Куда реально уходят средства господдержки сельхозпредприятий в Беларуси

Ставки по кредитам больше, чем жизнь

Куда реально уходят средства господдержки сельхозпредприятий
Профессиональный, основанный на специализации депутатского труда Парламент в основном сформировал законодательную базу страны. Но недаром Глава государства на встрече с членами совета Палаты представителей Национального собрания подчеркивал, что «каждый нормативный акт должен быть понятен и доступен не только юристу, но и обычному человеку». Именно постоянные депутатские комиссии — своего рода лаборатории, в которых рождаются, развиваются и выходят в жизнь законы. Здесь во многом определяется, какие прорехи в законодательстве необходимо залатать в первую очередь. Что нового нас ожидает, как нововведения отразятся на жизни государства и простых людей?

Виктор ЩЕТЬКООб этом корреспондент «СГ» беседует с председателем Постоянной комиссии по аграрной политике Виктором ЩЕТЬКО.

— Виктор Владимирович, постоянные комиссии, без преувеличения, можно назвать двигателем законодательного процесса. Процесса порой рутинного, незаметного для обывателя. Над какими законопроектами сейчас работает комиссия по аграрным вопросам и что это реально даст сельчанам?

— На этой сессии наша комиссия представляет три законопроекта: «Об идентификации, регистрации, прослеживаемости сельскохозяйственных животных и продуктов животного происхождения», о ветеринарии и внесении изменений в Кодекс о земле. Проект закона о внесении изменений и дополнений в земельный кодекс, в принципе, ничего сверхнового не предлагает. Его лишь приведут в соответствие с теми требованиями, которые сегодня диктует жизнь. Главное изменение связано с работой местных органов власти, которые должны своевременно выполнять работу по кадастровой оценке земли.

Дело в том, что некоторые районы в связи с тем, что их земля практически не продается или по разным причинам плохо продается, вообще прекратили делать ее кадастровую оценку. К чему это приводит? Приезжает инвестор, которому надо назвать цену, в том числе и земли. И начинаются проволочки практически по полгода. Оценку надо заказывать и оплачивать эту работу. Нередко и денег для оплаты нет. Выделяемые из бюджета они направляли куда угодно, только не на эти цели. Возможно это и первоочередные нужды: ведь понятно, в первую очередь надо посеяться, внести удобрения, далее собрать урожай и так до бесконечности. А оценка земель, даже, может быть, и пустующих, отходит на второй или десятый план. Но инвестор ждать не будет. Мы пока дискутируем, оставить ли районам право заказывать оценку. Но, в принципе, законодательно обяжем раз в четыре-пять лет делать оценку земли. Хочет кто-то или нет, но она должна быть. Это мировая практика. Мы вносим в кодекс изменение, чтобы финансирование этой работы шло только через республиканский бюджет.

Второй законопроект, который, считаю, существенно затрагивает и интересы жителей, и в немалой степени экономику государства, — об идентификации, регистрации сельскохозяйственных животных и продуктов животного происхождения.

— «Сельская газета» уже рассказывала читателям об этом законопроекте. На первый взгляд он кажется немножко фантастическим. Слишком много работы и денег нужно для его внедрения в реальную жизнь, не говоря уже о жуткой головной боли для сельхозпроизводителей…

— Вот смотрите, мы покупаем бутылку минеральной воды и видим на этикетке штрих-код, в котором заложено максимум информации об этом товаре: кто, когда, как и где его произвел. Наш законопроект предполагает, что благодаря такому штрих-коду на мясе или колбасе покупатель будет осведомлен даже о том, какими болезнями болело то или иное животное, чем его лечили, на каком мясокомбинате переработан и где упакован. Это и есть идентификация продукта. Человек должен знать, что он пьет и ест. Мы просто пока не приучены пользоваться этим. Некоторые руководители, например председатель СПК «Снов» Николай Радоман, который каждый день с этим сталкивается, считает, что такой закон нужен был еще вчера.

— Николаю Вячеславовичу он, конечно, нужен был еще вчера, а многим руководителям-аграриям, судя по всему, такой закон — лишняя работа и проблемы. И потом, закон можно принять, а будет ли он реально работать?

— Мы его уже проработали и владеем очень хорошо. На весенней сессии, в апреле, скорее всего, примем во втором чтении. Должен сказать, что реальная подготовительная работа по этому законопроекту ведется не один год. Ведь в одночасье это не введешь. Уже два года назад мы приняли решение о создании на базе Минсельхозпрода центра информационных систем в животноводстве. 

— Виктор Владимирович, видимо, запуск этого закона поможет в дальнейшем избежать и трений, которые сегодня мы видим по экспорту нашей сельхозпродукции?

— Скоро мы можем столкнуться с ситуацией, когда без идентифицирования нашу продукцию просто не возьмут. Россельхознадзор в любой момент может сказать, что наша говядина, например, — из Бразилии. Что, собственно, сегодня порой и происходит. Экспорт — это первое, что заставит нас внедрить эту работу как можно быстрее. Что главное — этот закон значительно повысит уровень защиты потребителей, переведет на совершенно новый уровень безопасность питания наших людей и сделает отечественную продукцию животноводства более конкурентоспособной.

— Как часто возникают ситуации, когда после принятия закона в реальной жизни возникают прорехи и нестыковки? Например, год назад принят Закон «О семеноводстве» с дополнениями и изменениями. После этого от руководителей элитхозов мне не раз приходилось слышать некоторые сетования. Например, сегодня выращиванием элитных семян может заниматься любое хозяйство. В итоге продукция элитхозов оказывается не всегда востребованной.

— В отличие от других стран, в том числе и России, у нас на качество семян наиболее жесткие стандарты по их подготовке и реализации. В Таможенном союзе мы идем к тому, чтобы эти требования гармонизировать. Я считаю, что надо придерживаться белорусских, наиболее жестких и сильных стандартов. Нельзя, образно говоря, мусор сеять.

Что касается некоторых сетований руководителей семеноводческих элитхозов. Возможно, необходимо поправить пару нюансов. В комиссию обращались и представители Минсельхозпрода. Есть проблема: в элитхозах не распродаются элитные семена. Они планируют, выращивают, затрачивают средства, а хозяйства говорят: извините, у нас есть свои. Предлагается обязать хозяйства покупать семена только в элитхозах. После обсуждений я на 50 процентов согласился, что есть вопросы. Почему на 50 процентов? Сельхозпредприятие, где грамотный руководитель, толковый агроном, купило и посеяло суперэлиту. На следующий год они получают хорошие семена — элиту. Зачем ему покупать, неся дополнительные, а точнее, ненужные затраты? Конечно, если элитхоз предложит что-то новое, лучшее — хозяйство купит. Думаю, на весенней сессии дискуссия будет серьезнейшая.

— Виктор Владимирович, наше сельское хозяйство за последние пять-семь лет серьезно рвануло вперед. Аграрии обеспечили продовольственную безопасность страны, ежегодно практически на миллиард наращивают экспорт. Тем не менее сегодня их не критикует только ленивый, приводя как аргумент суммы господдержки. Но по незнанию или специально забывают при этом упомянуть, какой малый процент из этих денег напрямую доходит до сельхозпроизводителя. К тому же есть претензии и у стран — членов Таможенного союза.

— Действительно, наши аграрии достигли высоких результатов, но и проблемы есть. Мы остановились. Когда работала рабочая комиссия по подготовке так называемых аграрных указов Президента страны, проблеме эффективности сельхозпредприятий, уровню господдержки уделялось первостепенное внимание. Собственно, это самое главное. По данным Академии наук, менее 30 процентов сельхозпредприятий рентабельны. Почему? Надо было разобраться, поэтому действительно работали серьезно. Очень плотно и грамотно к проблеме подошел председатель Минского облисполкома Семен Борисович Шапиро, который сделал своеобразный эксперимент, точнее, расчет. Он взял производственные показатели одного из, скажем так, среднеслабых хозяйств и отправил специалиста в Смоленскую область. Эти показатели «нанесли» на российскую систему хозяйствования. Наш «слабак» сразу стал рентабельным. В чем дело? Отвечаю: может ли даже солидный зарубежный бизнесмен выжить, а тем более развиваться при наших банковских ставках по кредитам? Они же неподъемные. А поскольку много строились и модернизировались, проценты по кредитам и нанесли основной удар по эффективности сельхозпроизводства. Это объективный фактор.

Необъективная оценка ежегодной господдержки сельхозпроизводителя набила оскомину. Например, в 2012 году принято решение о господдержке в размере порядка 15 триллионов рублей. Однако, по оценке Академии наук Беларуси, фактически на поддержку сельхозпроизводителей от этой суммы было направлено только 11 процентов. Вдумайтесь, что такое 11 процентов. Остальные деньги реально пошли на поддержку промышленности, банковской системы и другие нужды с привязкой к этой сфере. Например, из общей доли господдержки для сельхозпроизводителей в 2012 году 40,3 процента направлены на компенсацию процентов банкам по полученным кредитам, а при нашей процентной ставке это огромная сумма. Недавно был в Белгороде, так там сельхозорганизациям кредиты дают под 2 процента. Есть разница?

Второй негативный момент — руководитель перестал быть руководителем, хозяином. Он исполнитель, который нередко боится принимать самостоятельные решения. Удобрения, технику и многое другое кто покупает? Область. У руководителя не спрашивают, нужен ли тебе этот трактор или комбайн. Купили и распределили. А бюджетные деньги, так называемая поддержка сельхозпроизводителя, за эту технику идут на завод. Мы руководителя превратили в бригадира. Как результат — он стал безынициативным и безразличным. Например, по Указу Президента № 348 сейчас можно реструктурировать кредиты, представив в банк бизнес-план. Все воспользовались этой возможностью? Нет. Проблема — грамотно составить бизнес-план. Ну а относительно претензий коллег по Таможенному союзу убежден, что уровень господдержки надо считать точно, вдумчиво и по одному, так сказать, счету.

Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter