Его легко любить — взрослым в театре, детям, которые смотрят «Калыханку» и радуются появлению на экране путешественника Нестора. Этот посыл — люди, любите меня! — легко читается и абсолютно искренен, что не так часто среди актеров. Вроде и взрослый, а вроде и мальчик, то бескрайняя лирика в ангельских очах, то веселые словечки.
Спрашиваю, что главное для артиста. Отвечает: востребованность. На ее отсутствие Жбанков вряд ли может пожаловаться: плотно занят в НАДТ им.
Горького, да и в кинопроектах его часто задействуют московские режиссеры. Впрочем, ставку на сериалы Сергей делать не спешит:
— Кино такая штука — сегодня есть, завтра нет, здесь все не без удачи. Да и от графиков многое зависит. А театр — не только основное место работы, это то, чему душа принадлежит...
Второй дом — звучит банально, но большую часть жизни он и правда проводит в театре, благо жена тоже актриса и тоже постоянно в работе. А трехлетняя дочка Есения так и растет за кулисами, как многие театральные дети до нее — традиция такая.
— Если ты честен перед самим собой, перед профессией, тебе за это обязательно когда–нибудь воздастся, — мягко улыбается Сергей. И тут же со смешком замечает:
— Если, конечно, ты не думаешь о наградах, не ставишь себе цель стать великим. А то засыплешься сразу! Самое главное — делать свое дело.
В великие он изначально не рвался. Да и сцена с аплодисментами ему во сне не снились, скорее уж — шум и крики больших стадионов. Маленький Сережа всерьез хотел стать футболистом. Жизнь повернулась совершенно в другую сторону, как часто бывает, благодаря педагогу.
— Мой учитель по вокалу, Валентина Васильевна Мацулевич, сказала: «Сережа, футбол футболом, но у тебя есть вокальные данные!» Ну да, в школе я пел, про актерские способности не задумывался: просто не знал о них, наверное, и никогда этим не интересовался. Она и отвела меня в Витебское училище искусств (сейчас это колледж). Думали о хоровом отделении, а на тот момент, как выяснилось, его уже не существовало. И пришлось мне поступать, куда была возможность: институт физкультуры–то я уже проворонил! Хореография и дизайн — это точно было не мое, а дальше шли «режиссура народных обрядов и праздников» и «актерское искусство театра кукол». В обрядах я ничего не смыслил, остался кукольный театр. Вот так все и началось!
В академию искусств в Минске он потом поступал с не меньшими приключениями, оказавшись в итоге не на куклах, а среди будущих актеров музыкального театра — не имея понятия о сольфеджио и не играя ни на каких инструментах. К счастью, на курсе он оказался не один такой самородок, вспоминает Сергей, а то бы совсем нелегко пришлось.
Со своей будущей женой познакомился еще на курсах в училище искусств — и радуется, что профессии совпали. Артиста трудно понять тому, кто сам не живет чемоданно–гастрольной жизнью, не пропадает сутками на съемочной площадке.
— Я со временем понял, почему некоторые мои старшие коллеги иногда производят впечатление людей отрешенных, — откровенничает Сергей. — Это не равнодушие или высокомерие, а просто предельная сосредоточенность, когда внимание уделяется людям, задействованным в процессе — режиссеру, партнерам по площадке, — а весь остальной мир остается за кадром.
Ну а футбол — хоть и некогда, а эту великую страсть он перебороть не в силах. Играет в артистической сборной, хоть и понимает, что рискует: травма артиста, как и спортсмена, способна если не разрушить карьеру, то серьезно ее притормозить. И все же ему надо выходить на поле — иной раз не меньше, чем выходить на сцену.
ovsepyan@sb.by
