Страсти, которые еще несколько лет назад кипели относительно роли инициативы «Восточное партнерство» на постсоветском пространстве, стали не то чтобы умеренными, а скорее улеглись, как будто ее никогда и не существовало.
Инициатива, выдвинутая ЕС в 2008 году, должна была стать путеводной звездой на пути интеграции восточноевропейских и южных стран бывшего СССР в европейскую семью. Ход событий показал, что идея партнерства в таком раскладе оказалась ничем иным, как мертворожденным дитем. И причина в общем-то ясна — европейская «суполка» не смогла предложить своим новым партнерам равенства как в политике, так и экономике, перемешивая эти понятия в своих глобальных интересах и, похоже, в интересах заокеанских хозяев. Кстати, со времени выдвижения инициатива так и не предложила ни одного инновационного проекта, который бы позитивно повлиял на развитие экономик стран СНГ.
Вот и последний саммит «Восточного партнерства» в Варшаве показал, что мероприятие получилось помпезное, с громкими декларациями, сытным ужином с виски и стейками из молодых бычков, а вот резолюцию, дискриминирующую Беларусь, страны-участницы подписывать отказались. Как положено по протоколу, сделав коллективный снимок на память, делегаты разъехались по домам.
Что же произошло в лоне инициативы «Восточное партнерство», которая с треском пошла ко дну, так и не организовав партнерского диалога между старой Европой и молодыми независимыми европейскими государствами?
Безусловно, возникла она на волне острой конкурентной борьбы за постсоветское пространство, чтобы максимально ослабить влияние России, которой удалось отбить план действий по членству в НАТО для Украины и Грузии. «Восточное партнерство» задумывалось ни больше ни меньше как «утешительный приз», но в итоге он оказался никому не интересен. Европейские политики и чиновники, не моргнув глазом, отвергали любые предположения о том, что инициатива была выстроена по известной формуле: против кого дружить будем. Известно против кого — России, которая имела все основания с недоверием относиться к такой дружбе.
С тех пор, когда «партнерство» было взято за основу во взаимоотношениях с Беларусью, Украиной, Азербайджаном, Молдовой и рядом других стран, ситуация в Европе изменилась кардинально. Последствия долгового кризиса Греции и ряда южноевропейских стран, а также воспетой Западом «арабской весны» для ЕС наиболее трезвые умы уже признают катастрофическими. Поэтому ресурсы стало целесообразно выделять не на «восточное», а на «южное» партнерство. Европейский союз стоит на пороге больших перемен, если не сказать, грандиозного «шухера». Не случайно канцлер Германии госпожа Меркель и ее французский партнер Саркози крайне озабочены тем, каким быть Евросоюзу в последующие годы. Скорее всего, единая Европа сохранится формально: сплотившись вокруг Германии и Франции, она займется спасением евро и попытками избежать экономического обвала.
Дрейф к острову стабильности и процветания, который ЕС пытался достичь в прошлом десятилетии, похоже, отодвигается на неопределенно долгосрочную перспективу. Членства в Евросоюзе ни Киеву, ни Кишиневу, ни Минску, не говоря уже о столицах Южного Кавказа, никто никогда не предлагал, считалось, что это отдаленная цель, когда бывшие постсоветские страны станут соответствовать европейским критериям. Похоже, нас, как и прежде, будут лишь учить, как правильно жить. Тогда не лучше ли напомнить известное выражение: нас учить не надо, а лучше помогите материально, и без ущемления наших национальных интересов. Морочить голову политизированными и не наполненными реальными проектами инициативами оказалось делом бесперспективным. Поэтому приоритеты в сфере политики и безопасности были отданы ОДКБ, Таможенному союзу с Россией и Казахстаном, а также Единому экономическому пространству, которые уже дают нашей стране реальные результаты.
