал чувство, заставляющее нас и через 60 с лишним лет искать павших. В конечном итоге это наш долг не только перед безвестно сгинувшими отцами и братьями, но и перед своей же совестью, перед нашими детьми. Ведь не будь сотен тысяч тех безвестных героев — не было бы, возможно, и нас с вами.