— Почему–то считается, что в комедиях артистам играть проще и легче. Но это не мой случай точно. Возможно, потому, что за все 10 лет работы в Купаловском «Школа налогоплательщиков» — мое первое столкновение с комедией в чистом виде. До этого в основном играла в драмах. Моя героиня Жюльетта — персонаж непростой, тревожный, взбалмошный. Из–за нее, как сказал Николай Николаевич (Пинигин. — Прим. автора), и я с ним полностью согласна, и происходят все беды главного героя. Для меня это новый и интересный опыт, посмотрим, что получится на выходе.
— Мама, Зоя Белохвостик, дает советы, подсказывает, как играть?
— Мама с папой смотрят все мои работы, хвалят, иногда критикуют. Раньше задавала им много вопросов, интересовалась мнением. А сейчас я сама себе самый жесткий критик. Отец вообще с детства воспитывал меня как актрису, требовал многого. Я порой злилась, но вместе с тем была ему безумно благодарна. Сейчас родители отпустили меня в свободное плавание. Хотя чувство ответственности за продолжение династии не оставляет до сих пор.
— Вам, наверное, часто приходится слышать о невероятном внешнем сходстве с мамой...
— Мне такие сравнения очень приятны. Хотя по характеру я больше папина дочка, во мне очень много от него. Даже мама часто говорит, что мы одинаковые. Оба любим рефлексировать, склонны к бесконечному самоедству, переживаем от того, что скажут другие. Я, например, могу ночь не спать, прокручивая в голове сыгранный вечером спектакль. А с мамой мы очень разные. Помню, как она вводила меня в «Павлинку». Я каждый спектакль играла как в тумане. Все–таки эта постановка — визитная карточка театра, а у меня заглавная роль, которую до меня много лет играла мама. И я совсем молодая, неопытная... Для этой роли нужна была внутренняя легкость, зажигательность, энергетика, огонек. Мама всеми этими качествами обладала, я — не думаю...
— Помните, что она сказала вам после премьеры?
— Если честно, нет. Помню, что было страшно. И родители не ругали — за это я им очень благодарна.
«Выкраданне Еўропы, альбо Тэатр Уршулi Радзiвiл».
— К закулисным разговорам о папиной–маминой дочке уже привыкли?
— Об этом уже столько всего сказано и написано, что сейчас эта тема практически не поднимается. Для меня пойти в актрисы было естественно, другой профессии для себя даже не представляла. Хотя иногда в детстве меня немного злило то, что за меня уже все решено. Я даже пугала родных: «А вот возьму и не продолжу династию», хотя сама прекрасно понимала, что буду актрисой. Но родители, что примечательно, на этом совсем не настаивали.
«Хам».
Весь груз ответственности почувствовала уже в академии. Мне постоянно говорили: «Ты ж актерский ребенок, ты должна». А я из–за этого «должна» еще больше замыкалась в себе. Вообще, актерские дети — самые зажатые среди студентов. Потому что в отличие от остальных приходят с уже какими–то ненужными знаниями, которые только мешают заново открывать для себя профессию. До второго курса я, например, очень боялась, что меня отчислят, банально было страшно выйти и показать этюд. Со временем мандраж прошел, но не окончательно. Спасибо маме, которая меня всегда успокаивала: у нее в свое время была такая же ситуация, на ней лежал такой же груз.
— В детстве осознавали, что семья у вас особая?
— Да, конечно. Для меня театральная среда всегда была естественным местом обитания. Помню, как мы хулиганили с другими актерскими детьми. Пока родители были заняты на репетициях, мы бегали по театру, крутились у взрослых под ногами. Мама постоянно краснела за меня, отчитывала после репетиций. А мне все это ужасно нравилось, я обожала сидеть в реквизиторском цехе: сколько там чудес! Бусы, бутафорские головы — волшебное, загадочное место... Как, собственно, и сам театр.
«Вельтмайстар акардэон».
— Неужели проработав в Купаловском столько лет, вы до сих пор находите его загадочным?
— Конечно, я ни разу не переставала в это верить. Здесь же такие чудеса происходят! Но многие, увы, их уже не замечают и не ценят. Я получаю невероятное удовольствие от сцены, зрителей, атмосферы. Иной раз действительно чувствую те невидимые нити, которые связывают актеров и зрителей. Это происходит не на каждом спектакле, но ради такого энергетического обмена между артистом и публикой мы и работаем. Я уже не могу по–другому. Получаю удовольствие от всего, даже от усталости, и скучаю, если нет работы.
— Папа не переманивает вас к себе в театр белорусской драматургии?
— Нет, это было бы уже слишком. Одно время шутили, конечно, что я пойду за папой, но я комфортно себя чувствую здесь, в Купаловском. Хотя в РТБД есть очень любопытные проекты. Например, с удовольствием сыграла бы в «Пеликане». Я была на премьере и осталась в восторге от того, что делают актеры, это очень интересная работа. Вообще заметила, что чем дальше, тем больше люблю свою профессию и чаще думаю о ней. Сцена — это как зависимость. Без нее уже не могу. Хотя простым людям все актеры, наверное, кажутся немножко сумасшедшими...
«Людзi на балоце».
КСТАТИ
Худрук Купаловского Николай Пинигин впервые приложил руку к «Школе налогоплательщиков» еще 7 лет назад. В 2010 году под его чутким руководством спектакль вышел в Санкт–Петербурге на сцене Большого драматического театра имени Георгия Товстоногова. Директора департамента подоходного налога Эмиля Фромантеля в той постановке сыграл Геннадий Богачев, его зятя Гастона Вальтье — Игорь Ботвин, а в роли Жюльетты засветилась популярная актриса Карина Разумовская.
В версии, которую представят купаловцы, в Эмиля Фромантеля перевоплотится любимец публики Виктор Манаев. Компанию ему на сцене составят Павел Харланчук–Южаков и Сергей Чуб. В роли Жюльетты, помимо Валентины Гарцуевой, также блеснет Екатерина Алейникова.
leonovich@sb.by
Советская Белоруссия № 13 (25148). Пятница, 20 января 2017
