Разумеется, основное достижение Москвы — разгром ИГ в Сирии. По крайней мере, в российской «зоне ответственности». Это провозглашали официальной задачей операции, и она выполнена. Напомню, бои с ИГ вели и международная коалиция западных союзников, и некоторые силы, оппозиционные правительству в Дамаске. Сейчас в распоряжении джихадистов не осталось больше крупных городов, а сами они в основной своей массе рассеяны по безлюдным территориям и в перспективе перейдут к партизанской войне.
Еще одной задачей операции было сохранение действующей власти в Сирии, а именно режима, который не подвержен религиозному фанатизму и сориентирован на Россию. Здесь у Москвы был и рациональный расчет: Сирия остается одним из основных должников России. Передача власти от Асада-старшего младшему обеспечила преемственность союзнических отношений с Москвой. В середине 2000-х годов РФ обеспечила Дамаску реструктуризацию внешнего долга, получив выгодные проекты. К 2011-му Сирия оставалась едва ли не самым близким союзником Москвы. Устранение правящего здесь режима после начала «арабской весны» означало бы хаос (как в соседних странах) и удар по деловым интересам, чего Кремль допустить не мог. Соответственно, важным последствием военной операции в Сирии стало закрепление России на Ближнем и Среднем Востоке. Москва вышла победителем, усилив влияние в регионе при малых потерях. А объявление о выводе войск означает то, что Россия и представители тех, кто воевал с режимом Асада, смогли найти приемлемые для всех параметры переговоров по политическому урегулированию.
Теперь о тех последствиях, о которых широко говорить не принято. Любой конфликт является для армии практикой, которая позволяет проверить боеспособность и испытать новые виды оружия. Сирия не была исключением. Российская армия, так же как и союзники по коалициям против ИГИЛ, испытала новые виды оружия, это, в частности, крылатые ракеты семейства «Калибр», дизель-электрическая подводная лодка «Ростов-на-Дону»; за время операции были отработаны действия стратегической авиации.
Еще один момент, отлаженный за два года, — это координация действий росармии с другими игроками, действующими на ближневосточном театре: США, Израилем, Ираном и Турцией. Такого опыта не было раньше ни у российских военных, ни у дипломатов. Это дает всем сторонам дополнительные каналы контактов в будущем, что будет крайне необходимо с началом политического урегулирования.
А в целом, на вопрос, когда будут выведены российские войска, прямо сейчас российский политический истеблишмент ответить не может. Официальные лица предлагают противоречащие друг другу трактовки. Ясно пока то, что вывод группировки не займет много времени, да и какая-то часть российских военных все равно останется. Понятно, что задержатся военные советники в составе Сирийской Арабской Армии (САА). Очевидно, что будет работать Координационный центр по примирению враждующих сторон. Кто это — сказать нельзя, туман... Останутся, несмотря на заверения, некоторые части военной полиции, группы саперов, разведчиков и спецназа, а также интендантской службы. Безусловно, сохранятся базы российских войск в Латакии и Тартусе; прикрытие им будут обеспечивать системы ПВО и ПРО. По заявлениям российских военных, САА будет передана часть имеющейся боевой техники, в частности, бомбардировщики Су-24 и бронемашины.
Россия уходит и остается…
sheveliov@mail.ru
