В Могилеве семейная ссора закончилась драмой. Сын расправился с матерью и спрятал ее тело в ванной. Труп пенсионерки нашли только спустя почти полгода. Убийце вынесен приговор.
К своим 25 годам Иван Соснов (имена в материале изменены) успел получить среднее специальное образование, жениться. Правда, с работой “не сложилось”: вот уже несколько месяцев он не имел официального заработка, а стало быть, и средств к существованию. На этой почве мама периодически устраивала ему “разборки”. Не то чтобы скандалила, но с завидным постоянством задавала один и тот же вопрос: “Что с работой? Когда уже найдешь что-то постоянное?” Иван то ли действительно не мог трудоустроиться по специальности, то ли не шибко хотел, но родительские нотации его нервировали. Он пробовал сворачивать разговор на другую тему. Не получалось. Озабоченность матери понятна: она хотела, чтобы у ее ребенка, пусть уже и взрослого, в жизни все было хорошо и была уверенность в завтрашнем дне. Вот и в тот майский день минувшего года, когда сын приехал ее навестить, — он с супругой жил отдельно — Елена Михайловна “завела старую пластинку”.
Уже в ходе следствия Иван расскажет, что открыл дверь своим ключом. Мама была дома, накормила обедом, и снова начались разговоры о работе, упреки. Дескать, он ничем ей не помогает. А вот устроился бы и денег время от времени подкидывал бы. Иван уходил от ответа буквально — шел в другую комнату. Но Елена Михайловна следовала за ним. И в какой-то момент он не выдержал. Мать стояла в зале, к нему спиной. Он схватил со стола стеклянную вазу. Говорил, хотел просто припугнуть — чтобы замолчала. И сам не понимает, как ударил. Ваза не разбилась. Но у мамы на голове выступила кровь. Он ударил еще раз.
После он будет божиться, что не собирался убивать... Но мать. как подкошенная, рухнула на пол. Что-то просипела и через несколько секунд затихла. Сын, перепугавшись, кинулся к ней. Стал щупать пульс, проверять, дышит ли она, бьется ли сердце. Увы. Елена Михайловна была мертва. А с затылка на лоб, шею, ковер текла кровь. Она попала и на его джинсы.
Иван не стал звонить в “скорую” и милицию. Он оттащил труп в ванную. Говорит, это первое, что пришло ему тогда в голову. Смывать кровь с тела родного человека он не стал. Но тщательно, моющим средством, затер следы в зале, на полу в прихожей. Обмыл саму ванную и предмет убийства — вазу, поставил ее в книжный шкаф. Ковер в зале, впитавший кровь, аккуратно свернул и запихнул под диван. А на пол бросил тот, что висел на стене. Переодел окровавленные джинсы. А “улику” спрятал под ворох белья. Перед тем как уйти, заклеил малярным скотчем вентиляцию в ванной, заодно “замуровал” газетами и поверху скотчем такое же отверстие в туалете. Рассудил: так соседи не скоро почуют трупный запах.
После забрал мамин сотовый телефон — в его мобильнике не работал динамик — и отправился домой к жене, которой ничего не рассказал о случившемся.
Старший следователь управления Следственного комитета по Могилевской области Инна Ильвова говорит:
— В квартиру матери он снова наведался недели через три. И с порога, хотя окна были распахнуты, почувствовал удушающий запах разлагающегося тела. Посмотреть на мать не решился. Просто прикрыл дверь в ванной, имеющую обыкновение распахиваться, тщательно заклеил ее по бокам скотчем, покрасил — чтобы запах краски перебил остальные. И для пущей надежности подпер шваброй. Уходя, полил мамины цветы, выбросил испортившиеся за это время продукты.
Сюда он впоследствии приходил еще не раз. Как-то даже с женой. Та в ванную не заходила: объяснил, что прорвало канализацию, вот он и попытался как мог избавиться от зловонного “амбре”. Мама — так он объяснил и жене, и другим любопытным — уехала в деревню.
Поначалу в это многие верили. Но периодически звонили на телефон Елены Михайловны, которым пользовался теперь ее сын. Подругам матери, ее сестре Ваня каждый раз врал: то мать вышла на улицу, то отлучилась в магазин... Для правдоподобности от ее имени даже писал им сообщения.
Нервничал, конечно. И чтобы избавиться от назойливых маминых приятельниц, сменил в ее мобильнике сим-карту. А после и вовсе отказался от него, стал пользоваться телефоном супруги.
После убийства Иван прихватил из дома матери не только мобильный, но и ее банковскую карточку. Пользовался ею долго — с мая до середины октября снимал деньги в банкоматах, рассчитывался в магазинах. В общей сложности потратил более двенадцати с половиной миллионов рублей (неденоминированных).
Кто знает, сколько бы это еще продолжалось, если бы не забили тревогу подруги, соседи, коллеги по работе Елены Михайловны. Женщина была уже на пенсии, но никогда из поля зрения коллег не выпадала. Версия, что она загостилась у сестры и так долго не выходит на связь, им не показалась правдоподобной. И они обратились в милицию. Там Ваня тоже клялся, что мама в деревне, должна вернуться со дня на день. Когда работники милиции попросили открыть квартиру Елены Михайловны, Иван только руками развел. Дескать, у него нет ключей. Конечно, он понимал, что тайна вот-вот раскроется, но у него не хватило духу во всем признаться сразу.
В квартиру Елены Михайловны милиция все же попала. В конце октября. В присутствии работников ЖЭУ вскрыли дверь. И обнаружили разложившийся труп хозяйки.
Позже сестра убитой расскажет, что Елена Михайловна, которая очень любила сына и не имела привычки обнародовать семейные проблемы, незадолго до смерти жаловалась ей на Ваню. Что тот не хочет работать, а постоянно просит у нее денег. Елена Михайловна очень переживала, сильно похудела на этой почве...
Ваню задержали через несколько дней. Уже по пути в РОВД Иван стал давать показания. Отпираться смысла не было — следователи нашли достаточное количество доказательств его причастности к тяжкому преступлению. В отношении Ивана Соснова, ранее не судимого, было возбуждено два уголовных дела: “Умышленное убийство” и “Хищение имущества путем введения в компьютерную систему ложной информации”. Недавно состоялся суд. Старший помощник прокурора Могилевской области Елена Шумейко рассказала, что по совокупности преступлений Соснова приговорили к 11 годам лишения свободы в колонии усиленного режима.
Мнение
Ирина Барановская, психолог высшей категории медико-психологического отделения Могилевской областной психиатрической больницы:
— На первый взгляд, все понятно. Сын — тиран, мать — жертва. Но не все так однозначно. В психиатрии есть понятие: “расстройство личности”. У молодого человека, убившего мать, раз его признали вменяемым, нет явного психического заболевания. Но какое-то пограничное состояние все же есть. Мы не знаем, что происходит в конкретной семье за закрытыми дверями. Но понимаем, что это неправильно, когда взрослый сын долго не работает и периодически просит у матери денег. И она это понимала. И постоянно твердила ему об этом. Но при этом деньги давала. Да, она вправе его поучать, как любой родитель, который хочет для своего чада только добра. Но второй человек, в данном случае ее сын, принимая помощь, испытывал подсознательно чувство вины. А вина порождает агрессию. Если же копнуть глубже, становится ясно, что матери зачастую, слишком потакая детям, оказывают им медвежью услугу. Модель поведения человека закладывается в детстве. Родителям важно внушать детям, что можно, а что нельзя. Сделал что-то плохое — лишаешься каких-то благ. И обещания должны строго выполняться. Дети ведь только прощупывают границы дозволенного. Но если их обещают за что-то наказать, но не наказывают, они быстро понимают, что и в следующий раз им с рук сойдет. Увы, многие матери и отцы этого понимать не хотят. Вот и появляются инфантильные мужчины, которые и в 30—40 лет уверены, что им должны: жены, престарелые родители... И таких, увы, сегодня много. Их матери, жены хотя и уверяют, что мечтают жить иначе, не торопятся ничего менять. “Пилят” своих “драгоценных” за то, что не приносят денег, пьют, не помогают по хозяйству. И при этом сами решают все проблемы, взваливают на себя мужские обязанности. Это — созависимость. “Жертвы” часто не уходят от мужей-алкоголиков, матери не выгоняют сыновей-тиранов и тунеядцев потому, что им “нравится” их роль. Ведь таким образом они, как ни странно, повышают свою самооценку. Дескать, без них человек пропадет. А стоило им вовремя остановиться, и мужчине пришлось бы “зашевелиться”. Если бы мать раз помогла сыну, а потом категорически отказала, глядишь, он и занялся бы поисками работы всерьез.
оlgak53@mail.ru
