Свадьба в соловьиную ночь

Много гостей съехалось в деревню Гребло Борисовского района. Ее жители Галина Максимовна и Владимир Васильевич Гурко 2 июня отмечают знаменательное событие — бриллиантовую свадьбу. Шестьдесят лет вместе! Кстати, хоть это к делу и не относится – более тридцати из них юбиляры выписывают «Советскую Белоруссию»

Много гостей съехалось в деревню Гребло Борисовского района. Ее жители Галина Максимовна и Владимир Васильевич Гурко 2 июня отмечают знаменательное событие — бриллиантовую свадьбу. Шестьдесят лет вместе! Кстати, хоть это к делу и не относится – более тридцати из них юбиляры выписывают «Советскую Белоруссию».

Владимир

Пацаном Володька на колхозный двор бегал — колеса телег смазывал. Мужики отгоняли: «Мал еще. Наработаешься!» Только он «упертым» был. Подрядился овец пасти, зарабатывал по 20 пудов хлеба за сезон.

Отца, как и многих других сельчан, выслали в 1937–м. Мыкались детишки мал мала меньше с матерью впроголодь. Когда началась война, Володя наладил связь с партизанами: добывал для них винтовки, патроны, сведения. Когда стало опасно — ушел в партизанский отряд имени Чапаева бригады Щорса, который дислоцировался в Березинском районе. Участвовал в разгроме семи фашистских гарнизонов, вместе с товарищами пускал под откос вражеские эшелоны.

— Сколько парней совсем юных полегло! — рассказывает Владимир Васильевич. — Помнится, в январе 1944–го готовили фашисты блокаду партизан. Мы сделали укрепления, дали им подойти метров на 300 и открыли огонь. Уничтожено было более 500 гитлеровцев. 18 партизан погибли в том бою. Мы их вывезли ночью и похоронили в братской могиле у деревни Реваничи. Сейчас там памятник. Приходят школьники — убирают, цветы приносят, чтут память, слава Богу.

Маму Володи и младшего брата Василия немцы угнали в Германию. Остались одни–одинешеньки младшие дети: Нина 1938 года рождения да Коля двумя годами старше. Жить было негде: дом партизана фашисты уничтожили. Так и ходили по хатам — просили милостыню голодные, оборванные, завшивевшие ребятишки.

После освобождения Белоруссии юный партизан был направлен на фронт в действующую армию. В одном из боев попали в окружение. Наводчик противотанковой пушки Владимир Гурко подбил в том бою разведывательный бронетранспортер и два танка. Третий вражеский танк сразил его пушку и двоих заряжающих бойцов. Три пули застряли в ногах Володи, да осколок — в позвоночнике. За тот бой наградили бойца орденом Красной Звезды и медалью «За отвагу». Позже к этим наградам прибавятся орден Отечественной войны I степени, другие награды.

День Победы встретил Владимир под Кенигсбергом, куда был направлен после госпиталя.

— Мы стреляли до 12 часов ночи. За пять минут да конца боя — бац! Немецкий снаряд угодил в повозку с пушкой. На ней всю войну прошел дедок из–под Смоленска, ездовым был. Кинулись мы туда. Видим: кони лежат и наш дедок убитый. Присел я на станину возле пушки. Овца! Откуда она взялась в таком пекле? Вдруг стало непривычно тихо. Слышу кричат: «Война кончилась! Война кончилась!»

Галина

В тревожном 1931 году все члены семьи Хоровых были признаны кулаками.

— Якiя ж мы кулакi былi? Я малая яшчэ была, але памятаю добра: дзень робяць, а вечарам пойдуць лубiн ламаць. Яны ламаюць да паўночы, а бабуля вячэру гатуе: яешню паставiць, сыру пакладзе, бульбы наладзiць. Дзядуля Ермал (Ермалай) так зморыцца, ужо i есцi не можа. Бульбiнку возьме, па патэльнi паводзiць ды i спаць пойдзе. Наш дзед Ермал быў вельмi разумны i працавiты. Скацiну добрую трымаў, зямлi ў пана купiў. Абраблялi яе самi. Толькi жней наймалi, бо дзве жанчыны ўсяго ў сям’i было — бабуля ды мама мая.

Дедушку Ермала, бабушку Лену, отца и дядю Галины арестовали и увезли в Борисовскую тюрьму.

В суматохе во время ареста дядя успел спрятать в ботинок пятирублевую золотую монету. Дядя Галины Алексей дал монетку милиционеру–охраннику и попросил его отправить письмо. На имя давнего друга и сокурсника по учебе в гимназии, ставшего высокопоставленным работником в КПБ, А.И.Хацкевича. Когда полностью загруженный состав готов был тронуться в далекую Сибирь, поступило распоряжение: «Семья Хоровых высылке не подлежит. Вернуть одну корову, лошадь и добра на проживание».

В сельсовете решили Хоровым их собственную корову не возвращать: слишком молочная была да породистая. Предложили взять другую — крестьянки из соседней деревни, которая также мыкалась с малолетними детьми, лишившись высланного в Сибирь кормильца. Хоров был категоричен: «Чужую карову не вазьму. Не трэба мне чужыя слёзы. Аддайце нам нашу, у нас жа дзеткi маленькiя».

Через год укормленные породистые лошади и коровы в колхозе пали.

После освобождения Белоруссии Галина вместе с другими девушками и партизанами восстанавливала вокзал в Минске. В ноябре пришло распоряжение командировать хлопцев и девчат на товарную станцию загружать углем паровозы и отправлять на фронт.

— Самi напрасiлiся туды з сяброўкай, бо паабяцалi: хто разгрузiць хутка пульман вугалю, атрымае па 100 грамаў пернiкаў. У мяне быў брацiк маленькi i бабулька старэнькая, а ў Кацюшы — мацi слабенькая зусiм. У бараку нямецкiм нас пасялiлi, больш не было дзе жыць, усё разгромлена. Той барак дзiравы, дрэнны, дзьме адусюль. Прыходзяць пульманы — па 60 тон вугалю! Лезем з Кацяй той пульман разгружаць — i выгрузiм! А яшчэ трэба рэйкi ачысцiць, каб састаў прайшоў. Начальнiк прыйдзе: «Дзяўчаткi, схадзiце ў сталовую, чайку папiце!» — «Нiчога мы не хочам, Iван Iванавiч! Нам вельмi дрэнна». А праз гадзiну–другую новы састаў падыходiць — з дровамi. З вагону мы тыя калоды неяк выкацiм. А трэба ж у штабель скласцi роўненька. Усё жыццё тыя мятровыя калоды мне адгукаюцца. Было мне тады ўсяго 18 гадочкаў. I Перамогу там сустрэлi. Быў мiтынг, салют над Мiнскам на ўсё неба. Радасць якая! А 28 мая адправiлi нас дадому.

«Дзядзя Максiм, аддайце Галю!»

После победы направили Владимира служить в Марийскую АССР, в город Йошкар–Ола. Край света! Был старшиной батареи. Мать его вернулась из Германии в августе 1945–го. Жить было негде. Собрали соседи толоку, отрезали кусок уцелевшего хлева, принесли доски неочищенные для крыши и пола, пропилили два окна да дверь и печь сбили из глинки. Вот и получилось какое–никакое, но жилье. Только не довелось хозяйке пожить в нем. Фашистская каторга вскоре напомнила о себе и унесла молодую еще женщину в могилу.

Вернулся Владимир в родную деревню спустя 12 дней после похорон мамы. Убивался солдат — плакал над могилой матери. Однако надо было как–то определяться в жизни. И стал фронтовик ходить свататься. К одной, другой, третьей... Для всех дети — помеха. Пойти за него соглашались, если он отдаст малышей в детский дом.

— Дык вось i да мяне Валодзя прыйшоў сватацца. А тата: «Не! Не аддам я сваю дачку ў тое пекла». Раптам дзверы адчыняюцца i заходзяць у хату тыя дзеткi, такiя гаротненькiя. Сталi ў парозе, галоўкi апусцiлi, нiбы тыя кветачкi завяўшыя: «Дзядя Максiм! Аддайце Галю! Галька! Хадзi да нас жыць. Як Валодзька возьме чужую дзеўку, яна нас бiць будзе, а ты нас будзеш жалець». Заплакала я i кажу: «Тата, пайду за Валодзю, пайду за дзяцей. Хто ж iх пашкадуе!» — «Ну i дурнiца», — сказаў бацька, але вяселле назначыў.

Запомнилась та свадьба односельчанам. Принесли на столы кто что мог. При той послевоенной крайней бедности свадьба получилась на диво! И костюм для жениха нашелся приличный, и платье у невесты было красивое, а венок — из настоящих яблоневых цветов.

Первым делом принялась Галина за детишек. Баню топила — мыла–отмывала. Из ткани, подаренной на свадьбу, девочке платьице, мальчику рубашечку сшила, из тонкого бабушкиного полотна — белье. Машинка швейная своя была, от отца досталась. Он уже примирился, помогал как мог. Валеночки сваляла, чуни склеила. Коле свой кожушок отдала. Огород засеяли да скотину завели. В сентябре уже окрепших и повеселевших деток в школу отвела.

Только вот «дом» их вовсе и домом не был, а так, продуваемой ветром лачугой из бывшего хлева. Отправился Владимир в райисполком лес просить, чтоб строиться. Отказали фронтовику. Написал жалобу самому Пономаренко в ЦК КПБ. Через несколько дней лес выделили. Владимир Васильевич вспоминает: «Я ничего не умел по строительству. Горе всему научило. И дом рубить с гладким немецким углом, и рамы, и двери... Сколько потом за свою жизнь домов да бань людям построил! А в своем новоселье справил лишь в 1954–м. Ночью на своей стройке убивался. А чуть солнце горизонта коснется — на службу, и дотемна».

Работа у Владимира Васильевича Гурко была непростая: в должности лесника. 700 гектаров леса следовало держать в порядке и сохранности. А ведь время послевоенное. Остались в окрестных деревнях в основном бабы с ребятишками, мужиков мало с войны вернулось. И строиться надо многим, и печки топить. Как тут быть леснику? Поймает, бывало, таких «воров» — вдову с ребятишками, надо по закону протокол составлять, наказывать. При свидетелях «конфискует» дровишки, а ночью сам ко двору «нарушителей» привезет да тихонько сбросит. Получается, и в мирное время по минному полю ходил: если бы кто донес начальству — засудили бы.

У Галины свои дела–заботы. Хозяйством обзавелись. На стройке дома она тоже первая помощница мужу. В колхоз надо успеть да корма своей скотине напасти. Своя дочушка появилась, Раечка. Ну и Володины сиротки при ней.

Успешно окончив семилетку, Николай поступил с другом в ремесленное училище. Поехала Галина в Минск общежития добиваться. Пришла к директору: «Мiколка сiрата круглая, бацьку расстралялi ў 1937–м, мацi фашысты задушылi ў лагеры. Калi яму месца дасце, тады i другi хлопчык каля яго як–небудзь пражыве. У яго ж адна мацi, бацьку таксама расстралялi, а малыя яшчэ дома». Паглядзеў дырэктар на нас, гаротных, даў месцы ў iнтэрнаце абодвум. Адвучыўся Коля, пайшоў працаваць. З першай палучкi накупляў усяго i дзецям, i Володзю, i мне хустачку прыгожую».

Рубцы на сердце

Мечту свою Николай осуществил — связал свою жизнь с армией. Да только привезли вскоре молодого офицера домой в цинковом гробу.

С шестилетней Танечкой также хлебнула горюшка сполна. Тактическая дифтерия и паралич верхнего нёба. Из ста детишек с таким диагнозом выживали в лучшем случае двое. Врачи и не скрывали: готовили мать к худшему, хотя делали все возможное по тому времени. Три месяца Галина не отходила от ребенка. Днем ухаживала, давала лекарства, присматривала за другими детьми (таковы были условия ее присутствия у постели умирающей дочери), а ночью... молилась. Лечащий врач всегда начинала обход с самой тяжелой пациентки. Но, когда ранним утром видела сквозь туманное стекло палатной двери стоящую на коленях Галину, проходила мимо, не желая прерывать негласный диалог матери с Богом. Жизнь и материнская любовь оказались сильнее смерти.

Вернувшись из больницы, занемогла сама Галина Максимовна. Лечилась немного у местного врача, пила травы.

— Трапiла я ў 9–ю клiнiчную бальнiцу, што ў Мiнску. Прыйшоў доктар, якi студэнтаў па палатах водзiць. Пытае: «Хто Гурко? У вас два рубцы на сэрцы. Дзе, у якой бальнiцы вы ляжалi?» — «Нiдзе не ляжала. Доктарка да мяне хадзiла, калола». Назаўтра сам усё пераправерыў. Пытае: «Як жа вы выжылi? Два iнфаркты на нагах перанеслi!» Я кажу: «На свеце ёсць Бог, пакiнуў мяне на зямлi, каб мае дзецi не былi сiротамi». Ён: «А чым вы займалiся, калi сэрца балела?» — «Рабiла. Хто ж за мяне рабiць будзе? Трэба ж было i скацiну пракармiць i сям’ю не маленькую. I на калгасную нiву паспявала: палола, лён драла, жала». «Вас уратавала тое, — кажа доктар, — што вы рухалiся. Пройдзе 10 — 15 гадоў, рубцы на сэрцы сатруцца, а вы будзеце жыць». Вядома ж буду!

«Мы прожили жизнь не зря»

А ныне Татьяна Владимировна Гурко (та самая, которую вымолила у Господа Галина Максимовна) руководит крупным предприятием общественного питания в Минске. Младший сын юбиляров Михаил — подполковник. Получили высшее образование и вышли в люди сын Валентин, дочери Рая и Таиса. Внук Сергей окончил Академию МВД, две звездочки на погонах. Внучки Галина и Татьяна — на государственной службе. Переписываются с Ниной, которая живет в России и уже правнуков дождалась.

...Весна благоухала цветущими садами, сочной зеленью разнотравья с яркими солнышками одуванчиков. Не хотелось покидать уютный, гостеприимный дом, этих сердечных и удивительно скромных людей. Прощаясь, Владимир Васильевич сказал: «Мы прожили жизнь не зря, прожили хорошо, несмотря ни на что. Мы довольны своей судьбой потому, что счастливы и нужны родной земле наши дети и внуки».

 

АЛЕКСАНДРОВИЧ Анна.

Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter