«Я жил не очень правильно и всячески саморазрушался долгое время. Но винить тут некого, таковы были обстоятельства. Воспитывали как могли», – говорит Стас Пьеха. О плюсах и минусах творческого долголетия, своей реке и Неваляшке певец рассказал в интервью «Знаменке».
– Все просто. Когда тебя не знают, можно быть кем угодно. На меня же ярлыков понавешали еще в детстве, а тут я впервые в жизни вышел на сцену без них. Просто Неваляшка. Я и выбрал эту куклу, потому что она самая нейтральная, ее можно чем угодно наполнить. Панк-рок, йодль, частушки – все сгодится. И мне проще всего было реализовывать через эту куклу свои идеи, удовлетворять внутренние потребности, отчасти даже детские. В первых выпусках просто кайфовал! Но как только меня начали узнавать, энтузиазм резко пошел на убыль.
– А из каких кукол вы выбирали?
– Из всех. Сразу представил себе Неваляшку теткой, которая немножечко журит жюри и иногда выдает шутки – не пошлые, но слегка на грани. И все, концепция сложилась.
– Для зрителей каждое выступление было порцией чистой радости, но подозреваю, что для вас эта радость порой была со слезами на глазах. Что тяжелее всего далось?
– Начнем с того, что тяжело было носить саму Неваляшку: она оказалась самой тяжелой куклой этого сезона. Не взвешивал, но знающие люди говорят, что баба Валя весит 20 с лишним килограммов, и тяжелее нее было лишь Мороженое в первом сезоне шоу. Когда выбирал ее, не подозревал об этом: думал, все куклы весят одинаково. Считал, что она полностью из поролона, а у нее оказался тяжеленный каркас из прутьев – чтобы Неваляшка сохраняла форму шара. Когда пел Bad romance, танцевал приблизительно то же, что и балет. То есть я двигался почти как Цискаридзе, а снаружи только легкая рябь шла. После танца я почувствовал, что вот-вот грохнусь в обморок, и попросил ведущего: «Отведите меня за кулисы, я сейчас упаду». Отлежался в гримерке и вернулся. А все остальное было легко и весело. Тяжелее всего с точки зрения вокала далось последнее выступление, потому что весна для меня сопряжена с аллергической астмой, сильным ринитом… Я мучился две недели, съел и выпил гигантское количество противоаллергенных лекарств, мне делали капельницы, я колол себе гормоны. Каждую ноту брал, будто поднимал штангу.
– Сыну понравился папа в образе Неваляшки?
– Петя видел выступления, но отнесся к ним спокойно. Все‑таки Неваляшка – игрушка для самых маленьких, а люди, которым уже стукнуло семь лет, интересуются автомобилями и роботами. Вот будь я в костюме трансформера, имел бы у него больший успех.
В шоу «Маска» от жюри Стаса скрывал костюм неваляшки весом 20 килограммов
– Взрослый семилетний человек окончил первый класс?
– Нет, мы пока Петю не отдали в школу, потому что большие сборища людей вызывают у него нервное напряжение. Решили дать ему еще год, чтобы научился получше социализироваться.
– Стас, вы задумывались о том, до какого возраста хотели бы выступать?
– Не думал. Одно знаю: не хочу всю жизнь провести на гастролях, потому что это исключает все остальное. Вот Эдита – она всю себя отдала именно профессии, и на другие области у нее толком не оставалось времени! Я же мечтаю о балансе. Хотелось бы и семейный бизнес развить. Я уже его создал для нас с сестрой Эрикой – открыл реабилитационную клинику для людей с зависимостями. Но пока она одна и дает небольшой доход, а я хочу развить целую сеть. Петь – это круто, музыка – это круто, но это не должно быть единственным занятием. Я 17 лет ездил по гастролям, а теперь пытаюсь немного иначе распределять силы.
– То есть вы мечтаете меньше гастролировать, чтобы больше заниматься бизнесом? Работать, а не лежать на берегу моря под пальмой, не сидеть расслабленно в кресле-качалке?
– Сидеть в кресле-качалке я тоже хочу! Кстати, купил недавно. Поставил дома на веранде и в октябре, когда заболел коронавирусом, укутывался и подолгу сидел в нем, глядя на реку. И неприятные моменты, связанные с этим заболеванием, переносились легче. Правда, изменения в природе наводили на печальные мысли. Сидишь больной, слабый и грустный, смотришь, как облетают листья с деревьев, и невольно думаешь: а ведь может, сейчас и ты – как эти листочки…
– Тяжело болели?
– Да нет, смотря с кем сравнивать. Допустим, Иосиф Пригожин болел значительно тяжелее. Но у меня и поражение легких было, и по психике ударило: накрыла депрессия, из которой я до конца по сей день не вышел. С зубами много лет был порядок, а начались проблемы. Иммунитет снизился, выносливость упала. Я же активно занимался спортом, но до сих пор к полноценным тренировкам не вернулся. Раздышаться бы как следует.
– У меня она долгой оказалась. У кого‑то за месяцок проходит, а я уже на полгода в ней застрял. Не то чтобы все ужасно, но депрессивные эпизоды теперь более яркие, и восприятие изменилось.
– Помню, как вы испугались за Эдиту Станиславовну, когда коронавирусную безопасность нарушила ее помощница по дому…
– И не только за нее. Представляете, несколько человек живет в загородном доме, всем около 80. Группа риска. Вторая наша бабушка – Валя, ей 93, – живет одна и весь карантин на улицу не выходила. Если хоть один человек подцепит эту заразу, запросто выкосит весь дом. И я узнал, что Эдитина домработница ездила в Питер за пенсией, стояла в очереди, с кем‑то общалась… На эмоциях написал в Instagram, что захотелось приехать, дать ей леща и сбить перхоть. Тут же все стали писать, что я собираюсь поднять руку на женщину. Конечно, это была просто фигура речи, никогда бы я ее пальцем не тронул. Но действительно считаю подобное поведение безответственным. Услышав об этом, мы всей семьей на нее надавили, и она перестала выезжать в город. Я сам тогда, чтобы не рисковать, нарушил нашу единственную семейную традицию – не приехал 31 июля поздравить Эдиту с днем рождения.
– Поездки с бабушкой на гастроли были повинностью или, наоборот, нравились?
– На гастроли бабушка ездила не одна. И с корешами – членами большого коллектива Эдиты – я всегда находил общий язык. С сотрудниками залов, рабочими сцены я с удовольствием тусил. С бабушкой‑то мы меньше проводили времени: ей было не до общения с ребенком, она принадлежала в первую очередь стране.
– А выходить на сцену с ней нравилось? Она так мило вас представляла: «А сейчас выйдет главный мужчина в моей жизни».
– Мне всегда было неудобно. Казалось, что я нахожусь там не по праву, что я – дурацкое дополнение, не имеющее самостоятельной ценности. Мне‑то хотелось чувствовать свою уникальность – и чтобы другие видели, что я уникальный. И вроде доказываю это, и мне уже пятый десяток идет, а до сих пор люди в комментариях в соцсетях выкрикивают: «Без бабки ты никто!» Будто синдром Туретта у людей, ей-богу.
– В детстве не обидно было, что бабушка принадлежала в первую очередь стране, а вам – по остаточному принципу?
– Может, было бы обидно, если бы это дело сначала обстояло иначе. Но я же другого и не знал! И бабушка была действительно народным достоянием. Да она и бабушкой себя не называла, и я ее звал Эдитой. Только от народа узнал, что я ей, оказывается, внучок, а она мне бабуля, что существует такая сложная конструкция наименований.
Стас в кругу семьи – с мамой Илоной Броневицкой, Эдитой Станиславовной и сестрой Эрикой– Что же вы – не замечали, что у друзей есть мамины или папины мамы, которые вяжут носки и отзываются на обращение «бабушка»?
– Да мало ли как у них кого называли. К тому же Эдита не вязала носки. Может, те, кто не вяжет, и не бабушки? Я же не знал. Наша семья в принципе была настолько нестандартной, что на мелкие различия я не обращал внимания. У нас мало кто с кем долго общался, никто бережно не вникал в проблемы и душевное состояние домашних. Конечно, это повлияло на меня. Я жил не очень правильной жизнью и всячески саморазрушался долгое время. Но винить тут некого, таковы были обстоятельства. Воспитывали как могли – что самим дали, то и детям передавали.
Чем старше становлюсь, чем больше думаю о жизни мамы и бабушки, тем лучше понимаю, почему они не могли чего‑то дать. Волосы дыбом встают, когда осознаю, сколько мама работала, чтобы вытащить себя из нищеты, в которой она оказалась, потеряв в один момент практически все сбережения и квартиру; откуда в свое время себя вытянула Эдита. Какая у нее была жажда вырваться! Раньше я стеснялся говорить об Эдите, а теперь переосмыслил. Да и столько воспоминаний...
– И ведь те крохи хорошего, которые были, она смогла унести – не физически, так в мыслях. И сейчас у нее есть розарий из ее светлых детских воспоминаний.
– Да. У нее есть сад мечты, а у меня есть река.
– Тоже мечты?
– У меня была мечта – свой дом у озера. Но год назад купил дом на реке: оказалось, что это еще круче! Потому что в озере вода стоит, а река течет, она живая. Река видна и из кухни, и со второго этажа, и с веранды. Огромные плюсы моего маленького дома – большая веранда и невероятный вид на реку. Люди выкладывают фотки с Мальдив, а я думаю: а у меня‑то красивее.
СТАНИСЛАВ ПЬЕХАЕлена НИКОЛАЕВА, ООО «ТН-Волгоград» (специально для «ЗН»), фото из личного архива Стаса Пьехи
Родился: 13 августа 1980 года в Ленинграде
Образование: окончил эстрадно-джазовое отделение училища имени Гнесиных
Семья: сын Петр, 7 лет (от брака с моделью и диджеем Наталией Горчаковой)
Карьера: в 2004 году стал победителем «Фабрики звезд – 4». Выпустил альбомы «Одна звезда», «Иначе», «10». Получил премии «Золотой граммофон» за хиты «Одна звезда», «Ты грустишь», «Она не твоя», «На ладони линия», «Я – лист» и другие песни. Издал два сборника стихов – «Голый» и «Не помню, над чем мы смеялись». В 2015 году открыл «ПС Клинику», где лечат от наркозависимости
