Весь мир облетел видеосюжет об отважном вьетнамском полицейском, рисковавшем собой ради задержания нарушителя. Патрульный попытался проверить документы у водителя рейсового автобуса, но тот не подчинился и рванул наутек. Лейтенант запрыгнул на бампер машины и схватился за «дворники», пытаясь помешать обзору водителя. Один из коллег полицейского снял все это на видео, где четко видно, как офицер изо всех сил старается удержаться на лобовом стекле автобуса, который мчится со скоростью около 60 км/ч. Прежде чем нарушитель одумался, машина проехала больше километра. Водитель был арестован, оказалось, раньше его уже судили за ДТП со смертельным исходом. Отважного лейтенанта, который теперь прославился на весь мир, начальство похвалило и обещало премировать, а авторы «Спорного вопроса» задумались о причинах его поступка. Есть ли место подвигу в мирной жизни? Что такое самопожертвование? Как следует поступать в неординарных ситуациях?
Надеемся, читатели вместе с журналистами смогут ответить на главный вопрос сегодняшнего выпуска рубрики:
Не ищите приключений
Самопожертвование... В этом слове много букв и пафоса. И я не уверен, что храбрый полицейский считает себя супергероем. «Это часть моей работы», — так скромно отвечают на большое человеческое спасибо от спасенных граждан стражи порядка во всем мире. Могу, впрочем, предположить, что коллеги вьетнамца из других стран поступили бы иначе, избрав менее рисковый способ остановки лихача. Ну есть же у гаишников «ежи» и ленты с шипами! Возможно, спецсредства не панацея, но и действия вьетнамца в форме были чистой воды авантюрой. Рисковал как собой, так и пассажирами.
Знаю, что и наши милиционеры, бывало, бросались на лобовые стекла машин — но в основном то были отлично тренированные омоновцы. Опять–таки вспомни, Роман, недавний случай, когда в центре Минска пьяный на «Мерседесе» устроил стритрейсинг, настоящую гонку. Однако голливудской погони со стрельбой организовывать не стали: в салоне находились ребенок и женщина, вокруг — прохожие. «Шумахеру» дали уйти, но никто не пострадал. Не это ли главное?
Я это к тому, что приоритеты даже в силовых структурах меняются. Важнейшей ценностью считается человеческая жизнь, а бодрые рапорты об успехах, победоносная статистика — на втором плане. История с израильским капралом Шалитом подобную мировую тенденцию еще раз подтвердила. И сам солдат при пленении смертельно рисковать не стал, и его соотечественники не посчитали нужным приносить Гелада в жертву.
Наверное, многим новая расстановка приоритетов непонятна. Особенно тем, кого воспитали на примерах героев Великой Отечественной. Однако стоит ли по старинке подходить к понятиям «подвиг», «самопожертвование» с мерками военного лихолетья? Тогда боец знал, что если он отступит, враг расправится с его семьей, разрушит родной город, поработит страну. Не секрет, были у солдата и другие «стимулы» идти под пули: рядовой отдавал себе отчет, что если его взгляд встретится со взглядом офицера НКВД, значит, он наступает не в том направлении. Ни в коем случае не умаляю подвига дедов, не отрицаю массового героизма победителей нацизма! Но вот двусмысленное высказывание Сталина, напоминание о военных трибуналах, расстрелах паникеров, судах над побывавшими в гитлеровском плену: «Нужно быть очень храбрым человеком, чтобы быть трусом в Красной Армии».
Не стану дальше эксплуатировать глаголы прошедшего времени. Война, на которой приносили себя в жертву Николай Гастелло, Александр Матросов, ушла в историю. Милиционеры, военные ныне совсем в другой ситуации. И никогда не дашь однозначный ответ на такой, скажем, вопрос: стоит ли патрульным идти под пули киллера, стреляющего в «авторитета»? При любом варианте решения потом появятся и оправдания, будут и обвинения. Потому что на невидимом фронте борьбы с преступностью нет четко обозначенной линии противостояния, враг не носит гестаповский мундир. И в условиях современного общества более уместны не призывы идти на таран, а вполне здравые советы поостыть и задуматься. «Неумение себя защитить не принимай за готовность собой пожертвовать», — эта мудрость от мыслителя Григория Ландау адресована горячим головам, возомнившим себя суперменами. И не только из числа людей служивых, но и штатских. Многие ведь маются оттого, что нет в сплошной «бытовухе» места подвигу, потому компенсируют отсутствие драматических событий экстремальными хобби, в отдельных случаях и при определенном стечении обстоятельств участием в острых политических событиях. Иные целенаправленно ищут приключения и «нарываются». Хотя, как верно подметил колумнист интернет–портала Лента.ру Андрей Козенко: «Все мы способны на поступок, но лишь единицы готовы сделать поступок образом жизни».
Не всякий, первый раз без раздумий прыгнувший с парашютом, решится на второй прыжок. И не факт, что тот вьетнамский полицейский станет в следующий раз атаковать преступника, не вызвав подкрепления. В целом же в мирных странах, в числе которых и Беларусь, маневр для кандидата в супергерои не столь велик. Жизнь — не блокбастер о Человеке–пауке, и помешательство на жертвенности (неважно во имя чего) превращает романтика в странного «фрика», а то и вовсе в опасного маргинала.
Вообще, идею самопожертвования, безоглядного отречения от персонального эго еще в прошлом столетии серьезно дискредитировали разного калибра шахиды, камикадзе, террористы. В каком–то смысле пренебрегли собой и Брейвик, и Коновалов с приятелем. И все ради жутких, безумных идей! Но это — антигерои, не по себе становится от мысли, что кто–то считает их своими кумирами.
...Бытие чревато тупиковыми, патовыми ситуациями, Роман. Даже не примеряй костюм Супермена, ибо не всякому дано заслужить медаль «За отвагу». Так пусть же ее по праву носят только хорошо обученные специалисты по борьбе со злом и спасению мира. Особенно те, которые твердо усвоили в своих суровых университетах правило: «Самый лучший способ обезвредить бомбу — тот, при котором остаешься живым».
Мужество не по графику
Сразу предупрежу: буду намеренно передергивать, чтобы выпятить абсурдность твоей позиции.
Например, ты считаешь, что самопожертвование полицейских сродни самоубийственному поведению террористов. А ведь разница между ними лежит на поверхности и даже складывается в рифму: одни расстаются с жизнью ради идей, а другие рискуют собой ради людей. Ключевое отличие в мотивах поступков. Разного рода маньяки действуют исключительно из собственных эгоистических побуждений, пытаясь искалечить как можно больше судеб, а их антиподы абсолютно не думают о себе, стараясь как можно больше судеб спасти.
Я бы мог погрузиться в философские глубины этой темы, рассуждая о том, что бескорыстная готовность к самопожертвованию — находка эволюции, позволившая выжить человечеству. Но не буду. Вернемся к нашему главному герою — вьетнамскому полицейскому, распластавшемуся на лобовом стекле автобуса.
Значит, ты считаешь, что его поступок — не совсем рациональный. Ему следовало поступить основательно: удалиться на безопасное расстояние, просчитать маршруты движения автобуса, организовать погоню и ждать, когда нарушитель угодит в расставленные повсюду засады. Ты думаешь, что это было бы верхом профессионализма. А я полагаю, что такое развитие ситуации — признак профнепригодности. Есть профессии, Андрей, где люди годами получают зарплату ради одного–единственного случая, когда на принятие решения отводятся секунды. Именно такой случай произошел на вьетнамской дороге. И полицейский, на мой взгляд, моментально прокрутил в голове цепь возможных событий. Представил, как гибнут пассажиры автобуса, которым управляет неадекватный водитель. Прикинул, сколько пешеходов может оказаться под колесами. И рассчитал, что предотвратить вероятные ДТП можно лишь невероятным поступком.
Конечно, он продемонстрировал личное мужество, профессиональное бесстрашие, хорошую физическую подготовку и прочие качества, важные для человека в погонах. Однако в его поступке проявилось и более важное свойство — чувство высокой социальной ответственности. Думаю, именно оно лежит в основе всех примеров самопожертвования, произошедших в мирное время. Герой Беларуси Владимир Карват, не обладай он этим чувством, вряд ли сумел бы за считанные секунды решить свою судьбу. Как ты знаешь, он получил приказ катапультироваться при падении самолета и если бы разделял твои прагматичные рассуждения, то мог бы просто следовать инструкциям. Однако подполковник увидел по курсу падения жилые постройки, наверняка прокрутил в голове страшное развитие событий и до последнего пытался отвести самолет в сторону. Сам погиб, но беду от людей отвел.
Или вспомни минского милиционера, которому оставался день до выхода на пенсию, когда он вступил в перестрелку с вооруженным преступником в микрорайоне Уручье. Это было его последнее дежурство, мог бы поступить расчетливо: вызвать подкрепление и считать свой долг исполненным. Но в нем наверняка заговорило то самое чувство ответственности за множество людей, которое не позволило отсидеться в безопасном укрытии. Должно быть, он тоже мгновенно представил, что может натворить вооруженный бандит на многолюдной улице.
Упрощенно говоря, это чувство можно назвать гражданским мужеством или, еще проще, альтруизмом — бескорыстной готовностью жертвовать ради других своими личными интересами. Чтобы его проявить, необязательно дожидаться войны или становиться милицейским суперменом. Необязательно жертвовать жизнью. Маленький социальный подвиг — это когда ты не проходишь мимо замерзающего на остановке бродяги и жертвуешь своим временем, дожидаясь приезда «скорой». Когда тащишь домой раненного на дороге щенка, хотя точно знаешь, что это прибавит немало хлопот. Отказываешь себе в обновках, чтобы отдать деньги детскому дому. Утихомириваешь пьяного дебошира в общественном транспорте, потому что предвидишь, сколько женщин он может обидеть, пока троллейбус доползет до конечной остановки.
Ты представляешь, во что превратилась бы наша жизнь, если бы ее не украшали каждодневные мини–подвиги безвестных альтруистов? Если бы мы ждали подобных поступков лишь от профессионалов, приходящих на помощь по служебному графику?
У любого человека, способного пожертвовать частным во имя общего, есть то, что роднит его с безымянным вьетнамским полицейским или белорусским летчиком Карватом. Эти люди совершают мужественные поступки не для того, чтобы им стало хорошо на душе. Наоборот, вместо моральной компенсации социально ответственного человека иногда ждет немедленная гибель: например, как в случае с российским майором Солнечниковым, который лег на гранату, чтобы спасти солдата.
Гражданское мужество сравнимо с любовью, которая не потому–то и не за что–то. Оно или есть, или его нет, без всяких причин и условий. И, с одной стороны, я бы хотел, чтобы проявления этого чувства встречались почаще. С другой — чтобы поводов для них было поменьше.
