СТЕНОГРАММА

Мачекин Н.А. (корреспондент газеты ”Знамя юности“): Александр Григорьевич, Вы часто говорили о том, что не хотели бы для своих детей президентской судьбы. А кем Вы их видите? 

Спасибо.

Лукашенко А.Г.: Двое из них уже определились, а третий – я только как шутку воспринимаю, когда он мне об этом говорит. 

Однажды, когда мы приехали на ”Славянский базар“, латвийское детское телевидение задало ему вопрос: ”Ну а ты, Коля, кем хочешь быть?“ – ”А я хочу быть солдатом“. – ”А зачем?“ – ”Родину защищать“. Я поддерживаю это. (Аплодисменты.) 

Старшие уже работают: один – на спортивной ниве, другой – отца подстраховывает. Они сами выбрали себе такую жизнь. Я их тоже поддержал. Ничего в этом плохого не вижу.

Каменский Д. (первый городской телеканал, г. Гомель): Уважаемый Александр Григорьевич, в этом году фестиваль тружеников села ”Дажынкі“ пройдет на гомельской земле. Но до сих пор конкретно не определено, где же это будет?

Лукашенко А.Г.: То есть вы не определились до сих пор?

Каменский Д.: Я хотел бы попросить: может быть, Вы поможете нам сегодня это сделать.

Лукашенко А.Г.: Вы знаете, я всегда слушаю то, что говорят на местах. Знаю, что руководство области хотело бы провести ”Дажынкі“ в Гомеле. В самом областном центре.

Каменский Д.: Ну, гомельчане были бы не против, а за руководство отвечать не могу.

Лукашенко А.Г.: Да, в Гомеле не против. Но не согласились в других городах, довольно крупных, а просят провести там.

Я не знаю. Михаил Иванович мне не вносил предложение. 

Вы определились или нет?

Русый М.И.: Жлобин предлагается, чтобы принять ”Дажынкі“ текущего года.

Лукашенко А.Г.: Ну если Жлобин, значит, Жлобин. Хотя я понимал и воспринимал аргументацию губернатора о том, что Гомель надо поднять. 

Но при этом вы должны понимать, что шальных денег там не будет. Мы будем делать только то, что нужно будет для Жлобина. Все же думают: раз ”Дажынкі“, значит, что-то дадут. Конечно, дадут. Конечно, подстегнем. Конечно, после ”Дажынак“ там будет совсем другой город.

Внесли Жлобин (у меня, правда, таких предложений еще на столе нет) – я рассмотрю этот вопрос. Коль мнение Правительства и губернии едино, пусть будет Жлобин.

Каменский Д.: Спасибо.

Ходосовский В.В. (главный редактор газеты ”Белорусы и рынок“): Александр Григорьевич, хотелось бы вернуться к самой актуальной теме дня – это модернизация. 

Объявлена грандиозная программа. В общем-то нет сомнения, что она необходима. Тем не менее мы уже не в первый раз слышим о задачах по модернизации. В минувшей пятилетке, может быть, конъюнктура внешних рынков была благоприятной и потому не дошли руки до модернизации. Потом в конце 90-х была принята программа развития промышленности до 2015 года – тоже модернизация, она продлена до 2020 года.

В связи с этим могли бы Вы обозначить четко, чем отличается нынешняя программа от тех шагов, которые предприняты до сих пор? По крайней мере, какие главные цели обозначены? Это рост ВВП, рост зарплаты, ликвидация какой-то критической ситуации в отраслях промышленности?

Второе. О финансах Вы сказали. А есть ли какой-то продуманный механизм, который гарантирует, что финансы не пропадут и мы в очередной раз не затоваримся? 

И, наконец, самый болезненный вопрос, на мой взгляд, – это социальная позиция. Готово ли наше общество, в частности управленцы, к такой модернизации? Сегодня такое ощущение, что ставка делается все-таки не на мнение, а на административный ресурс: это Указ № 9, это смена директоров, это готовящийся документ по владельческому надзору – то есть усиление роли государства. Возможна ли вообще модернизация при таком развитии событий?

Спасибо.

Лукашенко А.Г.: Я считаю, что возможна. Может, кто-то считает иначе. Вы зря сказали, что тогда мы принимали решение о модернизации и вроде что-то не получилось… Я однажды приводил пример, что мы несколько десятков миллиардов долларов вложили в развитие агропромышленного комплекса – это огромная сфера, самая тяжелая для модернизации. И мы там кое-что сделали. Результат есть: раньше самим есть нечего было, а сегодня уже на 5 миллиардов долларов продаем, к 2015 году надо подойти к 7. Сегодня все отмечают, что у нас сельское хозяйство более-менее приличное. Это результат модернизации. 

Модернизация коснулась и отдельных направлений культуры. А возьмите здравоохранение… Мы же в будущем году полностью закончим модернизацию здравоохранения. А там миллиарды долларов! 

Я только что сказал: мы отстали в промышленности. Не потому, что не обращали на нее внимания, а потому, что промышленность – это не село, здесь всл под крышей, компактно, люди другие. Думали, промышленность сама на себя должна заработать и вести модернизацию. Вот подними Семашко, он вам начнет рассказывать о наших нефтеперерабатывающих заводах, крупняке этом, где есть планы модернизации. Я только что привел пример БелАЗа. Вы, наверное, и внимания не обратили, а ведь уже под крышей новый завод. К концу года, по крайней мере, этот завод выпустит новые автомобили грузоподъемностью почти полтысячи. 

То есть шла модернизация точечно. 

Сейчас мы придаем общегосударственное значение совершенствованию агропромышленного комплекса. 

Видимо, вы прослушали, вопрос не стоит ”надо не надо“, ”готово общество не готово“, потому что это вопрос сродни тому, хотите вы жить или нет. Естественно, хотите. 

У нас выбора нет. Почему? Потому что усиливается конкуренция. Наши основные рынки по экспорту – Евросоюз и Россия, они на месте не стоят. Наверное, с этим спорить не станете. Они богаче, сильнее, и судьба наша такая: если мы не модернизируемся, мы от них отстанем, а значит, мы свой товар просто не продадим, он будет неконкурентоспособным.

Поэтому быть или не быть модернизации? Быть! И об этом сказано давно. Но сейчас очень остро стоит этот вопрос, особенно в связи со вступлением России в ВТО. Через 5 – 7 лет все будут в равных условиях, не будет у России никаких преференций, на которых мы сегодня пока еще работаем. 

Усиливается конкуренция за рынки сбыта. И значит, надо иметь дешевую конкурентоспособную продукцию. 

Вот главный ответ.

Поэтому хотите вы и общество или нет – это уже не принимается во внимание. Хотим жить – надо создавать новую промышленность, надо продолжать модернизацию сельского хозяйства, транспорта, связи, выстраивать логистику. Что мы и делаем. 

Но сейчас обострился этот вопрос. Потихоньку, точечно, как раньше, не получается – надо усиливать. Но не огулом, не чохом, потому что, правильно вы сказали, потеряем деньги. Поэтому Премьер-министру поставлена задача – выделить предприятиям под модернизацию свои собственные средства, кредитные ресурсы плюс поддержка бюджета. Мы прольготируем все процентные ставки по кредитам под модернизацию – для этого заложены триллионы рублей в бюджет. Но сказано четко: определить под эти объемы конкретные модернизационные планы, и руководитель предприятия, руководитель региона, министр, Премьер-министр отвечают персонально за сроки, деньги. Не сделаете – голова с плеч. В этом административный ресурс. 

Если вы считаете, что рынок нам все решит, то я так не считаю. Практика моей работы показывает, что рынок, к сожалению, ничего не решит – всл решают люди. Здесь должны быть и экономические методы принуждения к труду и исполнению обязательств, и административные методы. Дело вкуса – соотношение этого всего. 

Когда где-то в середине будущего года полностью закончим деревообработку, я вас приглашу на эти предприятия, и вы сравните старое и новое. Я уже видел несколько таких. Слушайте, это не сегодняшний век – это будущий век. 

Древесины у нас хватает. И рынок – только давай эту продукцию с модернизированных предприятий. Со старых брать уже не хотят – не та продукция… 

Я видел это. И там, где крутанул резко, сделали. Ну да, кто-то меня осудит… может, завтра, может, послезавтра, через пять-десять лет. Но останется настоящий памятник нашему времени – предприятие, которое мы создали, и продукция, которую можно продать в любой точке мира. Потом забудутся плохие декреты и указы, а останется предприятие, на котором будут работать люди. 

Такая у нас сегодня система, что где-то надо и напрягать кого-то. 

Вот я привожу пример конкретный, абсолютно рыночный – камвольный комбинат. Производили 20 – 22 миллиона погонных метров тканей (мы с вами костюмы носим из этих тканей). Загубили… Уже несколько раз подступались к модернизации и восстановлению предприятия. В последний раз ко мне пришли с предложением сделать это рыночным образом. Я никого не давил. Ходили рыночники ваши, предприниматели, жулики, бандиты, принесли мне проект, положили на стол. Приезжаю туда. Первый вопрос: «Александр Григорьевич, это всё взрываем, сносим, здесь новый завод строим». Конечно, ужасное состояние этого предприятия. Но мне, чуть разбирающемуся в хозяйственной деятельности (когда-то приходилось строить), было очевидно, что здание крепкое, построено надежно – в советские времена был флагман. Да, запустили здание, но, может быть, его лучше подчистить, где-то что-то поправить... Спрашиваю: ”Можно его восстановить?“ ”Да мы, – говорят, – многое уже тут сделали по крыше“. А стены там вообще не пробьешь бронебойным снарядом. Говорю: ”Так зачем ломать это? Давайте приведем в порядок: поставим новые станки, остеклим там, где даже пленкой не закрыто (ветер гуляет!), утеплим (сейчас стеклопакеты есть), потолок подвесим, если надо“. Поработали специалисты, говорят: ”Александр Григорьевич, и потолка не надо. Было же тут в советские времена, когда комбинат работал, жарко, окна открывали“. Вот, оказывается, не надо ничего сносить и не надо строить рыночным образом новое предприятие. Подсчитали: дешевле будет модернизировать и оснастить самым современным оборудованием. И под это уже иностранцы готовы продавать нашу продукцию. 

Вот административное решение, мной оно принято. Ну что в этом плохого?! А если бы я рыночным путем пошел, наш бы Мальцев взрывал, Жадобин (Ю.В.Жадобин – министр обороны) бы это все вывозил, строили бы новое предприятие и тратили бешеные деньги.

Поэтому человеческий фактор очень важен.

Ходосовский В.В.: Не сведется ли вот такая модернизация к латанию дыр? То есть модернизация, на мой взгляд, это придание какой-то системы.

Лукашенко А.Г.: Модернизация может идти системно, широкомасштабно по всей стране, а может модернизироваться одно предприятие, второе, третье, потому что нет необходимости все предприятия модернизировать. Это во-первых. Во-вторых, может быть, просто денег нет на все предприятия? А может, на большие объемы денег нет и желания нет? Поэтому система может быть разной. Должна быть система, но в данном случае жизнь подперла так, что нам надо в больших объемах модернизировать наши предприятия. Подшипниковый завод – надо, ”Интеграл“ – надо, никуда не денешься, отсталый. Я называю из разных отраслей. Ладно, ”Планар“ более-менее работает. ”Витязь“ – надо, ”Горизонт“ – тоже, хоть он с китайцами как-то ”кувыркается”, работает, но тоже надо… Везде, на каждом предприятии надо, ибо завтра они просто не нужны будут. А значит, людей повыкидываем с предприятий, работать некому будет. 

Вы в том правы, что есть опасность потратить много денег впустую. Нужен определенный контроль. И в этом плане, конечно, нужна система. Вот я и говорю, какая это будет система – выбираем конкретные проекты, ответственных людей, они защищают эти проекты. И под них – деньги. 

Это что касается государственных предприятий. Но у нас же огромный сектор негосударственных предприятий. Мы туда не лезем. Они сами попросят, если им надо удешевить ставку, еще что-то – мы им просто поможем. Но их не надо подстегивать, у них свои деньги, они их тратят, зная, как это делать. Почему мы должны еще в частный сектор, в вашу газету вмешиваться и разруливать какие-то вопросы?! Пролетите – сами виноваты. Конечно, мы будем подсказывать, чтобы не было вам плохо (потому что потеряем налоги и зарплату, и коллектив), но все-таки вам принимать решения. 

Пока же говорим о крупных государственных предприятиях, где нам (государству) как собственнику надо принимать решения. 

Я не знаю, почему вы так против участия государства в экономике? Это единственная у нас с вашей газетой нестыковка. Вы считаете, что рынок всл отрегулирует и не надо вмешиваться. Да ради бога, для меня было бы легче уйти оттуда. Ну как уйти, когда я вижу, что завтра будет труба, если государство оттуда уйдет?! 

Может, когда-то мы доживем, что все будет саморегулироваться. Может быть. Но я уже не первый год Президентом, как и вы главным редактором. И я вижу, как оно саморегулируется… 

В каждом государстве свой регулятор. Он не виден, он не так публичен, как у нас, поскольку там менталитет у людей другой, совсем по-другому экономика формировалась. Но все равно государство рычаги держит под контролем. И не дай бог, где-то что-то пошатнулось – немедленное вмешательство. 

А я боюсь уйти из экономики, потому что потом, чтобы вмешаться и рычаги какие-то применить, их надо будет заново создавать. Время потеряем. Я на этом переломном этапе, когда мы ломаем старое и создаем новое, боюсь оттуда уходить, потому что не во что будет потом возвращаться. Вот в чем вопрос. 

Провалинская Н.А. (корреспондент издания ”Белгазета“): Александр Григорьевич, не так много времени осталось до следующих президентских выборов, а оппозиция уже периодически делает какие-то прикидки, рассуждает о возможных кандидатах и стратегиях. Скажите, пожалуйста, кого из наших оппозиционных политиков Вам было бы интересно видеть на следующих выборах если не в качестве реального кандидата, то, может быть, в качестве кандидата-спойлера или просто спарринг-партнера?

Лукашенко А.Г.: Это что такое ”спарринг-партнер“? 

Провалинская Н.А.: Партнер по честной борьбе, скажем так, с кем было бы интересно помериться харизмой и рейтингом. И вообще, есть ли у нас сейчас оппозиционные политики с конструктивными взглядами, к полемике с которыми Вы готовы снизойти и рассматривать при этом их не как представителей "пятой колонны", а как адекватных, полноценных участников полемики?

Лукашенко А.Г.: Наташа, если вы будете участвовать в президентской кампании, я с большим удовольствием буду дискутировать везде, куда вы меня позовете. Я искренне это говорю. (Аплодисменты.) Потому что я еще верю, что эта "пятая колонна" вас не испортила, хоть вы иногда с ней сотрудничаете. Это во-первых. 

Я не как кандидат вам говорю, я как Президент, потому что одному Господу известно, будет ли кандидатом в президенты нынешний Президент и кто там будет вообще. Я это говорю искренне, без всяких выкрутасов политических. 

Что касается так называемых, как вы сказали, оппозиционных кандидатов, я как белорус их на каких-то руководящих постах в Беларуси вообще видеть не хочу. Понимаете? Это предатели интересов белорусского народа. А я хочу видеть людей, которые борются за независимую страну! Не просто языком ляпают, говоря об этой борьбе, а реально борются за свою страну!

Ну ладно, плохой Лукашенко – для них плохой, не нравится он им, но он – Президент. Примеры других государств показывают, как вести себя оппозиционеру, – надо уважать выбор народа. Ну потерпите, критикуйте, но критикуйте не в ущерб белорусам (как я приводил пример по растворителям и разбавителям). Даже если бы Лукашенко – так никогда не было, но, к примеру, – кого-то кинул, обманул и прочее, то это в твоих же, негодяй, интересах. Приди ты к этому Лукашенко, разберись. Я тебе расскажу, как это все было, – кинул или не кинул. Так они же нарочно делают это… подъедают… Посол докладывает туда, что у нас часть общества тоже поднимает этот вопрос, критикуя Президента. А там все думают, что меня здесь ”бьют“ за это. Зачем они это делают?

Я часто привожу такой пример: у чехов взяли кредит, когда жрать нечего было, когда мы меньше 5 миллионов тонн хлеба собрали (нечем было собирать), тогда кормить нечем было не то что скот – людей нечем было кормить. Мы взяли то ли 40, то ли сколько миллионов долларов у чехов. Те же политики, о которых вы говорите и которых записываете мне в спарринг-партнеры, бегали и кричали: ”Не давайте белорусам это, няхай падохнуць“. Вы, Наташенька, тогда под стол пешком ходили, Вы еще очень маленькой были тогда, но многие это помнят. Так это что, будущие руководители Беларуси?! Страшно и опасно, что после меня пойдет с молотка все то, за что я цеплялся, чтобы сохранить для Беларуси, создавая это государство!

Вы как считаете, я должен за это переживать? Должен! 

Вот я их поэтому так и оцениваю. А не потому, что Фядута или Лябедзька, которые были рядом, возле ”корыта“ этого, там чмокали больше, чем кто-нибудь. Чтобы вы знали: они от Лукашенко ушли, потому что портфели им малые дали. Они же Лукашенко к власти приводили... Ну как они приводили, понятно, особенно сейчас я это понимаю. Но тем не менее они были рядом, общество это помнит. Сегодня они выступают против Лукашенко: он такой, он сякой, но вы же за Лукашенко агитировали – так отвечайте сейчас! 

Наташа, вы на меня смотрите удивленно, потому что вы этих нюансов не знаете. Они все были в оппозиции с Лукашенко. Лукашенко же не из власти пришел в Президенты, а из оппозиции. Но у нас оппозиция была – Лукашенко, Шушкевич, Позняк. Вячеслав Францевич (Кебич) от действующей власти, премьер-министр. Четверо основных было. Я случайно в этой компании оказался, всегда об этом говорил. Абсолютно случайно. Кто, думаю, за меня, которому 40 лет не было, будет голосовать? Но мы, маленькая группа людей, ввязались в эту драку. И народ увидел, что мы искренне хотим что-то сделать. Глядя на тот крен, который тогда был взят под руководством "пятой колонны" во главе с Шушкевичем, народ понял, что страна этим путем идти не должна. И люди поставили на Лукашенко. Так Лукашенко пришел к власти – из оппозиции, но не из националистической, профашистской, не из радикальной оппозиции, а из нормальной оппозиции, которая критиковала и что-то предлагала. Мне удалось победить тогда. Да, в первом туре сфальсифицировали выборы. Я это теперь знаю. Но я спокойно к этому отнесся и против того же Вячеслава Францевича, который этим тогда занимался, и его команды никогда не воевал. Зачем? Знаете, кто был у Кебича начальником штаба? Не знаете? Михаил Владимирович Мясникович (Премьер-министр) – главный борец против меня – всю эту кашу заваривал. Он стал у меня через несколько лет главой Администрации, был вице-премьером. Человек хотел работать, грамотный человек. Он был востребован – пожалуйста, иди и работай. Я не боялся этого. 

Я же из того, старого, правительства многих пригласил. И от нынешней "пятой колонны" – Лябедзька, Фядута, Виктор Гончар был, Карпенко, – пожалуйста, идите и работайте. Но Лябедзька сказал: ”Хм, министром образования?.. Нет, я не пойду. Я пойду только министром иностранных дел“. Я говорю: ”Толя, кто с тобой будет разговаривать? Какой министр иностранных дел с тобой будет разговаривать? Поработай пока здесь“. – ”Меня это не удовлетворяет“. Ну не удовлетворяет – иди. Гончар не захотел быть вице-премьером по социальным вопросам, как Анатолий Афанасьевич (Тозик). Поработал несколько дней – ушел. Карпенко тоже не врагом был, поработал – ушел. Почему ушли? Считали, что срок жизни Лукашенко 3 месяца, ну максимум полгода, а потом народ его сметет. Потому что была критическая ситуация в стране. А этот Лукашенко возьми да и выживи… И путается у вас под ногами уже почти два десятка лет... 

Вот как было, Наталья. А вы говорите − спарринг-партнеров. Они уже были у меня в спаррингах. 

Лебедева О.В. (главный редактор газеты ”Голас Расоншчыны“): Александр Григорьевич, спасибо огромное, что уделили нам сегодня столько времени.

Лукашенко А.Г.: Что там, в Россонах? Скажите об этом лучше. Как вы зимуете?

Лебедева О.В.: Хорошо зимуем. Тепло, уютно, все замечательно. 

Лукашенко А.Г.: Ну вот видите. 

Лебедева О.В.: Но, как часто бывает, может быть, сегодня мы не упомянули о чем-то важном, на чем еще можно было бы сделать акцент? 

Лукашенко А.Г.: Капитальный вопрос под занавес. Знаете, мне очень приятно всегда с вами встречаться и разговаривать, особенно с журналистами. Знаете почему? Во-первых, вы люди, которые имеют свою точку зрения, свою позицию. Я не скажу, что в нашей сегодняшней аудитории большинство оппозиционно настроенных к Президенту, нет. Я за это вам очень благодарен. Кстати, жизнь сейчас такова, что идеологическая работа, массовая работа с населением (я придаю этому большое значение и не скрываю этого) невозможна без журналистов. И когда я бываю в областях (а вы видите, что я в каждой области постоянно бываю, и по нескольку раз), мне все газеты привозят: и "районки" привозят, я их смотрю, но не знаю, так ли они сейчас называются – "районки" или нет?

Лебедева О.В.: Да.

Лукашенко А.Г.: Может, уже по-другому? Но в мое время было так.

Лебедева О.В.: Так.

Лукашенко А.Г.: И основные газеты привозят. Я интересуюсь все-таки, о чем пишут, как пишут. Не скажу, что я с восторгом все воспринимаю, потому что некоторые как были с советских времен кондовыми, так и остались. Как выдавали эти таблицы по уборке, так и выдают. Хотя и это тоже важно, потому что руководители сравнивают лучших людей и прочее. Но меня очень удивляет: и внешне, и по содержанию многие газеты меняются. Просматривая эти статьи, я с удовлетворением отмечаю: много местного материала, это тоже правильно. Конечно, надо несколько больше и материал республиканского уровня с уклоном к местному давать, не думая о том, что ”Советская Белоруссия“ это опубликует. Все-таки когда это в "районке" публикуется, то у населения совершенно иной подход. Да и доверие совсем другое и к районной прессе, и к тому, что публикуют. Поэтому я вообще был инициатором, чтобы хотя бы раз в год на итоговую пресс-конференцию к Президенту обязательно приглашали и руководителей газет, и журналистов из глубинок. Это очень важно. Чтобы люди видели, что Президент присутствует и в их районной газете. Это была моя инициатива. Конечно, если бы была сотня журналистов − мне было бы проще работать. 

Но я возвращаюсь к тому, что вы люди своеобразные, со своей точкой зрения, притом въедливой − у журналиста ведь характер такой. Ладно, тут журналисты, так сказать, оппозиционные, как Алена (конечно, это более прагматичный человек), есть и радикальные, и они еще, знаете ли, с таким изуверством тебя изматывают на что-нибудь, выкручивая тебе все изнутри. Но вы также очень информированные люди. И самое главное, что порой неправильно информированные или недоинформированые по какому-то вопросу. 

Встречаясь с вами с глазу на глаз, − уж верите вы мне или нет, это дело ваше, − я стараюсь искренне отвечать на вопросы. И коль я уж сказал, что будет так, то оно будет так. Польза уже в том, что вы приехали и расскажете об этом своим читателям.

Поэтому, беседуя здесь, мы с вами уже затронули столько проблем, столько тем, что мне трудно сегодня обозначить какую-то проблему, которую мы не оговорили.

Корень моей политики – это честность, искренность в обеспечении спокойной жизни людей. Знаете, спокойная жизнь − скучная. Но какой-то политик сказал: ”Я завидую тем, у кого такая скучная жизнь“. Значит, она спокойная, без всплесков. Были у нас определенные беды в определенные годы, это всколыхнуло всю нацию. Но скажите по прошествии времени, кому от этого легче? Где-то взорвали, где-то еще что-то случилось. Это плохо, народ к этому привыкает. Поэтому я хотел бы, чтобы вот этих случаев, когда отец везет своего ребенка в школу и раздавил его одноклассницу или одноклассника, когда милиционер, который должен был применить оружие (и я требую) против этих бандюганов, закрывая своего человека, получает две пули в грудь, − чтобы этих случаев не было. Понимаете, у меня в жилах кровь начинает кипеть. Ну как можно довести до того, чтобы бандит достал пистолет и застрелил милиционера?! Во-первых, милиционер не подготовлен, он не должен допустить того, чтобы кто-то выхватил пистолет первым! 

Всего в этой жизни хватает: и мелочей, и крупных вещей. Но наше общество на это жестко реагирует. 

Погиб этот мальчонка в школе под колесами – это мгновенно дошло до Президента, всколыхнуло все общество. Журналисты начали бурлить так, что я уже думаю: хотя бы перебора не было. То же самое по милиционеру. 

Это главное − нам надо всеми силами обеспечить мир и покой на нашей земле! Поверьте, я ничего не нагнетаю, мне это не надо ни для пиара, ни для чего иного (даже если я завтра Президентом не буду, я уже вот так наработался!), но вокруг Беларуси, вокруг нас сегодня ходят и зубами щелкают, как стаи голодных волков. И они оказывают влияние на определенных людей. И вот они иногда выскакивают к микрофонам, порой не понимая ничего в этих процессах: палітвязні, еще что-то. Какие ”вязні“?.. У нас нет ни одной политической статьи в Уголовном кодексе. Ни одной! Какой он палітвязень?! Если Давыдько вывалит эту предвыборную кампанию, возьмет одного этого ”палітвязня“, который там остался, и покажет его дебаты, этот оскал, эту злость… Я же не лез, я же никого не трогал, я вообще дистанцировался от этой кампании. Вот эта злость в прямом эфире… Но вы хотели прямой эфир – нате вам прямой эфир. Что мы от этого получили – плошча, плошча, давай свергай.

Нам надо мир и покой! Все, эти зубами щелкающие, эти стаи будут нам по периметру границы аплодировать, когда у нас будет раздрай в стране. А раздрай будет означать немедленную гибель нашего государства. Немедленную – у нас нет ни нефти, ни природного газа, у нас нет огромных запасов полезных ископаемых, которые можно достать и бросить на то, чтобы стабилизировать обстановку. Посмотрите, в России все это есть, но не так легко ее стабилизировать, когда она дестабилизирована, когда там хаос. Это не так просто. Вот тогда будем считать и военных, и оружие, и будем неизвестно кому платить за все это. 

Поэтому главное – чтобы у нас в стране был мир и спокойствие! Это не значит, что мы не должны видеть плохое, что мы не должны критиковать. Это надо делать, нужно критиковать.

Я смотрю иногда у Давыдько ”Клуб редакторов“. Там Павел Изотович и другие редакторы. Вот иногда сяду и думаю: ”Ну, послушаю, ведь все же свои. Приглашают туда несколько оппозиционных. Ну, послушаю“. Сколько там корректно (они это делают корректно) высказано – у меня пальцев на одной руке не хватает, сколько они критических замечаний высказывают в адрес власти.

Любая критика меня ранит. Ведь можно же по-разному сказать: ”Ты, Лукашенко, такой-сякой“… Но ты откуда этого Лукашенко знаешь? Ты его по телевизору увидел два раза. Какой он – ты не знаешь, а позволяешь себе судить о Лукашенко, притом в таком тоне, в таких выражениях… Не забывай, что ты прежде всего сам себя ставишь в неловкое положение. 

Не надо друг на друга накатывать. Не надо драться друг с другом. У нас хватает противостояния. У нас есть против кого стоять. И мы это должны делать вместе, земля у нас одна. Неужели вы думаете, что те, кто уехал в Лондон или еще куда-то, там рады, что они там желанны? Они всегда будут желанны здесь. 

Поэтому давайте беречь свою землю, нам другой никто не даст. Дай бог эту землю удержать. И проблем у нас предостаточно. И давайте вы не будете говорить, что мы неправильно решаем эти проблемы или решаем не те проблемы, которые надо решать. Это главное. И на этом мы можем подвести черту в нашем разговоре. 

Единственное, чем я остался недоволен… Я уже обозначал эту проблему на прошлой пресс-конференции. Я говорил, что если я приезжаю в область, то нужно найти время для разговора журналистов области с Президентом. И тут Администрация Президента и Радьков недоработали, ни в одной области этого не исполнили! Делайте выводы. 

Журналисты – оппозиционные или неоппозиционные – все должны видеть и слышать Президента, они по-разному донесут то, что сказал Президент. Это важно. 

Спасибо вам большое, что приехали сегодня!

Извините, если я не удовлетворил интерес кого-то. 

Все ваши вопросы, замечания и предложения будут осмыслены, проанализированы, а по основным важным вопросам будут обязательно приняты решения. 

То, что вы на меня воздействовали, – я вам откровенно говорю, это правда. Ну, а как иначе… Я вынужден с вами считаться. Я вас всех люблю, уважаю, но даже если нет, я вынужден с вами считаться, потому что без вас невозможно эффективное осуществление политики. 

Спасибо вам.