«Помогите! — раздался звонок в редакции. — В районе, где находится офис нашей строительной фирмы, сносят частные дома и хозяева попросту бросают своих котов и собак, оставляя их под открытым небом, без еды, иногда даже привязанными в будке, как ненужную вещь!» Минчанка Инна Мелешко сначала пыталась изменить ситуацию самостоятельно, опекая и пристраивая осиротевших животных, но потом поняла, что проблема становится все более глобальной. Неужели и вправду невозможно заставить хозяев нести ответственность за судьбу своих питомцев?
Преданные и преданые
Частный сектор в районе станции метро «Автозаводская». Одни дома зияют пустыми оконными проемами, на месте других остались только груды земли и мусора, в третьих еще живут — «на чемоданах», ожидая скорого сноса и переезда. Перемены, которые диктует быстрорастущий город, увы, радостны не для всех. Для кошек–собак, которым не нашлось места в новых квартирах, они означают скачок из хорошего прошлого в плохое и недолгое настоящее.
— Наблюдаю, как хозяева бросают на произвол судьбы собак и котов уже несколько лет, и могу сказать, что тенденция только нарастает, — сетует Инна Мелешко. — Первое время я взяла под опеку трех псов, построила им будку, стерилизовала за свой счет, кормила. Это продлило им жизнь всего на полгода: одну «девочку» отловили, другую отравили, «мальчик» теперь запуган и боится подходить к людям, будку украли. Брошенные голодные собаки лежат возле магазина, смотрят в рот входящим–выходящим, людей это раздражает — и они вызывают службу по отлову.
В разговоре Инна предпочитает не называть конкретные улицы — боится, что животных попросту уничтожат. А ведь речь идет не о стаях озлобившихся псов, а о бывших домашних любимцах, которые все еще надеются, что их хозяева вернутся, не отходят далеко от разрушенных домов, продолжают охранять свои былые владения. Один пес упорно лежал на том месте, где был его дом, другой бегал встречать бросившего его хозяина с работы, которая находится неподалеку. Так тот просто делал вид, что и знать не знает эту визжащую от радости собаку! Однажды Инне пришлось умолять соседей, собирающихся вызвать работников по отлову, обождать хоть пару дней. В результате удалось по объявлениям пристроить кого–то к новым владельцам, кому–то найти временное пристанище...
Слушая все эти истории, я и восхищаюсь моей собеседницей, и понимаю, что проблема слишком обширна: над ее решением должна работать целая система — неравнодушным энтузиастам–одиночкам это просто не под силу. Минск, да и другие города, растет, частная застройка постепенно уходит в прошлое. И если некоторым людям, так и не ставшим человеками, не хватает ответственности и сострадания, значит, должен быть механизм, который бы принудил их поступать по–человечески!
Экзюпери, ты не прав!
Кто не знает фразы Экзюпери: «Мы в ответе за тех, кого приручили»? Однако если посмотреть с точки зрения законодательства, то окажется, что наши граждане абсолютно не в ответе за прирученных. «У нас не определен статус домашних животных, нет структуры, которая защищала бы их право на жизнь, — говорит Светлана Харевич, пожалуй, единственный в Беларуси юрист, специализирующийся на делах, связанных со случаями жестокого обращения с животными. — На данный момент согласно статье 137 Гражданского кодекса Республики Беларусь на животных распространяются права об имуществе, если иное не установлено законодательством. И вот это «иное» до сих пор не установлено. А поэтому, когда хозяева бросают своих собак–котов, они фактически бросают имущество, с которым вправе сделать все, что угодно, — утопить, сжечь, поломать».
По мнению Светланы Анатольевны, пока не определена та инстанция, в ведении которой будут находиться наши домашние питомцы, в их отношении будет твориться полный беспредел. Со времен Шарикова с его «мы котов душили–душили и душить будем» у нас ничего не поменялось: единственный орган, в компетенции которого находится судьба котов и собак, — это ЖЭСы. И это страшнейший нонсенс, потому что решения таких структур всегда однобоки: уничтожить, поскольку на них возложена функция обеспечения чистоты города. Альтернативные решения проблемы их просто не интересуют. За полтора года работы над этой темой моя собеседница собрала массу свидетельств о фактах, когда животных живьем заваривали в подвалах, умерщвляли бесчеловечными способами.
А как же статья о жестоком обращении с животными, существующая в административном кодексе?
— Проблема заключается в том, что она у нас практически не работает! — считает Светлана Харевич. — Начнем с того, что право составления протокола по данной статье возложено на администрации районов Минска либо на местные исполкомы. Практика же показывает, что их руководители попросту не осведомлены об этом. Когда я прихожу к ним, они удивляются, вызывают юристов... В итоге протокол все же составляется. Но чтобы дать делу ход, нужно приложить максимум усилий. Результат же может быть двоякий.
Одно дело, по словам Светланы Анатольевны, если виновным является физическое лицо: привлечь его к ответственности хоть и очень сложно, но реально. Например, в феврале за помощью обратилась группа женщин, проживающих на ул. Варвашени, с желанием наказать нелюдя, который из пневматического оружия и иными способами убивал собак и кошек. Чтобы добиться справедливости, нужно было сходить на прием к начальнику РУВД и главе администрации Заводского р–на, оставить несколько обращений и записей в книге замечаний и предложений, представить показания свидетелей и фотоматериалы. В итоге суд состоялся и гражданина привлекли к ответственности.
Когда же виновными являются должностные лица, например, сотрудники коммунальных служб, на которых возложена миссия отлова животных, довести дело до суда невозможно. В любом случае будет получен ответ, что действия грузчика такого–то (или сантехника, или мастера ЖЭСа) были обоснованны, он имел полное право убить животное, потому что оно представляет угрозу для окружающих и считается биологическим мусором. Даже если это произошло самым диким способом на глазах свидетелей, даже если это подтверждают фотографии и видеозапись...
«Думаю, было бы правильно выступить с законодательной инициативой и внести изменения в административный исполнительно–процессуальный кодекс: с исполкомов и администраций районов эту функцию надо снять. Иначе эта статья не заработает никогда! — считает моя собеседница. — Вообще, «животные» — слово обтекаемое. Среди них есть продуктивные, те, которые находятся на фермах, — они подпадают под юрисдикцию Министерства сельского хозяйства и продовольствия. Есть дикие — ими занимается Минприроды, где имеется Государственная инспекция по охране животного и растительного мира, с громаднейшими полномочиями. Есть служебные — ими ведает МВД, пограничный комитет. А непродуктивными, домашними животными–компаньонами, то есть котами и собаками, не занимается никто!»
Так как до принятия закона о защите животных от жестокого обращения (такой, например, уже существует в Украине) у нас, судя по укоренившемуся отношению чиновников и депутатов к этой проблеме, еще далеко, промежуточным выходом из ситуации видится создание специальной инспекции, которая и регистрировала бы домашних питомцев, и отслеживала их судьбу. Пока же за права четвероногих друзей радеют лишь общественные организации и волонтеры, возможности которых, увы, очень ограниченны.
* * * * *
«Собака так преданна, что даже не веришь в то, что человек заслуживает такой любви», — с высказыванием Ильи Ильфа хочется согласиться. История полна примеров предательств человеческих, а вот собачьих, пожалуй, и не отыскать. Так неужели четырехлапые не заслужили должного к ним отношения? Неужели мы можем им предложить лишь один удел — молчать, любить, страдать?
