Стремя "Тихого Дона"

Почти все литературное ХХ столетие прошло под знаком вопроса: «Кто написал «Тихий Дон»? Авторство этой великой книги дважды было поставлено под вопрос: в конце 20-х и на переломе 70-х. В этом году столетний юбилей Михаила Шолохова месяц в месяц совпал с 60-летием Великой Победы. Готовились к обоим юбилеям и ревнители, и хулители. И несмотря на то, что победа СССР во Второй мировой бесспорна, а рукопись первых двух книг романа «Тихий Дон» была обнаружена и выкуплена Институтом мировой литературы РАН, в сетке государственного телевещания по-прежнему рядком стояли передачи про то, кто же на «самом деле написал «Тихий Дон», и про то, кто же все-таки выиграл войну – мы или союзники…
Почти все литературное ХХ столетие прошло под знаком вопроса: «Кто написал «Тихий Дон»? Авторство этой великой книги дважды было поставлено под вопрос: в конце 20-х и на переломе 70-х. В этом году столетний юбилей Михаила Шолохова месяц в месяц совпал с 60-летием Великой Победы. Готовились к обоим юбилеям и ревнители, и хулители. И несмотря на то, что победа СССР во Второй мировой бесспорна, а рукопись первых двух книг романа «Тихий Дон» была обнаружена и выкуплена Институтом мировой литературы РАН, в сетке государственного телевещания по-прежнему рядком стояли передачи про то, кто же на «самом деле написал «Тихий Дон», и про то, кто же все-таки выиграл войну – мы или союзники… Конечно, это совпадение неслучайно, так как свержение с пьедестала таких знаковых фигур, как автор «Тихого Дона», неизбежно приведет к утрате духовного авторитета России в общечеловеческой цивилизации. Тем более что Михаил Шолохов – единственный из советских писателей, отмеченный Нобелевской премией. До него в списке нобелевских лауреатов, представлявших Россию, был русский эмигрантский писатель Иван Бунин, заклеймивший большевизм в «Окаянных днях», после – диссиденты. Пожалуй, это так и осталось неразгаданной тайной гения: как мог в ультрареволюционные двадцатые годы появиться роман, изображающий гражданскую войну как братоубийственную смуту и национальную трагедию, пронизанный глубочайшим сочувствием как к белым, так и к красным? Да к тому же – из-под пера совсем молодого человека, родившегося в казачьем курене и получившего образование на уровне церковно-приходской школы и трех классов гимназии. Шолохов и эмигрантская интеллигенция После присуждения писателю Нобелевской премии в 1965 году вновь были реанимированы слухи о плагиате автора «Тихого Дона», превратившиеся в настоящую «охотничью» травлю писателя. Теперь уже трудно установить, кому принадлежит приоритет в развязывании тогда и до сих пор не унимающейся клеветнической кампании. Как уверяли мировое сообщество «Грани», автор «Тихого Дона» «примазывается к величию и благородству русского народа» и тем самым «позорит и его величие, и его благородство» и, конечно, по этой причине «современная русская интеллигенция» «никогда не простит западной культуре Нобелевской премии Шолохову…». Отношение к советской литературе и явлению в ней Шолохова определялось в эмигрантской среде расхожим мнением, что в новой России выбита сама почва, порождающая крупных художников, и потому при большевистской власти могут процветать только «отпрыски Демьяна Бедного и безликая бездарность». Но «Тихий Дон» невольно порождал глубокие сомнения в правильности такого взгляда и заставлял интеллигенцию «с того берега» пересмотреть свои социальные предпочтения и приоритеты. Показательно в этом смысле высказывание о романе командующего повстанческими войсками на Верхнем Дону П.Кудинова: «Роман М.Шолохова «Тихий Дон» есть великое сотворение истинно русского духа и сердца… Читал я «Тихий Дон» взахлеб, рыдал-горевал над ним и радовался – до чего же красиво и влюбленно все описано, и страдал-казнился – до чего же полынно-горькая правда о нашем восстании. И знали бы вы, видели бы, как на чужбине казаки… зачитывались «Тихим Доном». И многие рядовые и офицеры допытывались у меня: ну до чего же все точно Шолохов про восстание написал. Скажите… кем он у вас служил в штабе, энтот Шолохов. И я, зная, что автор «Тихого Дона» в ту пору был еще отроком, отвечал полчанам: «То все… талант, такое ему от Бога дано видение человеческих сердец». Скажу вам как на духу: «Тихий Дон» потряс наши души и заставил все передумать заново… Поверьте, что те казаки, кто читал роман… как откровение Иоанна… (а таких были тысячи!), — эти люди в 1941 году воевать против Советской России не могли и не пошли». Как видно из этого отклика, белое казачество с восторгом восприняло «Тихий Дон». Одним из самых высоких ценителей творчества Шолохова был атаман Краснов, руководитель белоказачьего движения. В отличие от литературной эмиграции казаки не сомневались в авторстве романа. Не смущало их и то, что этот роман поддержал Сталин, благодаря которому третья книга романа, задержанная в журнале «Октябрь», увидела свет. Зато литераторы-прагматики, не верующие в таинство дара, продолжали с маниакальным упорством поиски «подлинного» автора великого романа. А.Солженицын, к сожалению, внесший свою лепту в клеветническую кампанию против Шолохова, писал: «Книга удалась такой художественной силы, которая достижима лишь после многих проб опытного мастера, но лучший, 1-й том, начатый в 1926 году, подан готовым в редакцию в 1927-м; через год же за 1-м был готов и великолепный 2-й, и даже менее года за 2-м подан 3-й, и только пролетарской цензурой задержан этот ошеломительный ход. Тогда – несравненный гений?» Но как раз в это Солженицын поверить не мог. И обосновывал версию о плагиате еще и тем, что якобы не сохранилось рукописей, черновиков романа, которые могли бы открыть «невырванную тайну» авторства «Тихого Дона». Как «оскорбление», нанесенное «русской интеллигенции» шведской Академией, восприняло присуждение Нобелевской премии Шолохову и российское диссидент-ство, активно просвещавшее «заевшийся» Запад с начала 60-х годов. Они называли Шолохова «советским подголоском», ярым сталинцем, ратовавшим за расправу с Даниэлем и Синявским. Полпреды «передового» искусства вроде В.Некрасова, Е.Евтушенко и А.Вознесенского представляли генеральным направлением в развитии русской культуры, где не находилось места Шолохову, прежде всего самих себя и диссидентское подполье. Может быть, и поэтому столь пышным черным цветом расцвела в 70-е годы новая кампания по обвинению Шолохова в плагиате, основанном на рукописи литератора Ф.Крюкова, бумагами которого якобы воспользовался будущий знаменитый писатель. Бесспорный аргумент против «шелуховедов» А история с рукописью «Тихого Дона», отсутствие которой стало поводом для многолетних спекуляций «антишолоховедов», оказалась почти детективной. Еще в 27-м году, защищаясь от клеветы, Шолохов привез в Москву чемодан рукописей, представив их созданной под руководством Серафимовича комиссии. Результатом ее работы стала публикация в «Правде» и «Рабочей газете» официального заключения, опровергавшего клевету. Впоследствии архив писателя хранился у него дома в станице Вешенской. Часть его, запечатанная в огромный сундук, была сдана в 1941 году на хранение в вешенский НКВД и впоследствии исчезла. Остатки архива погибли в шолоховском доме, который разбомбила немецкая авиация. Тогда же на глазах Шолохова погибла его мать. Однако судьбе было угодно, чтобы именно рукопись «Тихого Дона», вокруг которой так долго не утихали ожесточенные споры, уцелела. Дело в том, что с самого начала работы над романом о вешенском восстании Шолохов находился под постоянным «колпаком» спецслужб. И потому побоялся возвращать черновики «Тихого Дона» на родину. Он оставил их в Москве, у своего друга Василия Кудашева, заведовавшего отделом литературы в «Журнале крестьянской молодежи». Друг погиб во время войны, а его вдова заявила, что рукописи нет, так как она утеряна при переезде с квартиры на квартиру. Доверилась вдова Кудашева лишь журналисту Л.Колодному. Понимая, что при живых наследниках она не имеет никаких юридических прав на рукопись, Кудашева решила ее продать через посредника. С предложением выкупить рукопись «Тихого Дона» у неизвестного лица Колодный, которому вдова в 1984 году показала рукопись, несколько раз обращался в Институт мировой литературы. В течение 15 лет Колодный хранил тайну владелицы рукописи, так как законных оснований у Кудашевой для ее продажи не было. После того как в «Известиях» появилась статья «Тихий Дон» течет на Запад» — о том, что страницы рукописи вот-вот появятся на зарубежных аукционах, Академия наук активизировала самостоятельные поиски владельца рукописи. Закончились они тем, что с согласия наследников Шолохова Институт мировой литературы РАН в 1999 году выкупил рукопись первых двух книг «Тихого Дона» у племянницы вдовы Кудашева. Деньги – 50 тысяч долларов – были выделены правительством по личному распоряжению Путина. Анализ рукописи неопровержимо свидетельствует: тайна авторства «Тихого Дона» окончательно и бесповоротно раскрыта, а главный аргумент сомневающихся разбит вдребезги. Но удивительное дело, антишолоховская кампания на этом не прекратилась. Как очень точно заметил писатель Ю.Поляков, «у этого перманентного «антишолоховства» есть и еще один непреходящий мотив – профессиональная ревность, в основе которой таится неприятие сакральной, надчеловеческой природы художественного дара… Дело ведь не в том, что им нужен подлинный автор великого романа, а в том, что им не нужен Шолохов». Те, кому не дано самому вставить ногу в стремя «Тихого Дона», могут до бесконечности пестовать свою предвзятую нелюбовь к Шолохову. Из народной памяти великое имя им вычеркнуть уже не дано. Роман «Тихий Дон» — это один из величайших трагических эпосов в мировой литературе. Несмотря на огромное политическое давление со стороны критиков и общественности, которые требовали, чтобы Шолохов привел Мелехова в стан революции, сделал большевиком, писатель не изменил чувству исторической правды и в финале романа. «…Вот и сбылось то немногое, о чем бессонными ночами мечтал Григорий. Он стоял у ворот родного дома, держал на руках сына… Это было все, что осталось у него в жизни, что пока еще роднило его с землей и со всем этим огромным, сияющим под холодным солнцем миром». Алексей Толстой, Фадеев, другие советские писатели сомневались, что Шолохову будет присуждена Сталинская премии, именно из-за того, что он не сделал своего главного героя большевиком. Но «Тихий Дон» получил и Сталинскую, и Нобелевскую премию, а также общенародное и мировое признание. Могучая сила художественной правды сокрушила все предубеждения – и коммунистов, и их непримиримых врагов. Воюя против большевиков, Григорий Мелехов увидел на улице донского хутора «союзника» — английского офицера в пробковом колониальном шлеме и зло прижал его конем к плетню. «Или тебе его шлем не понравился?» — испуганно спрашивает у Григория его начальник штаба. «Мне он тут, под Усть-Медведицей, что-то не понравился… ему бы его в другом месте носить… — отвечает Григорий. – Две собаки грызутся – третья не мешайся, знаешь?» Григорий, конечно, не знал, что на англичанине именно колониальный шлем, но он почувствовал это чутьем потомственного русского воина. «Спутали нас ученые люди», — горько размышляет Мелехов, пытаясь понять истоки братоубийственной смуты. Но он не хочет быть слепой жертвой революционного вихря и потому отказывается расстрелять красного командира, в прошлом офицера, не выдавшего военную тайну. В конце второй книги романа старый казак, поставивший на могиле расстрелянного большевика Валета часовенку, написал под «скорбным ликом Божьей Матери»: «В годину смуты и разврата, / Не осудите, братья, брата». Эти слова – своеобразная эпитафия всем погибшим в братоубийственной смуте. В них и ключ к идее великого романа, который не только отразил трагическое дыхание смуты, но и воззвал Россию сквозь раскол революционных лет к спасительному национальному единению.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter