Светская хроника. Грани разумного

Публичные персоны об отношениях с прессой

Люди, по большому счету, делятся на тех, кто пишет, на тех, о ком пишут, и на тех, кто читает. В этом разделении есть своя гармония. Но иногда представители этих групп мечтают поменяться местами. Например, у читателя вдруг просыпается литературный зуд. Или журналист, пишущий о театре, уверен, что знает, как лучше поставить спектакль. А публичная персона, уставшая от преследований папарацци, мечтает из объекта светской хроники превратиться в простого читателя. То есть история знает немало примеров, когда читатель вдруг напишет роман, а кинокритик снимет кино. Это почти не входит в категорию чуда. Но вот люди, которых мы договорились называть звездами, свой статус готовы поменять лишь в секунду слабости. В следующую секунду они уже вновь позируют перед фотокамерами и охотно раздают интервью. Слишком высока цена избранности.

Оказаться на месте звезды хоть раз в жизни, видимо, хотел бы каждый. А жизнь, в свою очередь, устроена так, что в ней за все нужно платить. В отношении публичных людей существует расхожее мнение, что любопытство публики — это плата за популярность. Мы готовы потратить свои деньги на их концерты и фильмы, если они откроют нам двери в свои спальни. Иначе нам неинтересно. Кумиры принадлежат нам. Их тайны — наши тайны. Конечно, никто из популярных мира сего не станет возражать против внимания прессы, если в публикациях он выглядит достойно. Но кого этим удивишь? Публика жаждет сенсаций. И репортеры всего мира сбиваются с ног, чтобы ей угодить. Подлавливают звезд в самые неподходящие моменты, снимают в неприглядных ракурсах, подслушивают, подсматривают, выслеживают. Делают все, чтобы читатель чувствовал свою власть над кумиром. От нас никуда не спрячешься! И еще: чтобы время от времени тешить свое тщеславие. Звезда, конечно, недосягаема. Но она такой же человек, как и я. И часто наделенный не только пороками, но и обычными слабостями. Уязвимостью, например. Задумывается ли обыватель, смакуя «жареную» подробность, что в этот момент чувствует звезда? А ее родственники, близкие? А ведь в нашей среде журналистов, пишущих о шоу–бизнесе, это обычное явление, когда видишь коллегу, который только и ждет, чтобы кто–нибудь подрался или сбился в неожиданную пару. Увидеть первым и скорее нести в народ. А что об этом скажет объект — не важно. Наш девиз в данном случае: не бойся поругаться — помиримся! Популярная личность вынуждена работать популярной личностью 24 часа в сутки. Помнить, что на тебя смотрят. Алла Пугачева давно призналась, что принимает позы, даже находясь в ванной, зная, что совершенно одна. Привычка. Так ведь и до санитаров недалеко. Но, кроме звезд, никто не скажет, что они чувствуют, когда читают о себе очередную подробность. А последнее время и вовсе доказало — от потребителя не может быть никаких тайн. Хотите увидеть смерть папы Римского в прямом эфире? Пожалуйста! У вас нет личного приглашения на свадьбу принца Уэльского? Это не беда! «Евроньюс» откроет перед вами любые двери!

В нашем крепнущем шоу–бизнесе система светской хроники еще не так развита, и тем не менее артисты обижаются на журналистов. Я сейчас не имею в виду субъективную оценку творчества. А говорю о вмешательстве в частную жизнь. И выношу в тему нашего контрвью вопрос: имеет ли право публичная персона на секреты от общества? Ответить на него я попросила Тамару Лисицкую, персону весьма известную. Она была первым белорусским секс–символом перестроечной эпохи в качестве ведущей программы «Фокси–мьюзик». Сейчас Тамара — телезвезда, радиоведущая, писательница, светская львица и дважды мать. В «пиаре» Тома знает толк. Например, во избежание кривотолков она сама пригласила журналистов на свою свадьбу. Эту моду впоследствии переняли многие публичные люди. Чтобы упорядочить возможную суету вокруг рождения второго ребенка, она лично разослала журналистам пресс–релиз посредством SMS. Прямо из родильной палаты.


Хороший «пиар» — трофей умных людей

— Тамара, нравится ли тебе самой
читать подробности о личной жизни звезд?

— Нравится, но далеко не всех звезд и далеко не все подробности. Дешевые накручивания сплетен вокруг пустых имен меня бесят, я вижу все белые нитки этих «пиар»–ходов. Мне нравятся реальные приключения, реальные трофеи умных людей. Еще я с интересом прочту что–нибудь о Земфире, но не о драках ее, а о том, как она писала новый альбом. Или о Макаревиче, но не грустную историю его очередного развода, а интересный факт биографии. Есть три десятка персон, которыми я восхищаюсь. Абсолютное большинство нынешних поп–идолов мне неинтересны. Тем более грубые байки их нервной, из пальца высосанной звездной жизни. Поддавшись общей истерии, радовалась только за Ароян, которая победила «колосса» Киркорова. Но и эта розовая история уже осточертела.

Все мы знаем грустный итог публичной жизни принцессы Дианы. Можно вспомнить десятки фактов, когда пресса вмешивалась в личную жизнь звезды по самый локоть, и это заканчивалось очень и очень плохо. Так быть не должно. Но одна поправка. Все это случается не с нами. И даже не с братьями по цеху — россиянами. Нашему шоу–бизнесу пока далеко до таких кровавых последствий и издержек развитости системы, как папарацци и наглые журналюги. У нас все тихо, мирно. За звездами никто не гоняется, под окнами с объективами не дежурят. Их, этих звезд, вообще не очень узнают. Таковы пока реалии. А «пиар» — он и в Африке «пиар», это правда. Если человек выбрал себе публичную профессию и всерьез собирается зарабатывать на этом деньги, он не может игнорировать прессу. Это закон популярности, другой пока не придумали.

— Была ли ты сама жертвой репортеров?

— Да, но до кровопролития не доходило. Так, где–то что–то перевирали, где–то как–то называли, но с оговорками... Обычно все заканчивалось моим звонком автору и коротким приватным разговором, во время которого стороны быстро приходили к консенсусу и дальше радовались жизни. Обидно бывает, если тебя сфотографируют в момент, когда не совсем готов. Но назвать наших журналистов навязчивыми не могу. Может быть, все дело в очень умеренной звездности конкретно моей персоны. И в отсутствии у нас института светской хроники. И в неразвитой инфраструктуре шоу–бизнеса.

А по большому счету, быть в нашем бизнесе неизвестным, значит, быть неудачником. Судьба такая. С другой стороны, я четко вижу границу и хорошо владею внутренним тормозом. Я никогда не позволю себе и другим в отношении меня пошлости и перебора по объему информации. Лучше меньше, но честно. По десятибалльной шкале публичности я бы поставила себе пятерочку с минусом. Самые светские персоны у нас сегодня, как мне представляется, это Максим Мирный и ребята из «Ляписа Трубецкого».


В случае чего разберусь по-мужски

Для того чтобы выслушать противоположное мнение, я обратилась к персоне, действительно немало пострадавшей от рук журналистов. Это актер театра и кино Анатолий Кот. В свое время он был женат на нынешней супруге Андрея Кончаловского Юлии Высоцкой. Этот факт разглядывался под микроскопом довольно долго, пока информационный повод не оказался исчерпанным. Высоцкая живет своей отдельной публичной жизнью. Кот — своей. Сейчас он находится в Москве на съемках нового фильма «Охотник» режиссера Владимира Котта.

— О, Господи! — взрывается Кот, когда я пытаюсь спросить у него, встречается ли он со своей бывшей женой. — Ну сколько можно спекулировать на этой теме! Мне никогда не был нужен «пиар» «какого–то там родственника Кончаловского»! Я совершенно самостоятельная творческая единица. Да, иногда работа требует общения с журналистами для рекламы нового фильма или спектакля. Вчера, например, вместе с Владимиром Стекловым и Игорем Лифановым я присутствовал на пресс–конференции, посвященной премьере фильма «Последний бой майора Пугачева», который выйдет на НТВ 25 апреля. Это часть рабочего процесса. А все остальное, по–моему, это зарабатывание себе очков самим журналистом. «Пиар» нужен тем, кто хочет просто стать узнаваемым. Это не имеет ничего общего с работой актера. Утопия думать, что чем чаще тебя упоминают в прессе, не важно, в каком свете, тем больше предложений. Продюсеры приглашают в проекты, ориентируясь на твои профессиональные качества, твое соответствие материалу.

Тот, кто пишет, что я ради роли готов носить за кем–то тапки, таким образом, видимо, творчески реализует себя. Но я живой человек! И обычно первая реакция после такой публикации — разобраться с автором по–мужски. Спасибо друзьям: зная мой вспыльчивый характер, своевременно отговаривают от такого рода выяснения отношений. Знаешь, что самое обидное? Ваш брат, журналист, втирается в доверие. Прикидывается лучшим другом. Клянется не делать достоянием публики частные разговоры. Лезет в душу. Выпытывает. И, конечно, всегда обманывает, выворачивает все, что может пройти в номинации «с душком», на страницы газет. А при встрече, когда у тебя невольно сжимаются кулаки, он радушно хлопает тебя по плечу и говорит: «Старик! Ну не дуйся! Я же тебя «пропиарил»! Ты мне лучше спасибо скажи». Я столько раз попадался на эту удочку, что едва не утратил веру в человека.

Что касается личной жизни. Работа актера — это прежде всего работа. Я согласен рекламировать фильм. Но я не понимаю, почему должен быть откровенным со всеми или испытывать на себе творческие эксперименты журналистов. Несколько раз пережив предательство благодаря некоторым представителям вашей профессии, я сформировал устойчивое мнение насчет этого вашего «пиара». Да и хотелось бы, чтобы охотники за «жареными» фактами все же не уповали на мое ангельское терпение. В случае чего я за себя постоять смогу.