Для кого лисички - сестрички?
Грибной сезон в разгаре. Тысячи любителей "тихой охоты" устремляются пешком и на машинах в приглянувшиеся леса. Притом не только с кошелкой и ножиком, но нередко и... с детскими граблями и другими самодельными приспособлениями. Это уже не "тихая охота", а поистине варварское истребление лисичек, желтый цвет которых в последнее время стал сродни золотому блеску. И редкий грибник возвращается без добычи. Давайте заглянем на Рогачевский центральный рынок. В кошелках и ведерках, целлофановых пакетах и... багажниках машин, в огромных "выварках" лежит желтое богатство лесов. Рядом снуют залетные предприниматели. Прицениваются, торгуются. Цены держатся очень высокие.
Разговорился с одним скупщиком, который грузил в багажник лисички, зачем, мол, столько? "То не лисички, то доллары", - услышал в ответ. "А как же на таможне пропускают?" - "Это как повезет".
Все мы понимаем, что сегодняшняя грибная лихорадка порождена популярностью лисичек за рубежом и готовностью платить за них валютой. А где запахло большими прибылями - там, к сожалению, и варварский способ "ковать деньгу". Сдирают мох, сильно повреждают лесную подстилку, и в перспективе наши леса перестанут быть грибными. Где же выход? Запретить на некоторый срок сбор лисичек, либо пойти по пути создания зон промыслового сбора грибов, либо полностью запретить вывоз их за границу? Это, конечно, крайняя мера, но, может быть, хоть такой ценой удастся уберечь лисички от занесения в Красную книгу Беларуси. В любом случае что-то предпринимать надо.
Иван ГОНЧАРОВ, Рогачев.
Волки и овцы
История эта произошла во время войны. Но она самая что ни на есть мирная.
В 1943 году от деревни нашей не осталось ни одного строения - немцы все сожгли. Пришлось нам вместе с партизанами в лес уйти. Жили на острове среди болот. Через лощину - партизанские землянки. На острове нашем было четыре куреня, в каждом из которых жило по 3 - 4 семьи. Тогда еще у нас был скот. Возле нашей землянки в отдельном загоне стояло два вола, рядом - коровы и овцы. На случай облавы мы дежурили по ночам. В тот раз была моя смена. Я посидел до двух ночи, а после пошел спать. Проснулся от рева коров. Не одеваясь, выскочил из куреня и побежал к загонам. Здесь вроде все спокойно. Только волы куда-то подевались.
Вернулся к куреню. Слышу визг женщин и детей. Бабушка кричит, что в курень пробрался волк. А мне и показалось, когда во двор выскакивал, будто что-то мягкое ногой задел. Но не до того было. Взял палку, зашел в курень. Там темно - хоть глаз выколи. Тишина. Никто не двигается. Мы осмелели. Бабушка раздула угли в печи. Посреди куреня увидели не волка - овцу. Глаза у нее светятся, как у волка. Потому-то и переполох поднялся. Пригляделись, а у нее вся шея разорвана.
Оказалось, дело было так. В сарай пробрались волки. Когда схватили овцу, коровы заревели. Волк с овцой в зубах перепрыгнул двухметровую изгородь. Волы, услышав шум, бросились на волков. Те с перепугу побросали добычу и наутек. Волы погнались следом. А овца была старая. Она знала, где надо искать спасения. Потому и прибежала в курень.
Волы вскоре вернулись с "охоты", а овцу нам пришлось прирезать, чтобы не мучилась...
Быть может, вы сочтете мою историю ничем не примечательной. А только написал я ее затем, чтобы напомнить, что и на войне была мирная жизнь...
Александр КУДРЯВЕЦ, Петриков.
Любить по-человечески
Прочитал статью "Любить по-собачьи" в "СБ" за 27 августа и вспомнил историю 11-летней давности. Однажды мои сыновья (тогда им было 14 и 11 лет) пришли домой взволнованные и, перебивая друг друга, рассказали, что на объездной дороге лежит собака. Животное сбила машина, у него повреждены задние лапы. "Папа, давай возьмем собаку к себе. Там она погибнет", - просили дети. Я понимал, какая это ответственность - взять домой раненое животное. Но в то же время я был тронут тем, что дети не прошли равнодушно мимо трагедии на дороге. Я согласился забрать собаку. Белка (так мы ее назвали) выздоравливала тяжело и долго. За это время по моему настоянию дети обошли все соседние улицы, дворы - вдруг у кого-то пропала собака и ее ищут. Через несколько дней таких обходов мальчики вернулись домой, сияя от счастья: "Мы обошли все дворы, улицы, расспрашивали людей, но ни у кого из них собака не пропадала. Теперь она наша, папа!" Так я, взрослый уже человек, получил еще один важный урок в жизни - урок доброты, терпения и любви к животным.
Спустя 3 недели Белка стала проявлять интерес к жизни: изредка подбегала к калитке, чтобы облаять прохожего. В ее поведении уже чувствовалась преданность и благодарность за доброту и заботу. Прошло еще несколько недель. Вечером дети понесли Белке еду. В беседке, где жила собака, они услышали какие-то странные, непривычные звуки. Мальчишки закричали от восторга, когда обнаружили спасенную ими любимицу в окружении четырех крохотных слепых щенят.
Растить их Белке помогали всей улицей. А она, счастливая (именно так!), любила лежать на солнце и наблюдать, как резвятся ее малыши. В таких сценах была какая-то удивительная картина счастливой жизни, органичное единение всего живого в природе и тесная взаимосвязь нас, людей, с животным миром.
Александр МАТЮК, Вороново.
Захлопни дверь перед грехом из прошлого
Статья Валентины Мохор "Устаканенные" отношения" ("СБ", 27 августа) задела за живое. Мне 45 лет. C мужем мы живем в деревне. Единственный сын уже вырос, у него своя жизнь. Почти 26 лет я проработала на небольшом швейном предприятии. Коллектив был отличный: вместе отмечали дни рождения коллег, свадьбы, крестины, праздники. Естественно, выпивали, но понемногу. И в семье было, как у большинства сельских пар: муж выпивал, я его ругала. А потом все перевернулось с ног на голову. Когда мне минуло 40 лет, я стала составлять мужу компанию. И понеслось... У меня начались запои. Муж проспится - пойдет на работу, а я встать не могу без "опохмела". Не могла спать, ночами бродила по улицам: увижу у кого в доме свет - захожу, прошу дать валерьянки или другого лекарства на спирту. Я докатилась до того, что у меня начал проявляться алкогольный психоз. Не раз попадала в больницу, лежала под капельницей. Приезжал сын, просил, плакал, умолял меня бросить пить. Я обещала и... снова пила...
Так продолжалось 2 года. А потом меня уволили с работы. Я пережила сильнейший стресс. Все думала, как мне теперь жить, как смотреть в глаза родным, близким. Первую фразу, вернувшую меня к жизни, произнесла сестра: "Причины для пьянок нет, есть только дурь в голове, неуважение к самой себе, своим родным". Это был самый справедливый упрек. А потом у меня появилась книга "Христианское чтение". Я буквально ложилась и вставала с ней, стала изредка посещать церковь. Жизнь как будто наполнилась новым смыслом.
Муж до сих пор выпивает, но уже гораздо реже, втайне от меня - боится, как бы я снова не начала пить. А я к алкоголю стала совершенно равнодушна. Живу по завету из христианской книги: "Вы накликаете на себя беду, вспоминая то, что следует забыть. Если к нам приходят грехи прошлого, мы всегда можем захлопнуть перед ними дверь". Я советую всем пьющим семьям попросить у Бога защиты, чтобы оградить их от страшного врага и греха - "зеленого змия". И попробовать посмотреть на жизнь трезвыми глазами, ведь она, жизнь, такая красивая, яркая и неповторимая. А главное - единственная.
Ирина Т., Слуцкий район.
Гармошечный рэкет
Ехал я в трамвае. На одной из остановок в салон вошла цыганка с гармошкой и двумя малолетними детьми. "Люди добрые, помогите, подайте детям на кусок хлеба!" - заголосила она и сильно, резко даже заиграла "душещипательную" мелодию на гармони. Сама обстановка и эта, казалось, гипнотизирующая музыка заставляли людей забывать о собственных проблемах и делиться с попрошайками тем, что у них есть.
Я это к чему рассказываю? Люди, которые не живут оседло, соответственно нигде и не работают. Они добывают средства на жизнь попрошайничеством, "гармошечным" рэкетом, так сказать, всячески манипулируя нашей национальной чертой - умением сострадать. А иной еще так на тебя посмотрит, что невольно задаешься мыслью: уж не ты ли виноват в том, что ему приходится зарабатывать на жизнь таким унизительным способом.
Раньше закон наказывал тех, кто тунеядствовал и попрошайничал, а проще - паразитировал за счет людей труда. Сейчас этого нет. Почему? До каких пор мы будем испытывать стыд, корить себя за то, что кому-то легче попросить у другого "денег на пропитание", чем их заработать?
Степан ДЕМЧУК, Минск.
Субботняя почта
