Вожака шайки, учинившей расправу над беззащитной девушкой и пожилым бомжем, суд приговорил к пожизненному заключениюСамое дно. Точнее о среде обитания главных действующих лиц этой леденящей душу истории не скажешь. По мере того как я углублялась в тома уголовного дела, рассмотренного недавно в Минском городском суде, в памяти невольно вставали образы персонажей знаменитой горьковской пьесы: воров, сутенеров, шулеров... Далекое прошлое, так тонко вычерченное пером писателя, отразилось в хронике судебных слушаний, будто в зеркале.
«Наказать Рыжую...»
Морозной и лунной январской ночью такси, набитое подвыпившей молодежью, стремительно удалялось от Минска. «Стой!» — в районе поселка Сосны скомандовал парень, державший себя вожаком. Компания гуськом направилась в глубь леса. Один из участников процессии нес лопату. Со стороны шествие выглядело более чем странно. Что забыли путники в такой час в зимнем лесу? Бредущие заснеженной тропинкой, пожалуй, и сами не отдавали себе в этом отчета. Охваченные бессмысленным стадным инстинктом, они тупо шли за лидером: Валерий Зенчук был слишком зол, чтобы остановиться на полпути. Его необузданные эмоции настойчиво искали выход. Он во что бы то ни стало решил наказать Рыжую.
«Копай себе яму», — приказал Зенчук Ире. Приговоренная к казни не тронулась с места, будто онемела. Огненные локоны беспомощно повисли вдоль заплаканных щек. Реальность происходящего постепенно проникала в ее сознание. «С тебя никакого толку», — злобно пробурчал в сторону дрожащей девушки палач и передал лопату подручному — Алексею Раку. Могильщик принялся за дело. Ира, осознав, что Зенчук не шутит, решилась молить о пощаде:
— Валера, поехали обратно, я не пойду в милицию.
— Я что, зря сюда приперся? Сядь под елку.
Парализованная страхом жертва не посмела перечить. Через несколько минут Иру спихнули в яму. Первым, поддавшись звериному порыву, острие лопаты на голову несчастной обрушил Рак. Добивал корчившуюся в предсмертных судорогах девушку Зенчук. Глядя прямо в обезображенное лицо подруги, один раз орудие убийства занесла над телом умирающей Тамара Кривович. Рита, сестра Зенчука, и его приятель Кочубей помогли убийцам засыпать яму ветками (их деяния впоследствии квалифицировались как пособничество убийству).
Квартира с дурной репутацией
Репутацию притона квартира Зенчуков заработала давно. Не единожды судимый Валерий привечал у себя весь окрестный сброд. Круг их интересов замыкался на весьма примитивных вещах. Пьянки и мордобой для завсегдатаев пользовавшегося дурной славой жилища были делом обычным. Все знали тяжелую руку видавшего виды хозяина. Больше других доставалось слабому полу. После очередной экзекуции Тамара попала в больницу с разрывом селезенки. Ее выписку из клиники отметили... бурным застольем.
Нигде не работая, Зенчук жил припеваючи: пил, гулял чуть ли не каждый день. Деньги выкачивал из подруг, зарабатывавших на жизнь древним ремеслом. Под стать владельцу скандальной квартиры были и его приятели — Кочубей и Рак. Оттрубив в колонии свое, парочка, знавшая друг друга с детства, к труду праведному симпатией так и не прониклась.
На разгул глядя, росла маленькая дочка Риты. В день разборок с Ирой малышка стала невольной свидетельницей безобразной сцены. Накануне Рыжая «провинилась»: после ночи, которую она провела в квартире у знакомого, из его дома пропали золотые безделушки. Компенсацию за золото владелец украшений потребовал с Зенчука, который привел к нему девушку.
«Когда отдашь деньги?!» — не дождавшись ответа, Зенчук наотмашь ударил Рыжую, осоловевшую от дешевого вина, ребром ладони по лицу. Та, по обыкновению, не сопротивлялась. Присутствующие даже не обернулись на шум, лениво допивали спиртное. Масла в огонь подлила Тамара. «Из–за нее и меня в милицию таскали», — вспомнила давнюю историю об украденном у клиента телефоне «коллега» по профессии. Тут–то в нетрезвую голову Зенчука и закралась безумная мысль: ехать в лес.
В зале суда обвиняемые оправдывались: дескать, решили, что Валера попугает должницу, намнет ей бока и отпустит. То, что услужливый Рак предусмотрительно прихватил лопату, никого не насторожило.
Грязные следы
«Кто о случившемся вякнет, сам в яму ляжет», — предупредил соучастников Зенчук. Рита, несмотря на страх, проговорилась. Сперва матери, потом двоюродной сестре Зенчуков Алле Тычко. Та, в свою очередь, тоже не держала язык за зубами. Поползли слухи.
Чтобы скрыть следы грязного дела получше, Зенчук решил перезахоронить тело. Подельники идею поддержали. За компанию прихватили с собой и Тычко. Собирались, как на пикник: запаслись выпивкой, закуской. В лесу развели костер. Окоченевший труп перетащили в более глухое место, выкопали могилу поглубже. Кто–то предложил снять с Иры одежду, «чтобы тело быстрее разложилось», и сжечь тряпки... Пока подельники засыпали яму землей вперемешку со снегом, Кочубей, стоя в ногах у заледеневшей жертвы, читал молитву. Кому молился: Богу или дьяволу?.. Через две недели кровавая драма повторилась.
Очередное застолье в «дурной» квартире был в самом разгаре. Будучи в пьяном угаре, Зенчук приволок в дом бомжа. Долго пили и закусывали. Разум пирующих постепенно угасал, освобождая место звериным инстинктам. На пике застолья из другой комнаты раздался визг. «Он ко мне пристает!» — скорчила из себя недотрогу Тамара, кивнув на пьяного вдрызг бродягу, который не то что пристать, привстать не мог. Зенчук, вспыхивающий как спичка по любому ничтожному поводу, тут же завелся. Очумевший от бесконечных возлияний детина принялся «месить» беззащитного старика руками и ногами, затем в ход пошла скалка. Помогал вожаку чинить расправу накачавшийся до безобразия Кочубей.
Звери в людском обличье еще не знали, что по их следу уже идут оперативники, которым стало известно об убийстве Иры. Милиция нагрянула в квартиру Зенчуков как раз в тот момент, когда душегубы размышляли, как поступить с трупом бомжа.
...Во время предварительного следствия и судебного разбирательства обвиняемые изворачивались, как могли, бессчетное количество раз меняли показания. Каждый пытался выгородить себя, в том числе и Зенчук. Судя по последнему слову, произнесенному перед приговором, никто из извергов не раскаялся. Впрочем, наивно было бы на это рассчитывать.
Суд всем воздал по заслугам. Зенчук приговорен к пожизненному заключению, остальные — к длительным срокам лишения свободы (от 10 до 24 лет). Алла Тычко признана виновной в укрывательстве следов особо тяжкого преступления: 6 месяцев она проведет под арестом. Стая распалась. Но не сбиваются ли другие Зенчуки и Кочубеи в новую?
Компетентный комментарий:
— Когда насилие и жестокость становятся нормой жизни — это нонсенс, — о росте бессмысленных и кровавых преступлений судья Минского городского суда Юрий Усик, рассматривавший дело стаи, говорит, как о тенденции. — К сожалению, в последнее время с такими прецедентами приходится сталкиваться все чаще. На первый взгляд, у подобных преступлений нет мотива. Сложно понять, что движет убийцами. Однако некоторые закономерности все же прослеживаются. Взять дело Зенчука и его подручных. Фактически каждый из осужденных повторил жизненный путь собственных родителей, не расстававшихся со стаканом, забывших, в чем суть предназначения человека. Финал таких судеб — полная деградация — вполне предсказуем. Кстати, у Зенчук и Кривович тоже есть дети. Теперь обществу, я считаю, очень важно не потерять их как людей, не дать им скатиться на дно. Это в наших общих интересах.
