Семейная реликвия декабристов Пущиных спасала людям жизнь во время войныС конца XVIII века местечко Паричи, что недалеко от нынешнего Светлогорска, принадлежало роду Пущиных. Один из них, Иван Пущин, — известный декабрист. Это о нем пушкинские строки: «Мой первый друг, мой друг бесценный!» С Александром Сергеевичем Пущин сдружился еще во время учебы в Царскосельском лицее. Михаил Пущин, брат Ивана, против царя не бунтовал, но долгое время его считали государственным преступником: «Знал о приготовлении к мятежу и не донес», — гласил судебный приговор. Искупал «грехи» Михаил в войнах России с Персией, Турцией. Уйдя в отставку, вместе с женой Марией Яковлевной переехал в Паричи и остался здесь навсегда. Супруги похоронены рядом с построенной ими каменной церковью. После революции из их бывшего имения уцелел лишь рояль. Инструмент сохранила семья Миненковых. А рояль спас их в годы войны.
Музыка и Маргарита
Когда Маргарите Миненковой было еще 11 лет, родители наняли для дочери учителя нотной грамоты — Владимира Бильдюкевича. «Он был небольшого роста, стройный, подтянутый, с гусарскими усами, — вспоминает Маргарита Сергеевна. — Урок длился два часа. Весь второй час Владимир Александрович играл сам. Он «влюбил» меня в Моцарта, Бетховена, Шопена, Чайковского. С того времени я заболела музыкой». Но вскоре Бильдюкевич уехал в Бобруйск. «Неужели музыка больше не зазвучит?» — взволновалась девочка.
Тем временем отец Маргариты, главный ветеринарный врач Паричского района, в одной из сельских коммун приметил старый рояль, которым никто не пользовался. Колхозники недоумевали, зачем понадобился этот «ящик» доктору. Белая клавиатура вся ободрана, легко можно было занозить пальцы. Струн, молоточков, демпферов нет, ножек и педалей — тоже. Одна коробка и дека. Но когда подняли крышку, внутри на станке большими золотыми буквами красовалась изящная надпись: «Пущины». «Мама удивлялась и восхищалась: «Это же фамилия известных декабристов!» — вспоминает Маргарита Миненкова далекие 30–е годы, когда в ее доме появился инструмент из бывшей усадьбы Пущиных.
Затем приезжал старичок–настройщик из Слуцка. Три месяца что–то клеил, мастерил, когда появились струны — рояль ожил. Зазвучали мелодии всех популярных в то время песен. Маргарита попробовала и сама писать музыку. Сыграла свои сочинения в бобруйской музыкальной школе, и девочке посоветовали непременно ехать учиться в Минск.
Поступила неожиданно легко. Когда после первых месяцев учебы вернулась домой, ее ждала заплаканная мама. Арестовали отца Маргариты. Шел 1937 год...
— Назавтра мама пошла в школу, и на общем собрании директор объявил: «Эвелина Миненкова — жена врага народа. Ей не место в школе!» В тот же день маму вызвали в райком партии, — рассказывает Маргарита Сергеевна, — предложили немедленно отказаться от папы, подать заявление на развод. Сказали, что тогда увольнять с работы не будут. Мама отвергла это предложение. Удивила меня тогда подруга Лариса, с которой мы сидели за одной партой. Она подошла ко мне и предложила отдать ей рояль: «Все равно его у вас заберут». Вместо меня ей ответила мама: «Пусть попробуют! Это инструмент моей дочери».
Тревожные звуки войны
Миненковым пришлось покинуть Паричи и переехать в село Горелец под Марьиной Горкой. Увезли с собой и рояль.
Началась война. Юрий, брат Маргариты, стал партизанским связным, хранил в рояле гранаты, патроны. В доме Миненковых собирались на совещания партизаны. «Однажды пришли человек тридцать, — вспоминает Маргарита Сергеевна. — Поговорили, а затем попросили меня сыграть на рояле. Два часа я не отходила от инструмента. Никогда не забуду, как мужчины вытирали слезы, растерянно улыбались, когда слушали музыку из довоенных фильмов.
Вскоре дом Миненковых превратился в госпиталь. Маргарита с мамой выхаживали раненых, больных. А в свободную минуту недавняя студентка Николая Аладова вспоминала годы детства в Паричах, Шатилках. И свою первую любовь — москвича Шуру Попова. Эта влюбленность могла бы стать судьбой, но мама, помня арест отца, приказала прекратить переписку, чтобы не подвергать опасности семью Поповых. Пришлось Маргарите под диктовку мамы написать прощальное письмо. Но парень ответил на письмо и дальше посылал признания, делился мыслями: «Я верю, убежден, твой папа ни в чем не виноват, а то, что произошло, — ошибка истории». И она получала по два письма в неделю, а потом и деньги, от которых не могла отказаться. А он, ее Шура, зарабатывал эти деньги своей донорской кровью...
В один из первых дней войны в деревне Горелец раздались пулеметные очереди. Люди бежали по деревне с криком: «Немцы!» Каратели приказали всем мужчинам явиться к магазину. Здесь их заперли на замок. Кому–то из карателей показалось подозрительным, что мать Маргариты так хорошо знает немецкий язык. «Может, еврейка или жена комиссара?» Маргарита прибежала с паспортом. Объяснила, что мама учительница, а сама она бывшая студентка консерватории. Пригласила немецких офицеров послушать музыку. Те согласились. Маргарита играла вальсы Штрауса, а мать убеждала немцев, что представители нации, давшей миру Бетховена, Баха, Гайдна, не должны убивать мирных людей.
Немцы на этот раз не тронули жителей Горельца. На прощание офицер сказал: «Вы убеждали, что в деревне нет коммунистов, а вот мы сожгли дом одного из них. У него оказались гранаты. Мы должны вас расстрелять. Но потому, что у вас слушали красивую музыку, оставляем вам жизнь. Никогда больше не ручайтесь за других». Карательный отряд ушел к соседней деревне Песчанка. И вскоре оттуда донеслись пулеметные очереди.
Финальная нота
7 ноября 1942 года партизаны провели в Горельце парад и митинг в честь 25–летия Октябрьской революции. На праздник собрались сельчане из окрестных деревень. В 20 километрах отсюда находился крупный немецкий гарнизон, и, узнав о «нелегальном» собрании, немцы 10 ноября начали блокаду деревни.
Миненковы ушли в партизанский отряд. Через неделю они вернулись на пожарище. На месте их дома что–то выгребала из тлеющих углей соседка. Она пыталась достать струны из сгоревшего рояля.
— Я смотрела и плакала, — вспоминает Маргарита Сергеевна. — Погиб рояль, помнивший декабристов...
Маргарита с мамой вернулись в лес. Два года Маргарита была медсестрой, а Эвелина Миненкова — начальником медсанслужбы в «лесном госпитале». 11 медалей и орден Отечественной войны напоминают Маргарите Сергеевне о тех годах.
Консерваторию она окончила лишь в 1950 году. А затем почти полвека преподавала сольфеджио и гармонию в Республиканском музыкальном колледже. Среди учеников Маргариты Миненковой — Дмитрий Смольский, Сергей Кортес, Игорь Лученок, Эдуард Зарицкий.
Изяслав КОТЛЯРОВ, Светлогорск.
