Итальянцы и французы восхищены нашим арт-проектом, теперь слово за белорусами

Стол всему голова

«Стол» наконец-то едет в Минск. Полгода на Венецианском биеннале, потом месяц в Париже… А мы все это время лишь догадывались, чем Беларусь покоряла Европу. Художник Роман Заслонов придумал такой арт-проект, что пока его не увидишь, до конца замысел так и не поймешь. 1 февраля вся интрига будет раскрыта в Национальном центре современных искусств. Накануне открытия выставки мы встретились с Романом ЗАСЛОНОВЫМ.

Роман ЗАСЛОНОВ известен как мастер станковой живописи
Фото Татьяны СТОЛЯРОВОЙ
— Роман, сначала расскажите, с чего вдруг художник, известный своей станковой живописью, взялся за видео-арт, инсталляцию?

— Внешне это действительно выглядит так: человек занимался станковой живописью и вдруг увлекся другим направлением. Но лично для меня нет никакого антагонизма между традиционным искусством и современным. Бывает, рождаются гении, и они сразу понимают свое место в искусстве. Но не всем так везет. Тем более людям моего поколения. По истории искусства мы не проходили ни видео-арт, ни инсталляции, ни прочее. Мы сами открывали это для себя. Человек может любоваться или, наоборот, отвергать, а кто-то хочет это попробовать. И этот жанр для меня уже не новый. Просто публично высказаться первый раз получилось именно в проекте «Стол».

— Всем известно, что вы уже много лет живете во Франции, почему тогда решили делать проект именно в Минске и привлечь белорусскую команду?

— Человек может прожить в чужой стране очень долгое время и забыть родной язык. Но это не мой случай. Я не считаю себя уехавшим. Остаюсь белорусским художником, просто живу на две страны. Хотя за эти два года, включая мою выставку в Национальном художественном музее, я больше времени провел в Беларуси, нежели во Франции, а последние семь месяцев почти все время был на биеннале в Венеции. Я считаю, что географическое и физическое нахождение человека не может быть определяющим. Главным является его ментальное и душевное состояние: как он себя чувствует. Когда я только поселился во Франции, задал себе вопрос: все это должно стать мне родным? Но такое не происходит по щелчку пальцев. И тогда я ответил себе: да, мне все это интересно, я буду это изучать, примерять на себя, но другим человеком не стану. Поэтому у меня даже вопрос не стоял, с кем буду делать этот проект. 

— Что мы знаем сегодня о вашем проекте: есть стол, за который надо сесть, чтобы смотреть некий фильм тоже про стол, рядом находится и некая инсталляция, также связанная с этим предметом мебели. Что вы всем этим хотели сказать?

— Идея была моя, и я считаюсь куратором проекта. Но есть еще два автора – Сергей Талыбов и Виктор Лобкович, профессиональные кинематографисты. Это был удивительный случай в моей жизни: я познакомился с этими людьми и на пальцах объяснил им идею, а они загорелись и согласились. Вся группа – это множество белорусских артистов и технические специалисты – работала со страшным энтузиазмом и на энтузиазме. Если бы я все делал сам, конечно, проект был бы другим и более низкого качества.

Что проект представляет собой? Стол как предмет присутствует у всех народов в том или ином виде. Это объект, с которым мы сталкиваемся ежедневно. Даже сейчас мы с вами общаемся за столом. Перед каждым за жизнь проходят тысячи столов – мы даже не задумываемся об этом. И потом они очень часто превращаются в какой-то символ. Наша мысль как раз в этом: стол из простого предмета мебели, который мы не замечаем, как и асфальт, песок, может стать каким-то символом. Через него можно показать какие-то жизненные перипетии, человеческие судьбы. Это если говорить примитивно. По форме наш «Стол» не имеет начала и конца, его можно смотреть с любого момента. У нас затемненная комната, человек приходит и смотрит на экран столько, сколько это ему интересно: одну минуту, пять, десять, час, два, три. Люди смотрели фильм по второму, третьему кругу: таких случаев в Венеции было много. Они хотели продлить то ощущение, которое у них вызвало это видео. 

— А сам фильм без всего этого антуража представляет собой какую-то художественную ценность?

— Я думаю, что сам по себе фильм может произвести сильное впечатление – это законченное произведение. Единственное: для того, чтобы это впечатление усилить, и были использованы другие объекты.

— В белорусском павильоне на Венецианском биеннале была книга отзывов. Что там писали?

— Отзывов много, они разные.

— Отрицательные есть?

— Таких не помню. Но я еще не изучил все отзывы, так как некоторые написаны на незнакомых мне языках, например по-китайски. В целом же отзывы были положительными. Хвалить себя нескромно, но признаюсь, что мы даже не ожидали таких откликов. Знал, что найдутся ценители, но не думал, что их будут десятки, а потом и сотни. Более того, не один раз даже слышал мнение, что наше видео было самым интересным на всем биеннале, такие же отзывы были и обо всем белорусском павильоне. 

Мы люди здравомыслящие и отлично понимали, что нашему маленькому павильону будет очень сложно конкурировать с гигантами. Оказалось, что качественный проект можно сделать и малыми средствами. Но для того, чтобы сделать его монументальным, масштабным, должны быть и соответствующие возможности. Что самое приятное, у нас побывало огромное количество художников с мировым именем, и мнение профессионалов из Франции, Бразилии, Южной Кореи для меня было очень важным. Некоторые недоумевали, почему такой интересный проект находится не на центральной улице, а в стороне.

Вход в павильон. Многие посетители не понимали, почему такой интересный арт-проект находится не на центральной улице Венеции

— Сейчас наступает достаточно ответственный момент: вам предстоит показать этот проект белорусам. Не боитесь, что не поймут? В нем вообще есть что-нибудь белорусское?

— Человек узнает в нем себя, свою жизнь. Но вот эта задача – сделать проект отражающим именно нашу нацию – надумана искусственно. Главное – создать глубокое произведение искусства. И в какой бы оно ни было форме, оно достойно представляет свою страну. Я руководствовался именно этой мыслью. 

Наш проект несколько ностальгический, там есть некоторые отсылки к советским временам. Кому-то за тот период стыдно, мне – нет, там было много хорошего, было и плохое, как и в любом времени. Поэтому проект будет близок и понятен белорусам. Его, скорее, могли не понять западные зрители, но, как видите, поняли и оценили. За полгода в Венеции и месяц в Париже такие вопросы не возникали. Главное – атмосфера, которая создается, и мысль, которая пронизывает это произведение.

— «Стол» в Минске как-то изменится по сравнению с тем, каким он был в Италии, а затем в Париже?

— Мне, как художнику и куратору, каждый раз приходится адаптировать этот проект к определенному месту. В Венеции было очень маленькое помещение: две комнатки — 12 и 20 квадратных метров. Этого было недостаточно, но мы смогли все вместить и создать единый цельный образ. В Париже помещение было в три раза больше, чем в Венеции, поэтому добавили туда картину размером два на три метра. Но все эти восемь месяцев я думал, как мы это представим в Минске. Помещение Национального центра современных искусств я хорошо знал, и, по идее, его можно было сделать таким, как в Италии. Но я ведь художник, а не функционер, поэтому решил использовать все предоставленное пространство. Поэтому у нас здесь будет еще и перформанс, то есть артисты будут показывать некое действо. 

— А стол будет тем самым?

— Тот стол, что был в Венеции, не приехал: он просто не влез в машину. Но будет стол лучше: тот, который непосредственно снимался в видео. То есть оригинальный шестиметровый стол, который мы не смогли транспортировать в Италию. С него все и начиналось. И я думаю, показать именно его — справедливо.

stepuro@sb.by
Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при наличии гиперссылки.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter