Стиль и «сэконд-хэнд»

Правила жизни Саши Варламова

Может быть, кому–то это покажется провокационным, но моды как таковой не существует. Как не существует какой–то одной тенденции или одного направления. Если человек одевается убедительно, то обычно говорят, что он одет модно. В лучшем случае — стильно.

Я бы сказал, существует понятие стиля и не существует понятия моды. Мир моды состоит из того, что часть дизайнеров диктует свое направление, другая часть это опровергает. Такое явление, как «сэконд–хэнд», в первую очередь следует рассматривать с точки зрения стиля.

Часто эта одежда достаточно неплохого качества. В магазине «сэконд–хэнда» я был несколько раз. Проходя по Ждановичам, видел огромные развалы. И в Паланге, где мне приходилось отдыхать, на местном рынке две трети прилавков были заняты «сэконд–хэндом». Отдыхающие проводили там значительную часть своего времени.

Конечно, «сэконд–хэнд» главным образом — это способ уменьшить расходы на одежду. По стилю эта одежда не всегда хуже одежды из Китая или Турции. Порой в вещи из «сэконда», которая кому–то долго отслужила, больше вкуса и стиля, чем в новых вещах, выполненных на конвейере. Такая одежда, как правило, гораздо прочнее. Ведь она прошла несколько химчисток и сохранила свое качество.

Одежда, которую отдают в «сэконд–хэнд», как правило, это — пожертвования. Делают их люди небедные, обеспеченные, средний класс. Поэтому во всем этом присутствует еще и мотивация, духовная предпосылка к действию. Можно предположить, что человек, который это делает, не самый безнадежный с точки зрения стиля. Ошибочно думать, что «сэконд–хэнд» — оборванное старье, найденное на свалке.

Можно ли создать композицию из такой одежды? Наверное, можно, если постараться. Но опять–таки как любая композиция, создаваемая в моде, это — плод труда специалиста. Это сложно сделать самому.

Сегодня многие приемы из «сэконд–хэнда» используются в создании моды. Не случайно есть такие течения, как «Дети помойки» или «Сиротский приют». В них нарочито создаются вещи как бы неновые, немножко случайные, не очень связанные между собой.

Такой небрежный подход популярен сегодня во всем — в кино, музыке, песнях. То, что несколько лет назад пели в подворотнях, сегодня поют в эфире. Мы наблюдаем взлет народного стиля, искусства, рожденного в городских трущобах, на окраинах.

Насколько это оправданно? Видимо, есть некая потребность. Для одних этот стиль — единственный способ жизни. Для других — способ игры, возможность притвориться. Тем более сегодня много обеспеченных людей, которые хотят жить эмоционально открыто. Им надоели условности, создаваемые богатством, их положением. Поэтому они и одеваются попроще. Можно вспомнить сказку «Принц и нищий»... Или фильм «Игра» с Майклом Дугласом. Главного героя в нем низвергли с социальной лестницы, и он наконец понял, что такое жизнь и как нужно за нее бороться. На мой взгляд, это один из способов заставить современную молодежь научиться ценить то, что создано другими, — отпустить их из–под опеки, пусть «валяются». Навалявшись, поймут, что такое чай в чистом стакане.

«Сэконд–хэнд» — широкое понятие. Бертольт Брехт написал «Трехгрошовую оперу», которая стала триумфом его творчества. Но сюжет и многие приемы почти полностью заимствованы из Джона Гея — «Оперы нищих». А у Шекспира сколько всего взято из скандинавских новелл и рассказов?

Все друг у друга заимствуют. Переделывают сказки, переделывают сюжеты. Чем это не «вторые руки», как переводится «сэконд–хэнд» с английского. Иногда вещь даже становится лучше. Порой мне друзья приносят какую–то вещь и говорят, что ее невозможно исправить, — джинсы или куртку. Но, добавив какие–то кусочки, получается совершенно новая дизайнерская, почти коллекционная одежда.

Нужно относиться к «сэконд–хэнду» как к некоему этапу, который возникает в начале каждого века, является его симптомом. Все окраинное, все доселе отвергаемое появляется на свет и, как новая кровь, дает новый импульс. Это новое кристаллизуется, приобретает форму, обрастает закономерностями. А в этом и есть основной принцип развития культуры.