Старики-разбойники

Двое бывших заключенных, достигшие почтенного возраста и поэтому отправленные на покой в спецотделение Бабиничского дома-интерната для престарелых и инвалидов, судя по всему, ну никак не хотели "завязывать" со своим криминальным прошлым. Дедушки избили работника социального заведения, угрожали ему ножом... Теперь они снова отправились в места не столь отдаленные, чтобы провести там по 3 - 3,5 года.

Неужели даже в почтенном возрасте "джентльмены удачи" не забывают о прелестях блатной романтики? Суждено ли вообще 60 - 70-летним старикам-рецидивистам адаптироваться в обществе?

Штрафбат для "бывших" и не только

Бабиничский дом-интернат, что в деревне Звездная Оршанского района, на первый взгляд ничем не отличается от других: обыкновенное типовое здание, рассчитанное почти на 300 человек; бабушки и дедушки мирно прогуливаются по аллейкам, дышат свежим воздухом, беседуют о чем-то, сидя на лавочках. И лишь железные решетки, позволяющие "отсечь" крыло второго этажа в административном корпусе, настораживают - что-то здесь не так! Это и есть собственно спецотделение, единственное на всю Витебскую область.

"Да, действительно, - не скрывает директор Сергей Захаренко, - у нас живут бывшие осужденные. А что делать? Они такие же люди, как и мы с вами. Если они достигли пенсионного возраста и у них нет жилья, близких родственников или семья не может их содержать, попадают к нам. Бывает, что еще во время отсидки пожилые заключенные узнают о таком спецотделении и просятся к нам".

Нынче из 37 человек не все могут "похвастаться" криминальным прошлым. Есть тут и дебоширы, от которых предпочитают избавиться руководители и соседи обыкновенных домов-интернатов. "Что-то вроде штрафбата получается", - шутит Захаренко. Но встречаются в спецотделении и матерые уголовники, убийцы, имеющие по 8 "ходок" "на зону" и по 40 - 45 лет общего срока, проведенного в местах лишения свободы.

"Когда пришел сюда на работу, - рассказывает Захаренко, - думал, что пожилые люди оставили свои преступные привычки в прошлом, остепенились, встали на путь исправления... Куда там! Матом ругаются страшно, спиртным злоупотребляют".

Лезвием по горлу - и в колодец

В день моего приезда младший участковый инспектор Дмитрий Кульган уже к обеду обнаружил в спецотделении пятерых пьяных постояльцев: "Сегодня еще спокойно, основные "боевые действия" у нас обычно разворачиваются, когда пенсию выдают. Получают старички свои 3 - 6 тысяч рублей (на руки выдается 10 процентов от размера социальной пенсии. - С.Г.) и тут же их пропивают. С одной стороны, присутствие человека в форме их несколько сдерживает, а с другой - им терять нечего..."

Драки здесь - не редкость. Сосед соседа и ножиком по горлу полоснуть может, и шило в почку всадить.

"Вилку и ту наши подопечные не имеют права хранить у себя в тумбочке, - продолжает прапорщик Кульган, - даже станок для бритья они чуть ли не под роспись должны брать, но вы бы видели, что мы находим в комнатах во время проверок... Это и ножи, и заточки, и напильники, и даже молотки и пилы!"

Для чего весь этот арсенал? Для нападения или для защиты? А может, просто срабатывает привычка - стащить что плохо лежит. По этой части большинство обитателей "спецухи" до сих пор большие мастера. Причем крадут не только у соседей или старичков из общего отделения. Некоторые попадаются с поличным в близлежащих дачных поселках и даже в Витебске.

Искалеченные души, истерзанные тела

С бывшими зэками и у фельдшера хлопот невпроворот. "Многие из них, - рассказывает Светлана Нимченко, - из тюрьмы вышли с туберкулезом, многие без лекарств, содержащих, к примеру, кофеин, нормально уже и жить не могут. Когда нет возможности "чифирить" (заварить крепчайшего чаю), они ко мне прибегают и требуют: "Дай таблетки!" А где я возьму, когда каждая упаковка на счету?"

Тюрьма тюрьмой, но, выходя на волю, многие тут же пускаются во все тяжкие, не задумываясь о последствиях. В итоге кто-то в пьяном угаре попадает под поезд, кто-то засыпает в снегу и отмораживает ноги, руки...

С Лидией Логиновой мы встретились в коридоре. Она любезно согласилась побеседовать и неспешно покатила в инвалидной коляске показывать свою комнату.

Родилась Лидия Кузьминична в Витебске в 1938 году, была неоднократно судима. Два года назад отморозила обе ноги и после операции попала в Звездную.

"Собственный дом я дважды поджигала, - вспоминает она. - А что делать? Муж придет пьяный и с топором на меня бросается... Нужно же было как-то избавиться от этого кошмара... Я без работы не привыкла сидеть и сейчас кому-нибудь что-то постираю. Санитарка мне кошку подарила, так я ее к чистоте приучаю".

Рассказывает Лидия Кузьминична грустную историю своей жизни и слезы катятся у нее из глаз. Действительно, жаль человека, но правды в ее повествовании - ничтожная частичка. Чуть позже, познакомившись с ее личным делом, я узнал, что за плечами у бабушки 8 сроков! Среди статей УК - кражи, склонение к самоубийству и убийство в состоянии аффекта... В общем, не старушка, а настоящий "путеводитель" по Уголовному кодексу.

Мой дом - тюрьма?

"Если люди позволяют себе укладываться в постель одетыми, о какой чистоте можно говорить, - возмущается директор дома-интерната Сергей Захаренко. - И что самое смешное, приходят и жалуются потом: "Вы плохо стираете, у вас белье серое". А как же ему не быть серым или вообще черным, если ты, извини, в ботинках спишь!"

Первое, что сразу же бросается в глаза, когда входишь в комнаты в спецотделении, - это круглые дыры в обшарпанных стенах. Любители "почифирить" мастерят самодельные кипятильники, от которых и горят не предназначенные для этих целей электророзетки. Да что розетки! Говорят, умельцы изобретают такие "агрегаты", от которых полное ведро с водой на полу подпрыгивает.

Поднимаюсь этажом выше и словно попадаю в другой мир. Яркие краски, коврики на полу и на стенах, цветы. После обеда бабушки целой компанией расселись на диване и смотрят телевизор. "Разницу видите? - спрашивает у меня Захаренко. - А ведь ремонт на втором и на третьем этажах делали в одно и то же время".

Раньше в интернате был изолятор (что-то вроде карцера), но его упразднили по распоряжению прокуратуры. Сейчас в наказание провинившимся разве что запрещают покидать отделение, которое открывается в 7 утра и закрывается в 10 вечера. Перед сном - пофамильная проверка. Теми, кто отсутствует без уважительной причины, тут же начинает заниматься РОВД. Чем это грозит нарушителю? Два милицейских протокола плюс ходатайство культурно-бытовой комиссии - и его через суд теоретически можно отчислить из дома-интерната. Но только теоретически. Никто не припомнит, чтобы подобные санкции в последнее время применялись на практике. И действительно, пусть уж лучше потенциальный правонарушитель остается под круглосуточным присмотром милиционера и санитара. А если человеку действительно жить негде? Бомжей плодить, и это совершенно справедливо, ни один суд не позволит.

День в карете, пять лет - пешком

Правил, как известно, без исключений не бывает. Встречаются здесь и люди, которым противно жить в грязи, "ботать по фене", валяться днями в пьяном угаре и плевать в потолок. За последний год по просьбе администрации дома-интерната руководство Витебского областного комитета по труду и социальной защите позволило перевести в общее отделение четверых "бывших". Евгений Соколов, художник, оформляет сцену перед концертами, Владимир Зеленко помогает сестре-хозяйке в прачечной, а Геннадий Ковалев столярничает в своей мастерской. Впрочем, о последнем стоит рассказать подробнее.

Свои первые 8 лет Геннадий Иванович получил в 51-м за магазинную кражу. "Это еще по-божески, - лукаво улыбается мой собеседник, - при Сталине и по 25 давали!" Наказание отбывал на Колыме, мыл золото в поселке Ягодное. Освободился по амнистии в 53-м и приехал в Гомель, где жила мать. Опять сел... Коми, Архангельск... Практически все 11 "ходок" Ковалев "оттрубил" на Севере. Может быть, поэтому, оказываясь на свободе, он так стремился к теплому морю, в Украину, в Краснодарский край. "Воровской специальности, - не без гордости замечает Геннадий Иванович, - я не изменял, и в 67-м в Ленинграде меня признали особо опасным рецидивистом... Можно сказать, что я входил в десятку самых авторитетных воров Союза". "Хм, так Генку-Червонца и сейчас "на зоне" каждая собака знает", - подтвердили мне работники дома-интерната, куда Ковалев попал из оршанской "двенадцатки" (неформальное название тюрьмы происходит от адреса - УЖ 15/12. - С.Г.).

Отец Ковалева погиб на фронте в 42-м, мать работала в "Полеспечати". Она умерла, пока сын находился в очередной "отсидке", а квартира досталась чужим людям.

- Геннадий Иванович, - интересуюсь я, - вроде бы и семья у вас была приличная, что же так у вас жизнь сложилась?

- Это ведь я только сейчас понял, что в моем криминальном прошлом ничего хорошего нет, - вздыхает Ковалев, отметивший в этом году 70-летний юбилей, - а тогда молодой был, горячий... Кругом разные "масти", грызня... Нужно было как-то выживать, бороться за место под солнцем.

- И что думаете о своей жизни, глядя с колокольни прожитых лет?

- Какая жизнь у бродяги? Бывало, что на свободе я проводил по 3 месяца, а однажды - и вовсе 4 дня! Сначала, конечно, - шлюхи, рестораны... А затем - тюрьма и больше ничего.

Еще находясь в лагерях, Геннадий Иванович привык столярничать. Это умение пригодилось ему и в Бабиничском доме-интернате: где-то крышу на беседке отремонтирует, где-то стекло в раму вставит, где-то замок новый в дверь врежет. Когда директор предложил постоянную работу и пообещал перевести в общее отделение, Ковалев с радостью согласился.

- Со своей пенсии я всего-то 6 тысяч получаю, а зарабатываю по 60, - хвалится столяр.

- А что с деньгами делаете? - спрашиваю.

- В основном пропиваю, - чистосердечно признается Геннадий Иванович.

По заслугам и честь

Старички из общего отделения, среди которых есть и ветераны Великой Отечественной войны, и ветераны труда, на людях, судя по всему, жаловаться не привыкли и с журналистом о взаимоотношениях с бывшими зэками откровенничать не торопились. Хотя ни в областном комитете по труду и социальной защите, ни директор дома-интерната не скрывают: проблемы есть. "Я считаю, что обыкновенные старики, заслуженные люди, - говорит Сергей Захаренко, - не должны доживать свои дни в одной компании с бывшими уголовниками. Такой же точки зрения придерживается и мое руководство. Поэтому-то и было принято решение открыть на Витебщине специнтернат для такого вот "взрывоопасного" контингента".

Новое специальное заведение разместится на базе военного городка в деревне Яковлевичи в том же Оршанском районе. Сейчас там идет ремонт, и если не возникнет проблем с финансированием, первые постояльцы в Яковлевичах появятся в самом конце этого года.