Девушек живыми бросили в колодец
После жуткой трагедии, разразившейся в Хатыни 22 марта 1943 года, несколько жителей деревни чудом остались в живых. Среди них вырвавшиеся из пылающего сарая двадцатилетние двоюродные сестры Юлия Климович и Мария Федорович. На следующий день после налета карателей на Хатынь их, обожженных, мучимых нестерпимой болью, перевезли к тете в Хворостени. Об этом рассказала в 1971 году Елена Гиль, проживавшая в деревне Козинец, в свою очередь родная тетя еще одного выжившего в огне хатынца — Антона Барановского. Узнав, что немцы сожгли Хатынь, на следующий день после трагедии она пошла туда узнать о судьбе своей сестры Анны Барановской. Вся семья сестры погибла, но из горящего сарая сумел вырваться племянник Антон. Он был ранен в ногу и бедро, и каратели приняли парня за убитого. Елена Викентьевна нашла Антона в лесу с жителями соседней деревни Мокрадь. С.Рудак довез Антона до деревни Селище, а дальше Елена Гиль отправилась в Козинец за помощью. Она вспоминала:
«Когда пришла, в моем доме уже собрались соседи и партизаны, чтобы узнать, какие новости принесу. Я рассказала партизанам, что на погорелище еще остались два парня, тяжело раненные, и две девушки, они сидели под стогом соломы обгоревшие и очень просили, чтобы я их забрала. Еще там был убитый партизан. Партизаны дали мне три подводы и трех человек из Козинца и попросили забрать всех, живых и мертвых, оставшихся на погорелище. Мы поехали в Хатынь. По пути заехали в Селище за Антоном и повезли всех в деревню Хворостени. Там был фельдшер Фомич. Он сделал перевязки Антону и обоим ребятам. Пока перевязывали, женщины собрали чистую одежду, нижнее белье. Всех переодели. Партизаны подогнали подводы и повезли пострадавших в партизанские лагеря на Палик. Антона довезли, а ребята умерли на полпути. Девушки остались в Хворостенях у своей тети. Из деревни Козинец приходила к ним медсестра по имени Аннета, фамилии не помню. Она их лечила. Все, кто мог, приносили масло, бинты, что у кого было. Девушки стали поправляться, уже сами ходили. Но и в эту деревню нагрянули каратели. Девушек живыми бросили в колодец...»
Как пережить такое
Хатынец Виктор Андреевич Желобкович вместе со своей семьей и односельчанами также был в горящем сарае, но спасся благодаря своей маме. Они выбежали из сарая, и раненная карателями мама, падая, прикрыла собой сына от пуль и жара пламени. С пожарища Виктора забрала к себе на хутор Юлия Красовская. Некоторое время он жил там, а потом в деревне Козинец. Узнав, что спаслись две девушки из Хатыни, пошел навестить их в Хворостени:
«Однажды мне сказали, что хатынские девчата в Хворостенях живут, Федорович и Климович. Я пошел туда. Они спаслись. Как и я, как Барановский и другие, — лежали обгорелые среди раненых и убитых.
Рванулись все на двери сарая, выломали ворота и выскочили, а тут, конечно, шквал огня встретил. Люди упали кто дальше, кто ближе. От сарая и, считай, до нашего дома все были трупы. Я рядом с матерью упал и оказался прижат к ней. Она сказала: «Сынок, лежи и не шевелись». И я тогда почувствовал, что мне по плечу ударило. Лежачего ранило. А она только вздрогнула. Говорю: «Мама, меня ранило». Она не отозвалась. Потом на мне стала шапка гореть, я начал отползать к ее ногам помаленьку, а сарай горел... Иногда думаю: можно ли пережить все это? Пацаном был, сердце еще сильное, а так — нельзя пережить.
Раза два я ходил к девушкам. Они сильно обгорели. А потом спалили и этот их дом. Я слышал, одну нашли в колодце, а вторую — сожгли. Трагическая судьба».
Хворостени
Деревня Хворостени расположена на гористой местности и состоит из двух частей — Больших и Малых Хворостеней, или 1–х и 2–х. Вокруг — поля. Жители, напуганные карательными акциями немцев, при малейшей опасности старались убежать и скрыться в лесах и болотах. Так происходило и в тот день. Но не все успели спрятаться. Нина Михайловна Михович рассказывала, что ее мама, Анастасия Тишко, спаслась, так как пасла коров на лугу, а бабушка Аня с другой своей дочерью, Верой, сгорели в доме.
Вот что вспоминала жительница Хворостеней Софья Александровна Павлович:
«В мае нас палили, гречку тогда садили. Как палили Хворостени, мы в лесу были. Отец нас малых завез туда с мамой.
Сначала Малые Хворостени спалили, а нас назавтра. Не в один день палили. Стреляли и палили тех, кто не ушел в лес. Хотя говорили: «Идите в свои хаты, мы вас трогать не будем». А потом палили в каждой хате. Это полицай потом на суде рассказывал. До этого и староста ходил: «Не бегите в лес, а то немцы хаты спалят». Когда к вечеру оцепили Малые Хворостени, отец услышал оттуда выстрелы и дым от хат увидел. Сразу стал коня готовить. Тут староста: «Куда собрался?» Отец отвечает: «Никуда не собрался, вот стою и смотрю, как там горят хаты, будет это и нам. Ты вчера говорил, не тронут, а гляди, как палят, стреляют и побили людей». Вечером мы уехали из деревни в лес. Отец сказал: «Не буду я его слушать. Хай горит хата, другую построю. Мне дети дороже». А утром и наши хаты спалили, и всех, кто не ушел в лес. Всю деревню тогда спалили. Мама плакала: Хворостени горят, и собака горит, и корова горит, и все горит. Отец отвечал: «Не плачь по хате. Будем живые — будет и хата». Он залез на сосну и все видел. Двое мужчин убегали по полю, и их убили на ускрайку леса.
Две девочки из Хатыни были в 1–х Хворостенях, жили у Ксенжихи. Дед и бабка, их фамилия Байлевич, а прозвали — Ксензы. Мама моя ходила к ним, видела этих девочек обгорелых. Тела попалены — и ноги, и руки, и волосы, и лицо. Они, может, и не выжили бы, ведь ни перевязок, ни лекарств. Но тетка их доглядала, и люди помогали, чтобы спасти сирот. На самом конце, возле леса, стояла их хата, а в логчине — колодец. Их в колодец кинули живыми. В Хатыни от огня спаслись, так тут — в колодец...»
Рассказ жительницы Камено С.А.Елисеевой (Гром):
«Палили нас в 43–м году, летом. В войну мы в Хворостенях жили. В Малых Хворостенях хат 10 было и в Больших — хат 15. Детей много в каждой хате: по четверо–пятеро. К вечеру начали стрелять, и мы в лес ушли. Помню, мама дала нам хатульки сухарей, и мы пошли.
Из Хатыни обожженные девочки жили у Байлевичей. Лечила их Нехведович Анна Иосифовна, медсестра. Погибли там все. Хворостени спалили, людей спалили, наших родственников...»
В деревне стоит в металлической оградке крест с табличкой, на которой написаны фамилии погибших из семьи Байлевич. Как все случилось, рассказывал житель Камено Николай Байлевич:
«Полицай привел немцев, они искали партизан. Когда стали окружать деревню, моего деда Аркадия убили: он от них в жито утекал. А потом отцову семью побили. Завели в баню, там расстреляли, а баню спалили. Отцову мать ранило в колено, но она осталась жива, а детей побили. Она вылезла и их, убитых, повытягивала из бани, чтобы не сгорели. На том месте крест поставили. А хатынских девушек полицаи в колодец кинули за то, что они из Хатыни убежали...»
Местные жители показали мне на окраине деревни место, где находился этот колодец, в котором нашли хатынских «пакутнiц». Девушки уцелели в аду Хатыни, но злая судьба все равно их догнала и не пощадила. Несчастные девочки покоятся где–то на кладбище в Камено вместе с другими жертвами.
По ним звонят колокола
Обратимся к документам Национального архива, в котором хранятся акты Плещеницкого подпольного райкома партии по сожженным деревням этого региона:
«Акт.
1943 года июня 30–го дня комиссия в складзе 3 челов. Член Плещеницкого райкома Стрига М.С., Филатенко В.В., представитель дер. Хворостени Каменского с/с Брецкая М.В. составили настоящий акт на причинение карательной экспедицией в дер. Хворостени 12/V–43 г.
Сожжено дворов 21 и холодные постройки, 1 ток общественный. Убитыми 28 человек, 8 муж., 20 жен. В Германию увезли 1 муж. Аб чым и составили гэтый акт». (Сохранено написание оригинала.)
Вообще, точная дата уничтожения Хворостеней неизвестна. В документе райкома, вероятно, указана дата начала карательной операции.
В память о жителях Хатыни и окрестных деревень в мемориальном комплексе установлен поклонный крест. По ним, как и по всем сожженным деревням Беларуси, уже много лет звонят колокола Хатыни...
Выжившие в Хатыни 22 марта 1943 года:Александр ПАВЛЮКОВИЧ.
Каминский Иосиф Иосифович, 1887 г.р. Выбежал из сарая, раненый и обгоревший, жил в деревне Козыри, умер в 1973 году.
Барановский Антон Иосифович, 1932 г.р. Выбежал из сарая, раненый, попал на Палик, там лечился. Погиб в 1969 году.
Желобкович Виктор Андреевич, 1934 г.р. Выбежал из сарая, раненый. Живет в Минске.
Климович Юлия, 1922 г.р. Выбежала из сарая, сильно обгоревшая, погибла в д. Хворостени в мае 1943 года.
Федорович Мария, 1922 г.р. Выбежала из сарая, сильно обгоревшая, погибла в д. Хворостени в мае 1943 года.
Желобкович Александр Петрович, 1930 г.р. Ушел до окружения, умер в 1994 году.
Яскевич Владимир Антонович, 1930 г.р. Спрятался на поле в яме от картофеля, умер в 2008 году.
Яскевич Софья Антоновна, 1934 г.р. Спряталась под полом в доме тетки. Живет в Минске.
Карабан Татьяна Васильевна. Ушла из деревни до трагедии.
Климович Софья Антоновна. Ушла из деревни до трагедии.
