В нашей стране церемониться с преступниками никто не будет. Об этом говорит, например, принципиально жесткое отношение к пьяницам за рулем. Или то, как грамотно перекрывают кислород наркодилерам. Кстати, об эффективности предпринятых к ним мер можно судить уже по тому, что самые популярные вопросы на «прямой линии» с министром внутренних дел Игорем Шуневичем были от родственников обвиняемых и осужденных по наркостатьям. Они касались ужесточения ответственности, а также условий содержания для таких преступников. В целом спектр вопросов от читателей «СБ» был очень широк. Вот наиболее интересные фрагменты разговора.
* * *
— Игорь Анатольевич, звоню вам из Слонима. Недавно в МВД подвели итоги. О чем они говорят? Какие недостатки, на ваш взгляд, нужно изжить в милиции и надо ли что–то еще сделать, чтобы органы внутренних дел стали более современными, мобильными?
— Итоги говорят о том, что приоритеты наших основных усилий определены верно. Меньше зарегистрировано преступлений, сократилось количество потерпевших и погибших в результате противоправных деяний.
Больной мозолью остаются наркопреступность, криминализация подростковой среды, алкоголизация населения и тунеядство. В прошлом году большинство преступлений совершили безработные и необучающиеся. Также не оправдались ожидания от работы по предупреждению насилия в семье. О многих случаях мы не знаем, поскольку жертвы стыдятся выносить сор из избы и продолжают терпеть истязания и унижения.
К проблемным я бы отнес и до конца не решенный вопрос укрытия преступлений от учета. Причина тому — в личных качествах отдельных сотрудников. Хотя рецепт прост: вникни в суть, разберись в ситуации, будь заинтересован в результате... Одним словом, добросовестно исполняй служебные обязанности. Ведь малейшее отступление от требований закона может причинить вред, нанести серьезную психическую травму человеку и его близким. Цена нашей ошибки высока. Поэтому повышена персональная ответственность руководителей в данном вопросе, а к виновным принимаются самые жесткие меры.
Что касается технической оснащенности милиционеров, то я высоко оцениваю ее сегодняшний уровень. И он постоянно повышается.
* * *
— Игорь Анатольевич, меня зовут Иван Кирилов. Звоню из Минского района. Сейчас все активно борются с экономической преступностью и коррупцией. Какая из сфер, на ваш взгляд, наиболее коррумпированна?
— Наибольшие коррупционные риски там, где есть властные полномочия по предоставлению каких–то благ, преференций, по распределению денег. Поэтому я бы не стал выделять какую–то из сфер.
— Может, нужны дополнительные меры борьбы?
— Как раз инструментов достаточно, вопрос в эффективности их использования и эффективности оперативных позиций.
— А строительная отрасль как–то выделяется на общем фоне?
— Это одна из самых коррупционно опасных отраслей.
* * *
— Леонид Данилов, Мозырь. Мой вопрос связан с историей, вызвавшей большой общественный резонанс: когда, если не ошибаюсь, во главе крупной наркогруппировки были и высокопоставленные сотрудники милиции. Чем закончилось это дело?
— Вы ошибаетесь. Речь идет об одном сотруднике милиции, теперь уже бывшем, и он не был руководителем какого–либо уровня. Возглавляли же наркогруппировку люди, никогда не работавшие в правоохранительных органах. К слову, преступную деятельность этой криминальной структуры удалось пресечь благодаря длительной и слаженной работе нескольких оперативных служб МВД. На остальные вопросы должны ответить следствие и суд.
Кстати, начальник подразделения, чей сотрудник находится под следствием, понижен в должности. В МВД уже сделаны выводы, чтобы подобное не повторилось.
— Мой второй вопрос связан с наделением МВД абсолютными полномочиями по координации борьбы с наркотиками. Груз ответственности не давит? Ведь где абсолютные полномочия, там и абсолютный спрос. И в чем конкретно заключается эта работа? Помнится, Президент на этот счет сказал, что «решения должны рождаться не в кабинете, а будут идти от полковников и майоров, которые непосредственно борются с этой заразой».
— Действительно, на нас возложена большая ответственность, и мы готовы ее нести. За январь, если сравнивать с аналогичным периодом прошлого года, общими усилиями на треть удалось снизить количество доставленных в медучреждения с передозировкой людей — 108 (155), из них несовершеннолетних — 18 (25).
Смертность по этой же причине упала с 6 человек до одного. Если рост выявленных наркопреступлений доходил до 50 процентов, то теперь ситуация стабилизировалась примерно на уровне прошлого года. Считаю, что в этом есть и наша заслуга.
Сейчас совместно с заинтересованными структурами разрабатываем комплексный план по реализации «антинаркотического» декрета. До 1 марта проект будет направлен в Совмин на утверждение. Параллельно собрали предложения госструктур по изменению действующего законодательства, чтобы привести его в соответствие с указанным правовым актом. Идет выстраивание четкой схемы взаимодействия всех тех, кто вовлечен в борьбу с наркоугрозой.
* * *
— Добрый день. Вас беспокоят из Копыльского дома–интерната Минской области. В нашем учреждении проживают лица без определенного места жительства, которые привлекались к уголовной и административной ответственности. У нас всегда круглосуточно дежурила милиция, и мы были защищены. Теперь ходят слухи, будто этой охраны нас лишают. Как так? Здесь же такой контингент: с изломанной психикой, пьют, агрессивны... А у нас женский персонал, мы беспокоимся за собственную безопасность.
— Мне этот факт неизвестен, поскольку решения такого уровня принимает начальник УВД области.
— Он тоже говорит, что штат сокращают. Но это неправильно.
— Я понимаю, однако данным вопросом прежде всего должно обеспокоиться ваше руководство. Но я вам обещаю все выяснить, только после этого будет принято решение. Вы поймите: в худшую сторону менять ситуацию никто не станет, и вашу безопасность обеспечат даже в изменившихся условиях.
* * *
— Здравствуйте. Евгения Лазкова из Лиды беспокоит. Супруг сидит по части 3 статьи 328 Уголовного кодекса. В связи с последними законодательными новшествами хочу узнать, будет ли для таких, как он, усилен режим содержания?
— Для осужденных за незаконный оборот наркотиков предполагается ужесточение режима содержания по двум основным векторам. Первый — трудовое перевоспитание, второй — создание условий для осознания тяжести совершенного преступления. Это для того, чтобы человек вышел на свободу с твердым намерением вести правопослушный образ жизни. Средств для этого достаточно.
— А будет ли распространяться на эту статью амнистия или УДО?
— Данная категория заключенных вряд ли будет подпадать под амнистию, условно–досрочное освобождение и замену режима на более мягкий, поскольку речь идет о тяжких и особо тяжких преступлениях.
* * *
— Беспокоит вас Александра из Могилева. Осужденных по наркостатьям пока отправляют в Волчьи Норы (колония № 22). Скажите, уже известно, где теперь будут содержаться такие преступники? Насколько я помню, в «СБ» писали, что колонии для наркосбытчиков определены. Что это за учреждения, где они находятся, как и когда будут работать?
— Процесс уже идет. Те, кто ранее не был в колониях за наркопреступления, направляются в ИК № 22 (п. Волчьи Норы Ивацевичского района Брестской области), отбывавшие — в ИК № 13 (г. Глубокое Витебской области). В остальных исправительных учреждениях для осужденных, уже отбывающих наказание за преступления, связанные с незаконным оборотом наркотиков, созданы отдельные отряды и отделения.
— А куда отправятся их подельники?
— Это зависит от режима, назначенного судом.
* * *
— Игорь Анатольевич, звоню вам из Минска, Евгений. Сейчас как–то чаще стали сообщать об изъятии неочищенного мака. Не связано ли это с недавними ужесточениями в отношении торговцев «дизайнерскими» наркотиками? Не перешли ли дилеры со спайсов на мак?
— Абсолютно нет, просто про такие задержания начали больше говорить в СМИ. После принятия «антимакового» декрета ввозить в страну и продавать здесь семена мака стали намного меньше. Что касается перехода дилеров с одного на другое, скажу так: кто специализируется на маке, тот вряд ли возьмется за спайсы, и наоборот.
* * *
— Здравствуйте. Это гомельчанин Олег Бондарь. Вот создали общественный совет при МВД. А есть ли от него реальная польза?
— Безусловно. Хотя бы по той причине, что новый институт позволил привлечь к нашей работе людей, совершенно не связанных с милицией, при этом — авторитетных экспертов, уважаемых государственных деятелей. Они смотрят гражданскими глазами на все, что мы делаем, и помогают корректировать какие–то решения. Также члены общественного совета посещают милицейские коллективы, воинские части, места лишения свободы, участвуют в мероприятиях министерства. И я убежден, что со временем он станет очень серьезным органом управления.
— Понятно, спасибо.
* * *
— Это Елена Богданова, Минск. У меня, скорее, предложение: оснастить дежурные части, опорные пункты и служебные машины видеокамерами для разрешения возможных конфликтов. Я сама недавно в Москве оказалась в подобной непростой ситуации, и как раз видеонаблюдение помогло расставить все на свои места.
— В Минске, да и во многих городах, уже реализуется система надзора за правопорядком при помощи видеофиксации. Есть она, к примеру, в каждом райотделе, в машинах ГАИ. Так что все это делается, но постепенно, поскольку вопрос все же денежный.
Кстати, в ближайших планах — оснастить каждого сотрудника, который несет службу вне зданий (ГАИ, патрульно–постовую, участковых), индивидуальными видеорегистраторами. Прикреплены они будут на форменной одежде.
— Любопытно. Что ж, будем ждать. Спасибо за ответ.
* * *
— Игорь Анатольевич, я — ветеран органов внутренних дел Константин Авдеев. Слышал, что недавно идеологическое подразделение сильно расширили, создан большой идеологический аппарат. Оправданно ли это, не лучше бы увеличить штат тех же участковых?
— Константин, я бы не сказал, что создан очень уж большой аппарат. Просто несколько реанимировали службу, которая тоже важна, а польза, я уверен, будет. Другой вопрос: кто приходит на эти должности и как исполняет замысел министерства. А идеологией, в том числе личного состава, нужно заниматься. Упущено несколько поколений, и есть проблема в преданности, чистоплотности, культуре. И вы это знаете не хуже меня. Именно поэтому данной службе и придается особое значение.
* * *
— Меня зовут Ирина Ивановна. Мой муж — милиционер, живем в Бресте. Скоро, если не ошибаюсь, будет сдан первый ведомственный арендный дом для сотрудников управления внутренних дел Минщины. Появятся ли такие дома в других регионах?
— Ирина Ивановна, появятся. Дойдет очередь и до Бреста. Все зависит от наличия денежных средств и от того, насколько динамично нам разрешат строиться местные власти. Конечно, в таких масштабах, как раньше, дома возводить мы не сможем, но создавать условия для сотрудников и их семей — одна из главных задач МВД. Каждому начальнику областных УВД поручено добиваться выделения земли, участков и строить для подчиненных жилье.
— Спасибо, Игорь Анатольевич.
— И вам за вопрос.
* * *
— Здравствуйте, Игорь Анатольевич. Очень рада, что дозвонилась. Мы с сыном живем в Минске неподалеку от того места на бульваре Шевченко, где в прошлом году машина сбила ребенка. Мой сын часто возвращается из школы один и тоже переходит дорогу. Я беспокоюсь. Как вы считаете, почему дети стали чаще попадать под колеса автомобилей?
— Вопрос глобальный, но попытаюсь ответить коротко, исходя из реалий. В целом с каждым годом на дорогах гибнет все меньше людей. И это, я считаю, результат комплекса принятых мер: и по пьяным водителям, и по камерам видеофиксации, и прочему. Однако вынужден признать, что детских смертей и травм действительно стало больше. Кто в этом виноват? Взрослые. И не только водители, но и родители, и те, кто рядом.
— А помогли ли инициативы МВД по поводу обязательного использования детских автокресел? Или это только ради галочки?
— О чем вы? Это международная практика. Средства фиксации реально спасают детские жизни, и это аксиома. Мы пошли по правильному пути, впрочем, в целом ситуацию мы проанализируем в конце года.
* * *
— Вопрос мой касается Технического регламента Таможенного союза «О безопасности колесных транспортных средств».
— Слушаю вас, только представьтесь, пожалуйста.
— Светлана, Щучин. Так вот, о том, что этот документ вступает в силу 1 января 2015 года, было известно давно, а значит, хватало времени для приведения в соответствие белорусского законодательства. Однако у нас до сих пор не готовы проводить техосмотр по–новому. Возьмем, к примеру, тонировку задних стекол. Мы пригнали машину из России и хотели поставить ее на учет здесь. И в ГАИ нас заставляют снять тонировку, хотя техрегламентом Таможенного союза она допустима.
— А чем мотивируют?
— Тем, что в нашей стране действуют прежние нормы, 2009 года.
— Я с вами согласен: поскольку единые правила вступили в силу, то они обязательны к исполнению и у нас. Но законодательство действительно еще не до конца скорректировано в этом плане.
— Но что же мне делать сейчас? Может, пока подождать?
— Возможно. В скором времени мы эту ситуацию поправим. А пока я дам соответствующие указания, может быть, направим ориентировку во все МРЭО ГАИ, чтобы была единообразная практика.
— Тогда подождем. Спасибо, Игорь Анатольевич.
* * *
— Звоню из Минска, Галина Ивановна. В мае во дворе моего внука покусала собака. Мы сразу обратились в инфекционную больницу и написали заявление в милицию, но до сих пор никак не можем узнать даже то, была ли собака привита. Она между тем и сегодня разгуливает по дворам и рвет на детях одежду. Примите, пожалуйста, меры.
— Примем, Галина Ивановна. А заодно посмотрим, как сработали наши сотрудники. Будут нарушения — устраним. Ответ вы получите в скором времени.
* * *
— Как и большинство людей, страдаю от курильщиков в общественных местах. Как разрешить эту проблему?
— То, что в наших силах, мы делаем. Хотя бы с точки зрения действующих законодательных норм. Но должен признать, что в этом вопросе есть еще над чем работать.
— Вот я и хотел сказать, что запретительные нормы не действуют. А ваши работники почему–то не обращают на таких нарушителей внимания, просто проходят мимо.
— Нерадивые работники есть везде, и мы с ними разбираемся. Однако и вы поймите, что милиция не может оставить другие дела и только ловить курильщиков. Да и мы одни проблему не решим, поскольку она гораздо шире, и прежде всего нужно повышать культуру поведения в обществе. Если люди сами станут негативно относиться к такому явлению, то и нам будет легче реагировать. Сейчас я вам могу пообещать, что данный вопрос найдет свое отражение в ближайших планах МВД.
* * *
— Игорь Анатольевич, звоню из Хойников. Бывший военнослужащий, Иосиф Вячеславович. Подскажите, можно ли перевести к вам на службу мою дочь, майора милиции из Украины. Там она 8 с половиной лет работала в органах дознания, следствия.
— Сама–то она хочет?
— Да, там уже делать нечего.
— Тогда, если по ней нет вопросов...
— Вопросов, Игорь Анатольевич, нет.
— Ну это мы сами проверим. Вы же понимаете. Пусть приезжает и пишет рапорт на перевод.
— Оттуда ее не отпускают, сказали, что только через лишение звания, гражданства и с «волчьим билетом».
— Иосиф Вячеславович, пусть передаст вам свое заявление, копию удостоверения, диплома.
— Постараемся.
* * *
— Зовут меня Владимир Андреевич Брагин. Местная милиция тормозит выдачу мне паспорта.
— Даже так?
— Именно. Паспорт у меня, не поверите, еще советского образца, 1974 года. Таких в области всего 150. Хотя у меня есть все документы, гражданство...
— Владимир Андреевич, признаюсь, вы первый за последние несколько лет заявитель, который обратился ко мне с таким вопросом. Обычно служба работает как часы. Оставьте ваши данные, я посмотрю, в чем там дело.
— Спасибо. Еще хочу поблагодарить Валерию Кудренко. Это наш инспектор ИДН, очень ответственная, порядочная. Молодая, но со стержнем. Она мне очень помогла, когда шестеро подростков в течение года пытались поставить меня на «счетчик», грабить... А так у нас вообще–то наблюдается снижение подростковой преступности.
— Хорошо, отметим Кудренко, если будет за что.
* * *
— Добрый день, это Нина Николаевна из Минска.
— Да, Нина Николаевна, внимательно вас слушаю.
— У меня сын непутевый. Несколько раз сидел, 3 февраля вернулся, а уже 6–го соседи за дебош вызвали на него милицию. Сына забрали, через 2 ночи он снова пришел домой и принес 2 квитанции. Только кто эти штрафы оплачивать будет? Он же нигде не работает, только пьет, скандалит и у меня деньги вымогает.
— Все понятно. Обещаю вам, что разберусь с этим вопросом. Думаю, смогу помочь.
* * *
— Алло. Игорь Анатольевич? Здравствуйте.
— Здравствуйте. Вас зовут...
— Наталья, я из Солигорска. Не хотела бы конкретизировать... Подскажите, как правильно поступить, если есть подозрение, что сосед — наркоман?
— Если видно, что человек неадекватен, то, конечно, нужно вызывать милиционеров. Они приедут и на месте разберутся.
— Ну да, а потом — оформления, опросы... А что, если сосед, узнав обо всем, однажды подкараулит меня или моих детей в темном углу?
— Во–первых, никто вас не будет десять раз опрашивать, — сотрудники всего–то попросят изложить суть. Что касается ваших опасений: в органах внутренних дел эту ситуацию прекрасно понимают, поэтому не стоит беспокоиться на этот счет. Защита свидетелей — это тоже наша обязанность.
* * *
— Меня зовут Вера Александровна. В нашем поселке, в Бобруйском районе, такая проблема: здесь проживает гражданин один, он был судим трижды. Недавно его задержали за то, что ударил ножом соседа, но вскоре отпустили. К тому же он систематически избивает мать, за что его тоже не так давно забирали и... снова отпустили. И вот он теперь ходит, смеется всем в лицо: мол, что, взяли? Его все боятся, а родная мать вынуждена жить у чужих людей.
— Вера Александровна, можете не продолжать. Я понял ваш вопрос, подобные истории, к сожалению, приходится слышать часто. Вероятно, здесь где–то и наша недоработка. Направлю в ваш поселок сотрудников, посмотрим, какие правонарушения совершил этот человек. Думаю, мы вам поможем.
— Игорь Анатольевич, еще с наступающим вас праздником. Пусть у вас будет поменьше работы, а в жизни желаю всего самого доброго.
Лучшая профилактика — неотвратимость наказания
После «прямой линии» состоялась импровизированная пресс-конференция, на которой свои вопросы генералу Шуневичу задали также журналисты «СБ»:
— Игорь Анатольевич, в минувшем году на фоне общего снижения преступности особо тяжких и тяжких преступлений стало больше. С чем это связано?
— В первую очередь с ростом выявленных фактов незаконного оборота наркотических средств, психотропных веществ, их прекурсоров и аналогов. Жесткая и наступательная позиция в отношении наркоторговцев, в особенности распространителей спайсов, позволила пресечь в разы больше таких преступлений.
— В конце позапрошлого и в прошлом году также было много убийств и покушений на убийства. Все прекрасно помнят исчезновения девушек, женщин (в Гомеле, Речице, Минске...), которые, как оказывалось, были убиты, в том числе с особой жестокостью. Виновных наказали. Однако если с профилактикой наркопреступности картина в общем–то ясна, то как профилактировать такого рода убийства?
— В прошлом году было совершено 434 убийства с покушениями. В подавляющем большинстве такие преступления совершаются после или во время распития алкоголя. Орудием становятся любые предметы, попавшиеся под руку, то есть заранее злодеяния не планируются. Классики права утверждают, что лучшей профилактикой является неотвратимость наказания. С этим трудно не согласиться. Если мы находим и наказываем убийцу, поверьте, это имеет эффект. Также есть специфические, но действенные формы работы оперативных подразделений, о которых открыто я говорить не могу.
* * *
— На информационных ресурсах иногда пишут, что в Беларуси самое большое количество милиции на душу населения. Так ли это?
— Нет, не так. Количество сотрудников соответствует оперативной обстановке и задачам, которые выполняет МВД. Это, кстати, средняя цифра, характерная почти для всех европейских стран. То есть мы не выделяемся в сторону увеличения или уменьшения численности личного состава. К тому же из года в год наша структура оптимизируется, а оптимизация, это, как правило, сокращение.
— Речь ведь не об участковых и оперативниках? У них же огромнейшая нагрузка.
— Почему только у них? К тому же нагрузка не везде одинаковая, она зависит от криминогенной ситуации. Однако у участковых инспекторов работы действительно хватает всегда, в этой должности люди находятся на службе 24 часа в сутки.
Нагрузка на оперативные службы несколько снизилась, поскольку преступлений стало совершаться меньше. Поэтому соответствующие подразделения где–то и сократили, а участковых не трогали и пока не намерены.
* * *
— Милиция довольно широко представлена в интернете: собственные сайты, Твиттер, социальные сети, проект «Перехват». Это дань моде или оперативная необходимость?
— Работа в интернете, средствах массовой информации сегодня для нас очень важна. Сами понимаете, что таким образом значительно увеличивается аудитория. И мы уже видим определенный эффект: хотя бы потому, что выше стала посещаемость сайтов МВД, а судя по общественному мнению, больше граждан хотят помогать сотрудникам ОВД. Это говорит о том, что мы стали ближе, а наша работа — понятнее. По сути, мы получили союзников в обществе.
* * *
— Недавно на одном из сайтов правозащитник Алесь Беляцкий уверял, будто в белорусских колониях все плохо и ничего в лучшую сторону не меняется годами. Так ли это? Каково, по вашей оценке, состояние нашей пенитенциарной системы?
— Сказать, что ничего не происходит, — это показать свою полную некомпетентность в этом вопросе. К тому же подобные высказывания ничего, кроме самопиара или чего–то в этом духе, в себе не несут. Сегодняшняя уголовно–исполнительная система претерпела такие же глобальные изменения, как и министерство в целом. В первую очередь мы стремимся к современным стандартам содержания заключенных, и у нас это получается. Я сам еженедельно посещаю исправительные учреждения и уверяю вас, что белорусский институт исполнения наказаний работает надежно и дополнительных трансформаций не требует.
gladkaya@sb.by
Советская Белоруссия № 38 (24668). Пятница, 27 февраля 2015
