Даже в таком тихом и отдаленном озерном краю, где я обычно сейчас провожу лето, случаются встречи, которые не придумаешь и не предугадаешь. Стояли первые дни сентября. Лето пыталось теплыми вечерами и яркими зорями убедить, что не собирается сдаваться. Но было уже и немало признаков того, что время красных дней миновало. Все громче галдели за соседним болотом гуси, кучковались ласточки, а по утрам нет-нет да и вспыхивали серебристыми узорами паутинки.
Днем, однако, удобно было косить траву, раздевшись до пояса. За таким занятием и в таком наряде меня и застала молодая женщина, которая вышла из остановившейся у моей калитки машины и направилась в мою сторону. Поздоровались…
— Я Наталья Шапошникова, но моя фамилия вряд ли что-либо говорит, — начала она.
Я молча пожал плечами и внимательно всмотрелся в незнакомку. Шатенка с аккуратной прической, на вид лет под сорок, среднего роста, приятный овал лица, слегка припухлые чувственные губы. Но вот глаза… Словно я их когда-то уже встречал. Серые, распахнутые, с какой-то загадочной поволокой.
— Не пытайтесь вспомнить, — приветливо улыбнулась гостья. — Это вас нетрудно найти по вашим блогам в интернете. Я же дочь вашей бывшей одноклассницы, о которой вы наверняка уже забыли…
Я указал рукой на беседку и предложил кофе.
— Не откажусь, — ответила Наталья.
Быстро нарезал сыр, разложил на тарелке печенье и отнес вместе с кофе все на стол.
— Ну, и что же вас подвигло, Наталья Шапошникова, на поездку в такую глушь к однокласснику матери? Ее, к слову, я не забыл, а когда вы назвали свою фамилию, да еще и глянул на вас — что-то екнуло внутри. Так что нашей встрече я по-любому рад.
— Что меня подвигло на эту поездку? — переспросила гостья. — Если честно, то обычное женское любопытство. С матерью мы были, можно сказать, подругами, и она время от времени рассказывала мне о вашем общем прошлом. Видела я вас и на школьной фотографии. Воспоминание о вас, к слову, едва не поломало жизнь моей матери.
Я слушал Наталью, а параллельно в голове прокручивалась пленка из архива тех далеких и, надо признать, счастливых времен. Учился я хорошо, играл в футбол за молодежную сборную города и пользовался успехом у девочек. Лариса Шапошникова не скрывала, что я ей нравлюсь. Но я тогда дружил с Татьяной, а вскоре и вовсе переключился на девчонку из другой школы. Дороги наши с Ларисой все же пересеклись. Мы учились в разных вузах, но на какое-то время студенческая жизнь, хоть и ненадолго, свела нас и подарила отношения, о которых в целом приятно вспомнить. Это сейчас принято говорить, что время летит слишком быстро, стремительно. Могу заверить, что и тогда все было так же. С Ларисой мы разбежались по причине или поводу, которые мне теперь и вспомнить трудно. Побежали новые заботы, встречи, проблемы. И вот, надо же, — через столько лет меня отыскала ее дочь!
— Два года назад мама умерла, — рассказывала Наталья. — Операция в мюнхенской клинике не помогла. Отец очень тяжело переживал эту потерю. Они любили друг друга. И я до сих пор вспоминаю, как они крепко поссорились из-за вас. Я тогда была школьницей и подслушала их. Отец, похоже, нашел письма, которые мать писала вам, но не отправляла. При нем она сожгла их и уверила, что они больше для нее ничего не значат. Все у них наладилось. Отец был директором среднего по тогдашним меркам предприятия и депутатом горсовета. Жили мы небедно. За городом была хорошая дача на берегу Березины. Когда страна развалилась, отец сумел каким-то образом не все потерять. Мы уехали жить в Германию, где у старшего брата отца Николая был неплохой бизнес. Нашлась работа и отцу. Я училась в немецкой школе. Подозреваю, что отец переехал в Германию, в том числе и потому, что опасался, как бы ваши дороги с моей мамой не пересеклись еще раз. Он был очень ревнив, к тому же видел, что мама все чаще впадает в депрессию. Ему больно было это наблюдать…
— Наталья, а как ваша жизнь протекает? — тихо спросил я, взволнованный ее рассказом и теми воспоминаниями.
— Тут вроде как все нормально, — ответила она. — Работаю переводчиком в Германии и вот приехала навестить отца. Он не захотел там оставаться после смерти мамы. Квартира у нас здесь сохранилась, мы сдавали ее родственникам. Так что ему есть где жить. Тут и все былые дружки его. Я же год назад развелась и одна ращу сына. Женщины в нашем роду все какие-то не очень счастливые. Может, сыну повезет.
Я не знал, о чем дальше говорить с гостьей.
— Машина у вас красивая, — показал глазами в сторону калитки, где новенькая «Тойота» ожидала хозяйку.
— Приятно было с вами пообщаться, — протянула мне руку Наталья.
— Разочарованы? — с хитрым прищуром спросил я.
— Ничуть, — мягко улыбнулась дочь моей одноклассницы. — Скорее наоборот. Да и на душе легче стало. Словно поручение мамы своей выполнила, хотя вслух она меня об этом и не просила. Только я это чувствовала…
Я вдруг спохватился и попросил Наталью на минутку задержаться. Пошел в дом и вынес красивую вязанку сушеных белых грибов и баночку ежевичного варенья.
Гостья засмущалась, но, как видно, обрадовалась. И только вслух сама себя спросила:
— А что, если отец спросит, где взяла?
— Скажете, что на дороге у бабушки купили, — улыбнулся я и проводил гостью к машине.
Вечером я решил растянуть добрые воспоминания и перед тарелкой с сыром поставил фужер для сухого вина. Стал листать страницы былых событий и происшествий. Боже, сколько же так всякого набежало. Ну и хорошо! А то ведь и такое можно услышать — воспоминаний много, а вспомнить нечего.
В беседку залетел запоздалый шершень и долго кружил над тарелкой с сыром. На опустевшее после отлета аистов гнездо опустилась какая-то крупная птица. Не разглядеть. Может, очки пора менять?..
С луга вдруг потянуло прохладой. Ясно, что осень не заставит себя долго ждать.
